Президент Клинтон сказал, что клонирование людей морально неприемлемо, и предложил 5-летний запрет на него. Однако его волеизъявление ограничилось просьбой к промышленности достичь добровольного соглашения об этом. Он не счел возможным ввести полный запрет на эту сферу. Конгресс отверг предложенный им законопроект. Таким образом, в этой области до сих пор царит законодательный вакуум. Тем временем Управление патентов США постановило, что клиники могут патентовать их собственные линии эмбрионов, и таким образом открыло вопрос о «дизайне эмбрионов» в исследовательских целях. С другой стороны, ВОЗ и Совет Европы призвали к запрещению клонирования людей. При запрещении клонирования некоторые научные вопросы будет сложнее разрешить. Но удобство научных исследований не может оправдать унижение человеческого достоинства, подобно тому как это было в нацистских концлагерях. Сложность получения медицинской информации определенного сорта не может быть достаточным оправданием для исследований, требующих использования человека как вещи.

Сообщение о том, что ученый из университета Кьюнджи (Южная Корея) создал человеческий клон, вырастил его до 4 клеток и только потом уничтожил, вызвало крайне негативную реакцию общественности. Однако на самом деле такие эксперименты продолжаются уже много лет. В 1993 году в Университете Дж. Вашингтона (США) 17 человеческих эмбрионов расклонировали в 42. Имплантация генетически модифицированных человеческих эмбрионов была запрещена в Южной Корее с 1993 года. Но новая технология не требует спермы для оплодотворения. Через два дня после потрясшего всех объявления южно- корейское правительство запретило финансирование клонирования людей, но не сумело объявить еще и законодательный запрет. В своем решении правительство ясно признало, что частную индустрию и ученых-отщепенцев не остановит отсутствие правительственного финансирования.

Ученые также исследуют возможность создания «наборов для ремонта тела»: новорожденные дети дадут запас клонированных клеток, замороженных в национальном банке тканей. Эти наборы позволят получать неограниченные запасы человеческих тканей, которые могут быть созданы для трансплантации и лечения неизлечимых болезней. Пробы тканей будут браться у новорожденных и храниться до возникновения потребности в них. Органы могут быть клонированы из клеток тела того же человека. Таким образом, исключается риск трансплантационного отторжения. Институт Рослин (Великобритания) и Висконсинский университет (США) работают над этой концепцией. Ученые выступают за то, чтобы правила позволяли терапевтическое человеческое клонирование для создания клеток, которые могут быть использованы, чтобы вырастить, например новое сердце.

Зародышевая терапия — ЗТ-процесс, в котором генами манипулируют на ранних стадиях эмбрионального развития или в оплодотворенном яйце, сейчас рассматривается как источник больших коммерческих возможностей. Ядро клетки взрослого индивидуума с известными генетическими характеристиками может рассматриваться как сырье для включения дополнительных или измененных генов. После такого вмешательства из эмбриона развивается существо, все клетки которого изменены. Однако в этом случае одна ошибка значит, что каждое последующее поколение будет иметь тот же дефект. Что мы будем делать с этими ошибками? Как мы будем их исправлять? Существует и ряд вопросов о «генетическом улучшении» и дизайне детей. Американская реклама утверждает: «Да, ваш ребенок тоже может иметь руки Моцарта и выглядеть как Ньют Грингрич всего за 29,95 доллара». Это крайне сомнительное предприятие, теперь технически выполнимое, создает возможность для буквально бесконечного потока евгенических попыток улучшить будущего ребенка с точки зрения каких-либо культурных предрассудков и произвольно выбранных позиций.

Будучи разрешена однажды в медицинских целях, терапия не будет подвластна контролю при ее использовании для «совершенствования» точно так же, как это было с хирургией и многими лекарствами. Хотя адвокаты зародышевой инженерии твердят о ее медицинских преимуществах и пользе, существует очень немного случаев, когда избежать рождения генетически ущербных детей другими способами (такими, как донорство гамет, преимплантационная диагностика, усыновление, стерилизация и пр.) невозможно. Эта терапия не может быть приемлема из-за вышеуказанных этических и социальных последствий, которыми предлагается рисковать во имя чаяний некоторого числа людей.

Сбор, хранение и использование человеческой генетической информации имеет поддержку в кругах медицинских чиновников и исследовательского сообщества. Однако опасения вызывают возможности использования этой информации для отказа кому-нибудь в страховке, биопиратства, криминальной идентификации. Американские штаты — Вирджиния, Вайоминг, Нью- Мексико и Алабама — требуют ото всех осужденных сдавать образцы ДНК для содействия в создании баз данных по генетической идентификации. Похоронные конторы и кладбища тоже собирают образцы ДНК. Британским страхователям жизни было временно запрещено использовать генное тестирование для установления премий при страховании жизни и здоровья. Лорд Сейнсбери из Государственной комиссии по регулированию биотехнологий сказал, что необходимо применять надежные методы тестирования до того, как людей заставят платить большие взносы или откажут им в страховании на основе генетических тестов.

Правительство США ежегодно вкладывает 35 млн долларов в год в картирование генов человеческого тела. Более того, проект разнообразия человеческого генома планирует собрать образцы из 700 общин по всему миру. С этими общинами никто не консультировался, никто им даже не сказал, что их ДНК имеет большую потенциальную коммерческую ценность и может быть запатентована. Истинная цель проекта не пояснена и адекватная защита участникам не предоставлена.

В этом случае необходимо ответить на вопрос о том, почему правительство вкладывает огромные ресурсы в сохранение человеческого разнообразия путем генетической инженерии вместо того, чтобы достигнуть тех же целей, улучшая условия человеческого существования, инвестируя в соответствующие социальные, экономические и экологические проекты.

Овечка Долли, клонированная из клеток вымени другой, мертвой особи, заполонила газеты в 1997 году. Исследователи Университета Рослин (США) раззвонили об успехах, не акцентируя внимание публики на сотнях неудач, которые были до этого. Долли не была первым клоном животного, но была самой знаменитой. В действительности в мире клонированием животных занимаются уже все последние десятилетия. В Рослине держали успех в секрете, пока им не удалось запатентовать не только Долли, но и весь процесс ее создания. ВИПО (Всемирная организация по охране интеллектуальной собственности) выдала Университету Рослин эксклюзивные патентные права на клонирование всех животных, не исключая людей, до 2017 года. Успех Долли вдохновил ученых по всему земному шару «барахтаться в создательстве» и играть в Господа Бога, несмотря на негативные последствия для животных и окружающей среды.