— Господа и дамы, — обратился Олег к персоналу, — с вами было очень приятно работать, — без обиняков заявил он, — но к моему великому сожалению, я не в праве удерживать вас силой. Как говорили древние и мудрые: "Насильно мил не будешь". А по сему прошу подойти к стойке и забрать ваши честно заработанные.

Первой к стойке подошла гоблинша и протянула руку с таким недовольным видом, словно к королеве с вопросом подошел какой-нибудь грязный и дурно пахнущий бомж.

— «Вот тебе и тихоня, — с горечью подумал Олег, — но свою работу она делала на пять с плюсом».

Золотая монета легла в ладонь гоблинши просто ошарашив горничную:

— У меня не будет сдачи, — теперь уже менее уверенным голосом пролепетала гоблинша.

— Это ваша зарплата, плюс премия за хорошую службу, — пояснил Олег.

Следующим подошел Фарас и золотой кругляш лег и к нему в ладонь, вид у экс работников был какой-то потерянный. Теперь картина складывалась не радужная, по всему выходило, что он — великолепный начальник ценит их даже не смотря на их демарш. Другой начальник за такие фокусы выгнал бы взашей без зарплаты и разговаривать бы не стал, а этот еще и за хорошую работу отблагодарил. Вот и выходило, что Олег Евгеньевич в этой ситуации был просто ангелом, а его наемный персонал неблагодарными свиньями, плюющими в душу, такому замечательному человеку. Замечательный человек, в свою очередь, прекрасно осознавал, что после появления Юма в гостинице не захочет работать ни один местный, а по сему он старался воздействовать методом пряника на неокрепшие умы местных. Последним подошел Грюн, комбинатор состроил грустное лицо, благо это было не трудно и положил в ладони эльфа два золотых кругляша, тот аж опешил.

— Вы были великолепными работниками, — с нескрываемыми нотками грусти произнес комбинатор, — но неприятные моменты случаются, а по сему прощайте и живите счастливо. И если кого-то из вас не устроит сумма, заплаченная за ваши старания, говорите смело и мы все пересчитаем. Мне просто трудно оценивать вклад каждого из вас в наше общее дело.

У Грюна аж губы затряслись, он вернул две монеты обратно в руки Олега:

— Я так не могу, — ушастый поплыл, — я остаюсь, в конце концов тетушка права. Ну леприкон это, ну и чего? Можно мне остаться? — Грюн искоса поглядел на Командора.

Тот в свою очередь только по-доброму улыбнулся и довольно кивнул головой. Поступок коридорного заставил задуматься и Фараса. Он начал слегка мяться, а после вернулся к стойке и положил на нее золотой кругляш.

— Не в деньгах счастье, — философски заметил орк.

И только гоблинша окинув на прощание бывших коллег презрением покинула гостиницу громко хлопнув дверью. На этом инцидент с гостем был исчерпан и отдав распоряжения работягам хозяин гостиницы проводил дорогого гостя на второй этаж в его номер.

— Просторненько, — оценил комнату леприкон, — у вас, уважаемый из-за меня большие проблемы, может быть мне не попадаться на глаза или вообще вернуться обратно?

— Ни в коем разе, я пригласил вас к себе в качестве гостя. И хочу, чтоб вы себя чувствовали свободно. Ладно, не буду вам мешать. Обед через час, приведите себя в порядок и спускайтесь на веранду.

К двум часам по полудни комбинатор и его дорожавший гость сидели на веранде за столом, заставленным яствами. Фарас для гостя наскоро соорудил подставку на стул, и Юм теперь мог в полной мере наслаждается комфортом приморской гостиницы. К великому сожалению комбинатора спокойным обедом так и не удалось насладиться, на пляж перед террасой вышла толпа местных с вилами и факелами, возглавляли это шествие почетные хозяева поселка, та самая елитка, причем полным составом. Рядом с представителями городского совета стояла уволенная гоблинша и махая руками что-то довольно бурно рассказывала представителям советы. Солнцеликий в сопровождении графа Олбани и орка Нигла отделились от основной массы протестующих и подошли к трапезничающим.

— Здравствуйте, Командор, — весьма холодно поздоровался король.

— И вам не хворать, — Командор вежливо указал гостям на стулья и пригласил присесть за стол.

Приглашением воспользовался только Ситар, его подручные так и остались стоять рядом.

— Я надеюсь вы отдаете себе отчет, по какому поводу эти народные волнения, — понизив голос поинтересовался Солнцеликий.

— Это возмутительно! — взорвался орк, — ты бы еще сюда болотных упий притащил?

— У нас и так проблем выше крыши, — поддержал коллегу граф Олбани, — причем львиная доля этих проблем происходит из-за вас. Но вам этого мало?

— Интересные тезисы я слышу от вас граф, — парировал Олег, — а не вы ли совершенно недавно, просили моего друга Охрома восстановить былое величие королевства.

Гости непонимающе переглянулись.

— А причем здесь это. Одно дело восстановить наш разрушенный город и совершенно другое притащить к нам в дом это проклятье, — граф указал пальцем на безмятежно обедающего дядюшку Юма.

— Это, как вы изволили выразиться проклятие, мой очень хороший друг и по совместительству один из богатейших банкиров леприконьего народа, — с упреком пояснил Командор.

— Что-то я не слышал о банках леприконов, — наставник порядка взял стул из-за рядом стоящего стола и присел за стол Олега.

— А вы чего ждали, многоуважаемые главы поселка Оран, — продолжил рассуждать комбинатор, — с таким отношением какое проявили вы. Многоуважаемый Юм в данный момент прорабатывает все возможности для легитимации денежных средств своего народа, он даже вскоре банк собирается открыть. Леприконы — дети удачи, им помогает сам Локи. И за время в опале они накопили огромное, немыслимо огромное состояние. Я с трудом уговорил его вложиться в развитие нашего славного Орана. Чтоб он выглядел как в старинные времена, каменные дома, мэрия, аукцион, портал, банк в конце концов, я уже молчу про белокаменные здания взамен тех шалашей, что стоят на улицах города. А вы вместо того, чтоб мне помочь, только портите впечатление моего дорогого гостя.