Храбрец Генри. Человек, который отгоняет дурные вещи.

– Завтра, – пробормотал он, и его руки немного задрожали, когда он отключил сигнал поворота и вырулил на дорогу, куда даже не хотел смотреть. – Я вернусь завтра, – прошептал он, а потом включил радио на полную мощность, потому что не хотел слышать собственные мысли.

Не исчезай из виду. Оставайся там, где я могу видеть тебя. Видеть тебя. Видеть тебя.

Видеть кого?

Она скрылась из виду, но слух у Эммы чуткий, как у кролика, поэтому она сразу же услышала голос матери, зовущей ее по имени. Ее мать в садовых перчатках с узором из алых цветов ухаживала за растениями, названия которых Эмма никак не могла запомнить. Она побежала, когда мама позвала ее; у нее быстрые ноги, и скоро она уже оказалась на месте.

На самом деле, это глупо. Эмма достаточно взрослая, чтобы одной ходить по лесу. Что-то случилось с ее родителями за последние несколько дней. Они стали слишком нервными и чрезмерно заботливыми.

Сегодня ее мама сказала, что она не может прокатиться на велосипеде в универмаг «Додж» и купить мороженое.

– Я отвезу тебя, – сказала она.

– Но я всегда езжу на велосипеде! Десять минут туда, десять обратно.

– Только не сегодня, – сказала мама, словно где-то поблизости находился беглый преступник.

А ее отец, который всегда был немного сдвинутым из-за бассейна, сочинил историю, будто она не может купаться, потому что химикаты плохо растворились в воде.

– Мне нужно как следует перемешать воду, – сказал он.

– Но завтра же можно?

Он покачал головой:

– На это может понадобиться несколько дней. Там посмотрим.

Теперь она должна была оставаться в саду, да еще так, чтобы мама могла видеть ее. Но мама была занята с новой цветочной клумбой. Она сажала растения вокруг своего нового грота.

– Кто это? – спросила Эмма, когда увидела фотографию девушки со светлыми волосами и ножом в руке, которую ее мама поставила на маленькую полку в гроте. Это была та же самая девушка, которая показывала фотографу средний палец на снимке, обнаруженном в отцовской коробке для инструментов.

– Это Сьюзи, – ответила мама. – Та самая, которая нарисовала Фрэнсиса.

– Где она теперь? – спросила Эмма.

Глаза ее матери подернулись дымкой; ее взгляд стал отстраненным, как будто она смотрела куда-то вдаль.

– Думаю, на западе. Куда-то в Калифорнию, насколько мне известно, она уехала. Но это было давным-давно.

Эмма все дальше уходила в лес по направлению к дороге. И чем ближе она становилась к шоссе № 2, тем гуще был лес. Вдоль дороги, на самой опушке, он становился почти непроходимым. Вьющиеся растения оплетали деревья толстым покрывалом. Эмме нравятся плети дикого огурца, и она называет их плоды «яйцами дикобраза». Они овальные, колючие, волокнистые и сетчатые внутри, почти как мочалка. Ее мама говорит, что они принадлежат к семейству тыквенных. Отец называет их кактусовыми шариками. Мэл называет их инопланетными тестикулами, но это очень грубо. Как ни называй, плоды прикольные и почти самые любимые растения Эммы, не считая росянки.

Эмма еще не приблизилась к дороге, хотя она уже слышала шум проезжающих грузовиков и автомобилей, подскакивающих на ямах и буграх, еще не отремонтированных дорожными рабочими.

Среди палой листвы виднелся круг мухоморов, который, по словам Мэл, волшебное место, где собираются феи. Эмма не верит в волшебный народец, но, с другой стороны, она бы не поверила и в Дэннер, если бы не видела ее собственными глазами. Если однажды увидеть фею, это будет уже другая история.

Увидеть – значит поверить.

Эмма пересчитала мухоморы (семь штук, и хотя невежды считают это число счастливым, это решительно не так) и тыкнула в самый большой тонкой палкой. Из-под пластинок вылетели ядовитые черные споры. У рыб есть плавники и у грибов тоже. Она подумала, что грибам приходится дышать, как обычным людям, и это как-то успокаивающе подействовало на нее.

В тот самый момент, когда она хотела услышать подтверждение своих мыслей, то услышала свое имя, но это была не ее мама. Нет, это был голос с другой стороны, из лесной чащи.

Дэннер.

У Дэннер своя магия. Стоит лишь подумать о ней, как она появляется.

Эмма побежала на звук голоса туда, где деревья росли особенно густо и загораживали свет.

– Где ты? – прошептала она, опасаясь, что ее мать может услышать.

На дороге раздался автомобильный гудок.

– Сюда, – сказала Дэннер. Она была где-то рядом и, наверное, играла с ней в прятки. Иногда Дэннер вообще не показывалась, ее можно было только услышать.

Эмма на цыпочках стала пробираться между деревьями, стараясь не шуметь. Она хотела застать Дэннер врасплох. Потом она замерла и прислушалась, но до нее донеслись лишь звуки автомобилей, проезжающих по шоссе за деревьями. Далеких сверчков. Птичий щебет. Эмма медленно и осторожно продолжила продвигаться вперед, а потом обернулась.