Привстав на стременах, Буридан сделал резкий жест, и брошенная им перчатка упала на королевские подмостки. Буря одобрительных криков и угроз, казалось, заставила Монфокон содрогнуться.

– Сир, сир, – пробормотал Мариньи, – вы ведь не позволите безнаказанно оскорблять верного слугу вашего отца…

– Нет, клянусь всеми чертями! Эй, стража!.. Капитан!..

Стражники уже бежали к подмосткам…

В этот момент вопль ужаса вырвался из груди каждого из присутствующих.

Напуганная криками и бряцанием доспехов, четверка лошадей, впряженных в повозку принцесс и королевы, неистовым галопом рванула с места, сметая всех, кто пытался ее остановить.

В облаке пыли трясущаяся, едва не разваливавшаяся на части повозка с головокружительной скорость неслась к оврагу. Король вновь вскочил на ноги и со слезами на глазах возопил, воздев руки к небу:

– Пресвятая Богородица, если спасешь королеву, обязуюсь в первый же год моего правления повесить на этой виселице сотню еретиков!..

Но в эту минуту всеобщего беспорядка, смятения и ужаса палач Каплюш, тоже было бросившийся вслед за повозкой, но почти тут же вернувшийся на свое место у виселицы, дабы заняться приговоренным, издал отчаянный крик:

– Преступник бежал!..

Повозка безумным аллюром неслась к крутому склону. Маргарита, Жанна и Бланка, королева и принцессы, три сестры, обнялись, словно желая умереть вместе, но во взглядах их не было и намека на какую-либо боязнь смерти.

– Похоже, лошади мчат нас прямо к оврагу! – со странным спокойствием промолвила Жанна.

– Да, нам конец! – добавила Бланка.

– Жаль, что предстоит умереть, – сквозь зубы прошептала Маргарита, – ведь жизнь так прекрасна!

В ту же секунду они вздрогнули, затрепетали от надежды, мгновенно позабыв об угрожавшей им опасности, их вниманием завладел неслыханный маневр, что происходил перед их глазами.

Значительно опередив многочисленных всадников, тщетно – в силу тяжести доспехов – пытавшихся догнать повозку, некий юноша на быстром, словно молния, скакуне настиг коляску и теперь скакал вровень с правой из головных лошадей.

Действия его были ловки и стремительны, хотя и безумно опасны.

Немного отклонившись в сторону, он вцепился в гриву головной лошади, и уже в следующее мгновенье, выпрыгнув из своего седла, оказался у нее на крупе…

Блеск лезвия, ужасное ржание – и, пораженная в грудь, соседняя в упряжке лошадь упала на колени, вынудив остановиться и трех прочих… И вот уже чудесным образом спасенные принцессы – спокойные, холодные, неподвижно сидящие на своих местах в повозке – странной улыбкой отвечают всаднику, Жану Буридану, который, спрыгнув на землю и, словно на параде, щелкнув каблуками и положив руку на гарду рапиры, склоняется перед ними в глубоком поклоне.

Отовсюду уже бегут люди, несутся радостные возгласы…

А Буридана уже и след простыл…

За те несколько секунд, которые им удается провести в одиночестве, принцессы успевают склониться друг к дружке, обменяться пылкими взглядами и о чем-то пошептаться, обсудив нечто загадочное, но, судя по всему, весьма важное, так как распрямляются они уже дрожащие и мертвенно-бледные – они, которых не заставила побледнеть даже возможная смерть…

Первым у неподвижной повозки оказался всадник со смуглым лицом и насмешливым взглядом.

Королева, оглядевшись и увидев, что у нее достаточно времени, чтобы дать указания, в последний раз вопросительно посмотрела на сестер.

«Да», – отвечали ей те многозначительным взглядом.

– Страгильдо! – позвала Маргарита.

Всадник подъехал к повозке, наклонился, губы его растянулись в ироничной улыбке.

Едва слышно, дрожащим, запинающимся голосом, королева спросила:

– Тебе знакомы те два вельможи, что выступили с обвинениями против Мариньи?

– Филипп и Готье д’Онэ? Да, Ваше Величество.

– А юноша, который вызвал Мариньи на дуэль?

– И который только что спас Ваше Величество?

– Да, он тебе знаком? – спросила королева, вздрогнув.

– Жан Буридан? Да, я его знаю, Ваше Величество.

– Страгильдо, – прошептала королева, – я хочу поговорить с этими тремя господами. Разыщи их и приведи ко мне.

– Когда?

– Сегодня же вечером!

В этот момент, выкрикивая на ходу «ура!» и махая отстающим платками, к полуразвалившейся повозке подскакали с пару десятков всадников.

– Спасены, они спасены!

– Да здравствуют принцессы! Да здравствует королева!

Наклонившись ниже, Страгильдо, чья дьявольская ухмылка сделалась еще более ироничной, прошептал лишь одно слово:

– Куда?

И, приветствуя окружившую повозку толпу взмахом руки, награждая подданных улыбками, голосом еще более глухим, Маргарита Бургундская отвечала:

– В Нельскую башню!

Ла-Куртий-о-Роз окутывали вечерние сумерки. Кругом царили полнейшие безлюдье и тишина. С наступлением ночи смутные очертания Тампля выглядели еще более угрожающими, а силуэт замка походил на некоего подстерегающего добычу монстра.