Пока они ждали, когда их обслужат, Ева начала с ним разговор. Выслушав ее вопрос, он хмыкнул, и, усмехнувшись, невозмутимо заявил:

– Нет, по офису я заставлял скакать не всех. Некоторых я заставлял скакать прямо на мне. Но, уверяю вас, им нравилось. – Он с интересом следил за тем, как она среагирует на сей раз на затронутую им тему секса, от которой вчера так краснела. – Что же касается вас… считайте, что это была проверка на прочность, которую вы достойно выдержали. Так что до конца дня я больше не буду вас… трогать. – Адам посмотрел на нее насмешливо и тут же добавил, уже более серьезно:

– Разберите, пожалуйста, бумаги на столе. Там полнейший бардак. Сидевший на вашем месте Коля – это мой охранник – умеет читать разве что содержимое баллончика с освежителем воздуха в туалете, и то с переменным успехом. – Пока он говорил все это, к ним наконец подошла официантка. Она работала здесь, кажется, уже тогда, когда он только ещё начал снимать в Высоцком свой офис, а потому на правах старой знакомой Арина часто позволяла себе с ним некоторую фамильярность.

– Добрый день, Адам… Данилович, – промурлыкала она, – у вас новая сотрудница?

– А почему ты не думаешь, что это моя новая подружка? – поинтересовался он.

– А вы шутник! Думаю, она могла бы работать у вас разве что уборщицей, – фыркнула официантка, говоря так, словно Евы здесь вообще не было.

Адам не стал уточнять, с чего она взяла, что он стал бы водить в недешевый ресторан своих уборщиц – это было дело пятое, гораздо сильнее его разозлило совсем иное.

– Извинись, – приказал он не терпящим возражений тоном. – Эту девушку зовут Ева, и она моя личная помощница.

– Смешно, – снова фыркнула девица.

Адам встал, схватил ее за локоть и повернул лицом к Еве.

– Извинись немедленно или вылетишь отсюда в два счета, – предупредил он, угрожающе сузив глаза.

– Извините, – пробормотала официантка. – Что будете заказывать?

– Свободна, – спокойно сказал Адам, снова садясь за стол, – и пусть нас обслужит кто-нибудь другой.

Когда она отошла, он посмотрел на Еву, как бы извиняясь за произошедшее:

– Мне очень жаль. Она просто ненормальная. Дело не в вас, – чуть помолчав, Левандовский решил вернуться к прежней теме:

– Раз уж мы с вами сейчас откровенничаем – а вопрос о том, кто и как скакал по моему офису я расцениваю именно так – то, может быть, расскажете мне, для чего вы вчера строили из себя идиотку, которой, несомненно, не являетесь?

То, что Левандовский воспринял пассаж официантки едва ли не ближе к сердцу, чем она, ошарашило Еву настолько, что некоторое время она только растерянно хлопала глазами, не зная, чего ждать от босса дальше. Но до чего он был хорош в гневе! Даже предположить нельзя было, что при виде того, как другая женщина рассердила Адама, внутри Евы вспыхнет такой пожар самых противоречивых эмоций. И тем не менее, именно это и произошло.

Поначалу ей хотелось сказать ему, что ничего страшного в случившемся она не видит, но она лишь прикусила язык и промолчала. Потому что впервые чувствовала себя настолько женщиной рядом с мужчиной, который ей не принадлежал и никогда принадлежать не будет. И снова так сладко было самообмануться на эти несколько минут. Представить, что Левандовский – её кавалер, который привёл её в ресторан не потому, что проявил наконец вежливость, а потому что она ему нравится.

Как всё это глупо.

С кавалерами у Евы вообще было довольно туго. Последний парень, с которым она встречалась и за которого даже сдуру собиралась замуж, надоел ей хуже горькой редьки довольно быстро. И хоть Галка перманентно закатывала глаза при упоминании его имени и ворчала, что с таким занудой она бы не продержалась и часа, Ева считала, что год, проведённый вместе с Вадимом – это не такой уж и большой срок.

Стоило признаться самой себе окончательно и бесповоротно – подобной реакции, которую вызывал у неё Левандовский, она не испытывала по отношению ни к одному мужчине. Может, в его парфюм добавлены нотки дурмана? Иначе как объяснить себе тот факт, что Ева-самая-обычная-и-унылая-девушка-из-всех-возможных возбуждается от одного аромата, который даже сейчас опутал её, лишая здравого смысла?

В ней будто рождалась какая-то совсем другая женщина, закованная в броню непрезентабельного вида, мешковатых вещей и скучного образа жизни. И вот он – вопрос, произнести ответ на который равносильно попросить Левандовского трахнуть её прямо на столике, за которым они сидели. Ведь не скажешь же ему, что она хотела провалить собеседование потому, что отчаянно боялась в него влюбиться. Впрочем, сейчас бояться было уже совсем не актуально.

– Видите ли, босс…

Произносить вновь это слово, которое она без умысла окрасила голосом шипящими нотками, теперь было даже слаще, чем в первый раз. Словно это окончательно утвердило её в мысли, что теперь она работает на Адама.

– Дело в том, что я не особо смыслю в секретарской работе, а ваша, кхм, невеста, почему-то выбрала из всей, несомненно длинной, вереницы её знакомых именно меня. Мне гораздо ближе то, чем я занималась раньше – библиотечное дело. Но меня уволили… Сокращение штата. – Она снова начала тараторить, хотя ей совершенно не хотелось этого делать. Просто казалось, что всё это настолько безынтересно Левандовскому, что он вот-вот начнёт зевать, а после и вовсе молча встанет и уйдёт, не дослушав. – Так вот, к чему я это? Моё представление о секретаршах весьма узкое. Было до этого момента, – увлечённо врала она, лишь бы только не ляпнуть что-нибудь о том, что являлось истинной причиной её вчерашнего театрального выступления. – Не очень далёкие, готовые на всё для босса, в том числе и в сфере интимных услуг. Делающие кофе и минет, ну и сами ложащиеся с раздвинутыми ногами на тот самый ваш стол ровно в 14:00. Хотя, нет, наверное, они вставали к вам спиной?