Особенно скверно становилось тогда, когда в Золотой Триклиний (так назывался Тронный зал в Большом или Святом Дворце Константинополя) залетал рой мух. Эти подлые назойливые создания так и норовили сесть на лицо гвардейца, вызывая нестерпимый зуд. В такие моменты стражи готовы были все отдать за то, чтобы очутиться подальше от Золотого Триклиния, пусть даже в гуще самой кровопролитной битвы, лишь бы не испытывать пытки зловредными насекомыми.

Конечно, в ночное время гвардейцы могли расслабиться, но только не днем. В светлое время суток в Тронном зале постоянно толклись придворные, иноземные послы, или делегации из разных концов огромной Византийской империи.

Во время императорских приемов за троном, повторяя форму апсиды [1] , стояли полукругом в три ряда самые выдающиеся воины из личной охраны басилевса. Третий и последний полукруг был предназначен для гвардейцев Варанги – варваров (по определению византийцев). На них не было доспехов, но каждый гвардеец имел золоченый щит и держал в руках пику и боевой топор.

Три бронзовых двери позади трона вели во внутренние покои дворца. Нельзя было не отдать должное предусмотрительности тех, кто сооружал Золотой Триклиний. В случае покушения на императора (а такие казусы уже случались) он мог под прикрытием щитов своих гвардейцев уйти через эти двери в безопасное место.

Святой Дворец был построен с пышностью, которую трудно передать словами. С юго-западной стороны под портиками находились железные двери, которые вели в сени, называемые Халкой. Войдя в двери, посетители проходили полукруглым двором в большую залу с куполом. Пол в ней был сделан из цветного мрамора, окаймляющего большую круглую плиту из порфира. Панели стен тоже были из цветного мрамора. Двустворчатая бронзовая дверь из ротонды Халки вела в караульные помещения. Это были обширные залы, служившие казармами для дворцовой стражи. Кроме того, они включали парадные комнаты, в одной из которых находился под куполом большой серебряный крест.

Дворец был двухэтажным и имел два крыла, окружавших большой двор, часть которого занимал личный манеж императора. Первый этаж строений занимали придворные службы, а на втором этаже находились личные покои басилевса, в том числе самые роскошные залы палат. Они дополнялись широкой террасой, с которой открывался вид на море. В этой части палат находились только приемные и служебные помещения.

Для жилья использовались два другие дворца – Хризотриклиниум и Трикон. К дворцу были пристроены крытые галереи, соединившие его с храмом Святой Софии. Поэтому император мог, не покидая своего дома, пройти от Ипподрома в церковь.

В пределах дворцового комплекса насчитывалось множество церквей и часовен. Самыми чтимыми были молельня Святого Феодора, расположенная в Золотом Триклинии, Сигма и баптистерий. Знаменитый маяк Фарос, указывавший морякам безопасный путь в гавань и посылавший сигналы в удаленные районы империи по эстафетной системе, стоял на мысу в пределах территории Святого Дворца.

Во дворце было несчетное количество зданий для прислуги, кладовые, шелкопрядильни, императорские фабрики и мастерские, где изготавливались предметы роскоши высочайшего качества для самого басилевса. Личные конюшни императора, в которых жили боевые и охотничьи лошади и пони для игры в мяч, находились совсем близко.

Существовали и конюшни для беговых лошадей, принимавших участие в скачках на Ипподроме. Они стояли недалеко от ворот и открывались прямо на беговую дорожку; в них поддерживали безупречную чистоту, а над каждым стойлом висела золотая лошадиная сбруя.

Псарни, в которых находились собаки и гепарды, использовавшиеся императором во время охоты на оленей и медведей в Малой Азии, и клетки с соколами, пускаемыми в погоню за зайцами и дикими птицами, соседствовали с его личным зверинцем, в котором содержались заморские звери. Рядом помещались птичник, арсенал, монетный двор, сокровищница, архивы. В счастливые времена, когда под стенами Константинополя не стояли лагерем крестоносцы-пилигримы, во дворце работали двадцать тысяч ремесленников и слуг.

С некоторых пор Большой Дворец не пользовался благосклонностью императоров. Они предпочитали новый, Влахернский дворец. Святой Дворец использовался в основном как учебное заведение, благо там находилась императорская библиотека, и официальная резиденция, предназначенная для приемов иноземных послов. Но охранялся старый дворец не менее тщательно, нежели Влахернский.

Оказавшись на площади перед дворцом, Василько с облегчением вздохнул всей грудью. Свободен! За эту неделю он второй раз сподобился исполнять обязанности командира ночной стражи.

Собственно говоря, ничего странного в этом не было, так как этериот Василько был кентархом – сотником Варанги. Выбиться в кентархи могли немногие, только самые заслуженные и знатные воины. Что касается заслуг, то у молодого витязя их было более чем достаточно. Он участвовал во многих сражениях, притом успешно.

Но храбрых и сильных варангов было много, тем не менее, должность кентарха получил именно Василько. Похоже, у него был тайный покровитель из высшей знати Византии, о котором Василько не имел ни малейшего представления.