Судьба свела нас зелёными подростками.Карина – моя эгоистичная сводная сестра. Избалованный, лживый монстр, не знающий ни сострадания, ни жалости. Как далеко она готова зайти, чтобы вычеркнуть меня из своей жизни? Есть ли предел её беспринципной подлости?Ринат – мой упрямый сводный брат. Слишком правильный и гордый, чтоб воевать со мною, ведь он боится причинить мне боль. Надолго ли хватит его принципов?Мы взрослеем, и наша вражда растёт вместе с нами, а с ней и болезненное влечение друг к другу. Что останется от наших чувств, когда прошлое свинцовым шёпотом прошепчет: "Не ждали?"
– В оформлении обложки использована фотография спо лицензии CC0.
Пролог
Карточный долг – это нечто особое, неоспоримое. Это долг чести. Так звучит главная заповедь, которой свято придерживались в окружении Сергея. Сам же молодой картёжник, начиная игру, всегда следовал двум правилам: никогда не садиться за один карточный стол с недругами и не ставить на кон больше, чем способен оплатить. На днях он умудрился эти правила нарушить, причём оба разом.
– У меня нет таких денег, – опустив голову, сознался Сергей трём отморозкам, с которыми делил лавочку в самой немноголюдной части старого парка. Он был разбит на окраине города, рядом с железной дорогой и плавно перетекал в густой, сосновый лес.
"В нём меня и закопают", тоскливо подумал мужчина, пряча руки в карманах тонкой не по сезону куртки. Осень уже давно вступила в свои права.
– Продай квартиру, делов-то, – мазнул по нему остекленевшим взглядом Лещ. Он в этой компании слыл самым безбашенным, а под наркотой, как сейчас, и вовсе деградировал, превращаясь в нелюдя.
– Я на съёмной живу, – голосом смертника признался Сергей, в который раз ругая себя за собственную глупость.
– Зачем тогда повышал? – хмуро поинтересовался Кабан, похрустывая суставами пальцев. Жест, обозначающий у него моменты глубокого раздумья… или намерение кому-либо вмазать.
Сергей неопределённо пожал плечами. На протяжении последних дней он сам неоднократно задавался этим вопросом, но так и не смог найти точной причины. Самонадеянность? Попытка срубить побольше денег? Желание что-то доказать бывшей супруге? Всего понемногу.
– У тебя вроде как жена имелась, может, её поднапряжёшь? – предложил Кабан.
– Она сама еле концы с концами сводит, – не стал кривить душой Сергей. И даже будь оно иначе, он зарёкся вновь объявляться и портить ей жизнь. Достаточно.
– Да неудачник он, что с такого взять? – зло вклинился в разговор третий мужчина, прозванный Ломом за сокрушительный удар правой. – Брал на понт, а как обделался, так обратку и врубил.
– Раз нечего взять, значит, проучим, чтоб неповадно было, – лениво изрёк Лёщ. – Ты должен убить, Серый. – Он сказал это легко, обыденно, будто речь шла о сущей безделице, вроде как спеть песню или рассказать коротенький стишок.
– Как убить? – разом похолодел Сергей. – Зачем?
– Чувство вины, для таких безвольных лузеров лучшее наказание. Такой урок ты навсегда запомнишь.
Взгляд мужчины панически заметался по бандитским физиономиям хмурой троицы. Они не шутили. Такие люди в принципе не шутят. Мелькнула шальная мысль послать их куда подальше, но страх за семью, пусть ныне и живущую отдельно, не позволил. Не урод же он, в конце концов, родных подставлять.
– Кого? – обречённо спросил Сергей.
Лещ отрешенно хмыкнул и, окинув мутным взглядом территорию парка, решил:
– Пусть будет четвёртый, кто зайдёт на эту дорожку.
Бескомпромиссность, с которой были сказаны эти слова, проступила липким потом на коже мужчины. Сергей уставился в указанном направлении, крепко задумавшись, существует ли вероятность, что прохожие проигнорируют эти места. Едва ли…
Как в подтверждение его опасений, по дорожке засеменила бабуля божий одуванчик, с лохматой болонкой на поводке. Псина заливисто тявкала и, виляя хвостом, пыталась сунуть свой любопытный нос во все встречные лужи. По спине Сергея прошёлся холодный озноб – старость внушала ему трепет и уважение. Смог бы он поднять на неё руку? Хороший вопрос.
Следом, из-за скрытого кустарниками поворота вынырнула неформального вида пара. Панки, гремя цепями, беспокойно покосились на подозрительную компанию и от греха подальше ускорили шаг. Сплошь покрытый татуировками парень чуть замешкался, поравнявшись со старушкой, питомец которой вдруг решил пометить его берцы, однако рассудив, что это меньшее из зол, поспешил нагнать свою спутницу. Кабан же довольно оскалился, ему нравилось наводить страх одним своим видом.
Четыре пары глаз всматривались вглубь пустынной, устланной палой листвой аллеи. Одна с беспомощным ужасом, остальные три, с животным нетерпением. И связывала их единая цель – узнать, кому же был выписан смертный приговор. Даже время, казалось, придержало свой бег, пораженное пугающей своим цинизмом картиной: беззаботные, молодые и не очень люди, собравшиеся скоротать очередной будний вечер под шорох октябрьского листопада, ни о чём не подозревая, играют в русскую рулетку, и кого-то злодейка судьба непременно одарит свинцовым поцелуем.
"Кого?", задавался вопросом Сергей, напряжённо сжимая всё ещё спрятанные в кармане руки. Кожу едва ощутимо царапнул уголок фотокарточки, где его семья ещё нераздельна и счастлива. Единственное сохранившееся богатство. Мужчина вдруг подумал, что они для него не потеряны, пока продолжают жить под одним с ним небом. Он подчиниться, даже убьёт, если на то пошло. Сделает всё, чтоб уберечь их от расправы, главное справиться с задачей, не сдрейфить. Тягостное ожидание смешивалось с прелым, сырым дыханием осеннего парка и собственным страхом.