С торчащими во все стороны волосами и большими глазами Кирилл сам по себе был похож на персонажа, нарисованного Номурой.

Теперь, когда мы разобрались, что я не конченый хикикомори, можно закончить вступление.

– Сань? Саня, проснись!

Это был мой старший брат Костя. Он потряс меня за плечо, когда машина подъезжала к нашей даче. Я резко очнулся и ударился башкой об подголовник переднего сиденья.

Второе июня всегда было особенным днём. Днём, когда я привозил оставшиеся монатки в ныне мою комнату. Ныне потому, что раньше со мной в ней жил Костя. Но из-за окончания института и женитьбы долгое проживание на даче стало для него непозволительной тратой времени.

Костя всего на 5 лет старше меня. Но отрыв в социальном развитии у нас колоссальный – он уже имел работу и планировал семейную жизнь. А я понятия не имел, куда поступать. И даже ни разу не целовался. Но да ладно.

Наша комната была на третьем этаже дачи. Хотя правильнее было бы назвать её чердаком. Большой, просторный чердак, чьи деревянные пол, потолок и стены ничем не прикрыты. Разнообразие стенам придавали пять здоровенных окон.

Там также была двухместная кровать, в которой когда-то спали бабушка с дедушкой. Справа от неё вертикально стоял старый матрас моих родителей, а слева – закрытый маленький шкаф, некогда висевший на кухне. Также в комнате были сами по себе две спинки (или седушки) дивана или диванов. У одной из них не было обшивки, поэтому я не могу сказать точно, чем это было раньше. На низком шкафчике из той же кухни с выломленными дверцами стоял приличных размеров серый кинескопный, но относительно новый телевизор. Всё в этой комнате уже где-то использовалось, но оказалось ненужным в современной городской жизни.

Выход с чердака был в полу. Но по размеру выхода можно назвать его дверным проёмом. Потому я не уверен, как это называть, дверью или люком.

Для меня пребывание в этой комнате начиналось с привоза настольных игр и подключения различных устройств к телевизору. В этом году всё было несколько проще: настолки остались с прошлого года, а в качестве оборудования мне удалось привезти игровую приставку PlayStation 2, доставшуюся моему брату еще в далеком 2006 году.

Раньше я не использовал её на даче, ибо и других устройств хватало. Но однажды, лазая по интернету, я наткнулся на один файл, который, если его скачать и записать на диск, даст возможность играть на PlayStation 2 почти во все игры с приставок Nintendo Entertainment System, Sega Mega Drive и Super Nintendo. Тогда меня осенило: если я возьму эту забытую богом и братом приставку, то смогу сделать из неё универсальное устройство для проигрывания самых разных штук. Благо, в интернете есть куча программ, способных её превратить во что угодно.

Процесс установки меня сильно увлек и потому я не заметил входящего Кирилла. Он обнаружил меня уже подключающим приставку. Первым делом Кирилл спросил про неё, и я в результате выдал скоростной лепет о тысячной библиотеке игр и бесконечных возможностях, что дает это чудо. То ли дело в том, что он не сильно любил видеоигры 20 века или его просто не задела эпоха «Денди» и «Сеги», но моих восторгов он не разделил.

Для начала я включил Super Mario Bros. на двоих. Прошел первый уровень, Кирилл же дважды умер. Так как я только (и тем более впервые в этом году) приехал, бабушка тут же позвала меня вспахивать грядку. Я быстро перезапустил игру и ушел.

Когда вернулся, друг был в конце четвертого уровня.

– Ты всё ещё не прошел первый мир? – спросил я, присаживаясь рядом с ним.

– Я один раз уже дошел до конца. Там была эта, черепаха…

– Боузер.

– Что?

– Его так зовут.

– …Ладно, неважно. Я стрелял в него, потом прыгнул и потерял последнюю жизнь.

– То есть ты дошел до него, сохранив фаерболы?

– Ну, это был первый раз, когда я дошел до эт… чёрт, это ты виноват!

– Я?

– Пришел и начал расспрашивать – я и отвлекся.

– Как скажешь. Только последнюю жизнь так лажово не потеряй.

– Заткнись.

Дойдя и допрыгнув до странной, похожей на двухсторонний топор, штуки, он обрушил мост с Боузером и увидел то, что будоражит умы игроков до сих пор.

– «Спасибо, Марио»… – начал переводить Кирилл, – «но наша принцесса в другом замке?»… Что?

– Ты никогда не слышал про это?

– Вроде нет.

– Странно, это довольно распространенная шутка.

– И… много игр с такими издевками? – Недоуменно спросил он.

– Да нет, я имел в виду, что даже не геймеры об этом знают.

– Ладно, тогда скажи: часто тут эта надпись?

– В конце каждого мира – кроме последнего.

– А сколько всего миров?

– Восемь.

Десятисекундная пауза.

– И… я умер.

– Лох. – Вырвалось у меня, как порой вырывалось у Кости по отношению ко мне.

– Сань? – он на секунду посмотрел мне в глаза.

– Да?

– Пожалуйста, заткнись. – Такую умиляюще-оскорбляющую интонацию можно было услышать только от Кирилла.

Я вновь включил игру на двоих.

– Знаешь, я тут подумал… – Мысль появилась сама собой, мне не удалось её проконтролировать.

– И?

– Я где-то слышал, что перед своим будущим супругом человек влюбляется 7-8 раз.

– Хочешь сказать, что они специально так?

– Почему нет?… Типа всё как в жизни. Прежде, чем найти свою принцессу, постоянно попадаешь в… – тут я хотел сделать кавычки пальцами, но руки были заняты контроллером, – не те замки.

– Ты слишком глубоко копаешь.