Похититель бурбона

Семья с бурбоном в крови и кровь на руках. Когда Купер МакКуин просыпается после ночи с прекрасной незнакомкой, он обнаруживает что его ограбили. Единственное, что пропало - бутылка бурбона стоимостью в миллион долларов. Похититель - загадочная женщина по имени Пэрис - утверждает, что бутылка по праву принадлежит ей. В конце концов этикетка гласит, что это собственность семьи Мэддокс, которая владела и управляла винокурней «Красная Нить» еще со времен Гражданской воны, пока не вышла из бизнеса по никому не известным причинам… Никому кроме Пэрис. В предрассветные часы в Луисвилле, Пэрис раскрывает зловещую историю Тамары Мэддокс, наследницы винокурни, которая переросла в империю. Но семейное древо уходит корнями в испорченную землю, породившую гнилой плод. Они владеют богатствами и силой, а также ложью, секретами и гордыней. В крови Мэддоксов бурбон, а в их бурбоне кровь. Почему Пэрис хочет, чтобы бутылка “Красной Нити” сохраняла свой секрет, пока не раскроется правда о ее личности, и вековая клятва Тамары мести ее семье наконец не будет исполнена. От всемирно известного автора серии «Грешники» выходит совершенно новая история о предательстве, мести и семейном скандале с вековой тайной.  

Перевод: Skalapendra

Сверка: helenaposad

Бета-коррект: ildru

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Eva_Ber

В мире было не так много вещей, которые волновали Купера МакКуина больше, чем хороший бурбон. В свои сорок пять ни одной красотке не удалось уговорить его оторваться от стакана. Но когда в его бар вошла женщина в красном платье - словно подарок Богов, туго перетянутый красной лентой, - МакКуин решил, что увидел единственную женщину на планете, которая могла даже его превратить в трезвенника. Ее платье было тугим, как старый кошелек Скруджа, красным как нос Рудольфа, и, при взгляде на нее, у МакКуина была только одна мысль - Рождество в этом году наступило очень рано.

Мисс Рождество В Июле посмотрела в его сторону и улыбнулась, словно знала, о чем он думает, и сама думала так же, а МакКуин понял, что уйдет из бара рано и лучше не пытаться его отговаривать.

Не желая показаться слишком нетерпеливым, он продолжил пить свой неразбавленный бурбон, не выпуская ее из поля зрения. Рождество В Июле подошла к бару и присела на стул. Он наблюдал, как она изучает меню и улыбнулся, прикрываясь бокалом. Через минуту он подойдет к ней, купит ей выпивку, проговорится, что является владельцем бара, закинет свою приманку и увидит в настроении ли она ее заглотить. Он видел достаточно красивых женщин в своем баре, обычно слишком молодых, но у него таки была гордость, а Мисс Рождество выглядела на роскошные тридцать пять. Настоящая женщина. Взрослая женщина. Из тех, с которыми он мог спать без сожалений. У нее была смуглая кожа, а черные волосы, перевязанные красной лентой на затылке, струились тяжелыми волнами по спине; он не хотел упускать возможность развязать этот бант зубами.

Одна минута прошла, и он собрался воспользоваться возможностью.

МакКуин не почувствовал ровным счетом ничего, когда избавился от текущей беседы с тем, кто был то ли инвестиционным банкиром, то ли венчурным инвестором. Он перестал слушать его в тот момент, когда вошла Мисс Рождество. Он подошел к ней и, не дожидаясь приглашения, занял свободный стул слева. Он владелец бара. Не было причин вести себя иначе.

Сначала он ничего не сказал. Он позволил повиснуть тяжелой, мутной тишине, такой же, как река Огайо в жаркую ночь, когда даже тротуары покрываются испариной. Возможно, он уговорит даму прогуляться к реке, пока ночь все еще была теплой. А, может, ему удастся уговорить ее на нечто большее.

– Что вам предложить?
– Мэдди, симпатичная блондинка бармен, спросила у женщины.

– Как насчет «Красной Нити»?
– ответила женщина.
– Люблю подбирать напитки к цвету ленты в волосах.

– «Красная Нить»?
– Мэдди посмотрела на МакКуина, молча прося о помощи.
– Не думаю…

– «Красная Нить» не производит ничего уже тридцать пять лет, - ответил МакКуин Мэдди.

– О, хорошо. Я думала, что сошла с ума. Готова была поклясться, что знаю все марки бурбона здесь, - ответила Мэдди.
– Осталась хоть одна бутылка?

– Ни одной, - ответил МакКуин. Не белая и не черная ложь. Капля красной.

– Как жаль, - сказала Мисс Рождество, хотя не было похоже, что она удивилась или разочаровалась. Рождество права. У нее ледяной голос. Она сама была холодной. А он любил прохладу.

– Чертовски жаль. Говорят, у них был лучший бурбон.
– МакКуинн ждал, когда дама в красном снова заговорит, но она молчала, настороженно слушала, взгляд был обращен только на Мэдди.

– Что с ними произошло?
– спросила Мэдди.

– Пожар на складе, - ответил МакКуин, пожимая плечами.
– Бывает. Перегоняешь алкоголь и хранишь его в деревянных бочках? Пожар - твой худший кошмар. «Нить» сгорела дотла в 1980 и так и не открылась. Больше никто не знает, кто им владеет.
– МакКуин пытался купить бывшую собственность «Красной Нити», но ему не повезло. Он нашел подставную компанию «Лунный свет», которая владела площадями и торговой маркой, но оказалось, это имя не представлял ни один живой человек.
– Я знаю об этом, потому что сам искал.

– Интересно… - на красных губах Мисс Рождество появился намек на улыбку, и он не мог с точностью сказать, серьезно она говорила, или это всего лишь сарказм. Она говорила с кентуккийским акцентом, едва уловимым, но узнаваемым для того, кто провел половину жизни в Нью-Йорке, а вторую в Луисвилле. Кентуккийский акцент звучал так по-домашнему, его слух всегда обострялся, когда он его слышал.

– Могу я вам еще что-нибудь предложить?
– спросила Мэдди у женщины.

– «Четыре Розы», двойной. Чистый.

– Дама, которая знает бурбон и не боится пить его неразбавленным, - МакКуин повернулся на десять градусов на стуле к ней.
– Такая женщина мне по душе.

– Я девочка из Кентукки, - ответила она и изящно пожала плечами.
– Бурбон любит правду.

– И как же?

– Первый глоток обжигает, но как только привыкаешь, это единственное, что хочешь ощущать у себя во рту.

Мисс Рождество поднесла бокал к губам, сделала глоток и не поморщилась. Бурбон не обжигал ее.

– Тогда поведайте мне немного правды, - сказал МакКуин.
– Как вас зовут?