Я не ответила. Разве это был намек? Санау что-то сказала ему?

– Я понимаю, вас посещала Санау. В этот день не долго, одиноко для вас, не задержалась дольше.

Потом она говорила с ним. Санау разговаривала с ним и сказала ему, вероятно, с образованными ярджинскими словами, что уходит от меня.

– Я желаю вам спокойной ночи.

О, именно по этой причине, что он пришел ко мне в гости, не то, что бы вздумалось; Просто думал, что я должна чувствовать себя одинокой, и мне нужно было поговорить с кем-то. Были ли это его манеры, приводившие к моей комнате каждую ночь. Ну, теперь все было кончено.

Я нырнула.

– Ваше Высочество - Он был у дверей; Он повернулся.
– Я хотела бы задать вам вопрос.

Он встал. Я не была роковой, но чего-то мне не хватало в шарме и очаровании, стало упорствовать. Как бы случайно я спросила: - Почему вы неприкасаемый?

Он дал мне улыбку пациента.

– Для блага моего народа.

Я покачала головой.

– Не то, чтобы я ковырялась, это просто, что я не могу понять: все рабы поклоняются перед Господом. Это такое средневековое, что люди давно так не делают. Какую пользу это может принести вам или людям?

Он слушал, по крайней мере, вернулся в середину комнаты.

– Это единственный способ решения правителя, - он объяснил - мы прошли через то, что вы называете демократическим образом жизни.

На Земле, они даже не начали приближаться к истинной демократии.

– Для меня демократия является равенство для всех – перебила я - и люди не простираются лицом перед человеком.

Его глаза сверкали, но его лицо оставалось бесстрастным.

– Давайте посмотрим на историческое прошлое - говорил тихий голос, полное замаскированное издевательство.

Я откинулась в кресле, подавленная. Он был совершенно не в состоянии чувствовать эмоции. Ни удалось разозлить его. Был только один моментальный взгляд упрека за мое невежество. Я не удалась во всех отношениях.

С бесконечным терпением, он продолжал объяснять: - Помните, мой маленький друг, был период на собственной планете, когда правители были в законе и народ падал на колени в почтительном поклонении. Этот обычай меняется, что вы называете демократией, стало появляться.

Министр был избран народом, и вы должны уважать его... До конца. Вы настаивали на доказательстве того, что он не был божественным. Они показали свою слабость, громко заявляли, что он был из плоти и крови, как и все остальные, обладал теми же дефектами и недостатками.

– И вы не вызываете это демократией?
– спросила я, повысив голос.

– Это невежливо! В своем стремлении к истинной демократии, вы зашли слишком далеко, естественная ошибка для гонки еще в процессе воспитания. Вы откроете для себя недостатки, если не уничтожитесь до этого. У вас, бедных людей, головокружение. Когда они учатся, то не хотят быть управляемым кем-то, кто имеет те же недостатки, которые у вас есть; затем выбирают лидера, который в это время лучше всех людей на земле.

Вы будете выбирать, потому что вы не такой, как любой другой человек, и, как такой человек рождается только один раз в несколько сотен лет, вы будете любить и чтить каждый год своей жизни. Вы будете знать, что это стоит времени, чтобы предстать перед ним, и, как и выше вас, во всех отношениях, вы провозглашаете его неприкосновенным. Вы сжимаете руку святого, если он совершил поездку на Землю? Его люди не становятся на колени перед его святым человеком в Риме? Это должно быть то же самое с помощью линейки. Он должен быть духовным и политическим лидером, известным и обожаемый всеми. Это, мой друг, настоящая демократия.

Он вышел из комнаты, и я не предпринимала никаких усилий, чтобы остановить его. Он полностью исчерпал свою речь. Почему, он говорил так, как если бы он был Богом, или своего рода полубогом. Может быть, он был прав, может быть, мы получили такую ситуацию там тысяч лет назад. Я слишком устала, чтобы оспаривать эту логику.

Тем не менее, я не могла его ненавидеть. Там не было ничего показного в его объяснении. Просто вскрыл факты, безличные и спокойно, как если бы терпеливо объяснял ребенку, почему два плюс два равно четырём. В то время как я засыпала, вещи становились для меня ясными. Два плюс два было четыре, по крайней мере, когда Ярго объяснил проблему.

27

Он не посетил меня на следующую ночь, и на следующую тоже. Если бы у меня был чемоданчик или зубная щетка, я бы взяла сумку, но не было ни того, ни другого, и поэтому я просто ждала своего отправления с планеты.

Я ждала, чтобы получить информацию о времени вылета от охранника или служащего. После двух долгих дней молчания, не могла надеяться увидеть Ярго или Санау.

Каково же было мое удивление, когда он вошел спокойно в комнату на третью ночь. Он входил, как если бы он был богом или Ярго, и я не пренебрегала так долго.

Я не сказала ничего. Достаточно вопросов об их планете и об образе жизни. Вероятно, это был его последний визит; Я старалась сделать его приятным.

Это была ароматная ночь.

– Я думаю, что свежий воздух будет полезным для нашего пациента, - сказал он с легкой улыбкой.

– Охлаждения помещения тоже хорошо...
– я стала отвечать, но он открыл дверь и вышел на террасу. Сначала я была в сомнении насчёт того, что делать. Посмела бы я сопровождать его на террасу? Но если бы я осталась в комнате, это также может рассматриваться как безразличие и хамское поведение? Ну, дело в том, что ни один из вариантов, которые я сделала, были неправильными, поэтому я спокойно последовала за ним.