— Паря, ша! Тормози! Давай по нулям, разойдитесь красиво!

Перехват ножа обратным хватом, прямым, обратным, диагональным. Щелчок и лезвие закрыто. Такой показухе меня тоже учитель научил. Намёк, что не надо связываться, режиком махать умею. Чаще лучше так, чем начинать серьёзную поножовщину.

— Так я что? Я ничего… Вот добрый человек свой глазик предложил. Сам сказал, мне надо четыре. Он что, пустое бакланил?

"Добрый человек" был явно не при делах, а вмешавшийся, как раз понятия чтил.

— Да я смотрю, ты писарь! Перо с собой носишь… Почём ходишь?

— По земле, исключительно только по земле. А вы, извините, с какой целью интересуетесь?

Спрашивать незнакомца, чем он занимается, в определённых кругах считается просто неприличным. Поэтому мой ответ претензий вызвать не мог.

— Костёр он, — доложил Галош, пассажир с нашего посёлка. — Урлак, с деловыми трётся. С Тузом его видели.

— Писарь он, а не Костёр, — буркнул самозваный посредник. — А ты не быкуй, за метлой следи и привыкай за базар отвечать, — обратился он к моему недругу. — Пацан не зяблик, готов был тебя жульником расписать.

За сим инцидент был исчерпан и до конца плавания проблем не случалось. В Петропавловске стюард довёз чемоданы до трапа, взял пятёрку, маякнул кому-то и носильщик потащил мой багаж к своей тележке. Три рубля. Такси за десять минут доехало до пирса, где пришвартовался огромный красавец теплоход "Советский Союз". Не прошло и часа, как я со своими чемоданами оказался в роскошной каюте лайнера.

— Туз, а оно мине надо таких разговоров? Шо б да, так нет! Я семь лет умираю в йетом поганом посёлке и даже не могу одним глазом глядеть на тёплое море. И вам надо знать зачем? Так я вам скажу. Поверил поцу об том, шо он будет молчать как риба! Он таки открыл рот, сам лёг глыбоко в землю, трое нАдолго сели, а я загораю в солнечном краю, где два месяца лето и остальное время зима.

— Не плачь, тебе не идёт. Лучше скажи, что знаешь про общак золотонош?

— Ви держите мине за идийота? Если бы Муля знал за такие деньги, он бы загорал в Одессе и носил документы в ОВИР. Шо б я так жил, как ви об мине думаете!

— Химик перестань дурачится и давай по-деловому. Что ты хочешь из того, что могу я?

— Я скоро получу вызов, а ты должен устроить через ОВИР быстрый отъезд. У тебя там есть связи.

— Договорились.

— Юра, я уважаю твою масть, но хочу уехать быстро. Вызов получу до Нового Года.

— Я сейчас напишу телефон человека.

— Тебе верю. Слушай сюда. Слух идёт, что Семён взял общак. Из старателей в посёлке главный Крюков. У него артель. Они сейчас моются, но в сентябре вернутся.

— Кто на материке шлих принимает?

— Постараюсь узнать, но не обещаю. Марк на связи сидел.

— Кто его мог травануть?

— Сам думаю. Кто-то серьёзный, который может под себя весь район подмять. Но не Сёма. Не его масштаб. И не Калина. Тому уже ничего не надо.

— Что про пацана скажешь?

— Про Лёшу? Он не при делах. Прикармливал его Чалдон в благодарность за спасение. Марк намекал, что малец может пригодиться, но поручить ничего не успел. Правда, попросил сделать два комплекта фоток для документов в разных лицах. Но бумаги выправлял только правые.

— Зачем второй комплект?

— Может для случая? Марк далеко планировал.

— Пацан точно не знал про общак?

— Чалдон никому не верил, а тут случайному пассажиру вдруг полный расклад выдал? Быть того не может!

— Не может. Кто его провожал на теплоход?

— Никто. С одним рюкзачком на плашкоут шёл, я его встретил.

— Зачем послали понятно, Чалдон благодарил. Почему Марк его приблизил? Действительно хотел в дело взять?

— Может. А скорее свою Соньку пристраивал. Та к парню в комнату часто заходила. Зинка подглядела, что перед отъездом они целовались.

— Ладно, закрыли тему, пацан не при делах.

Каюта оказалась двухместной. Мой спутник представился вулканологом, кандидатом наук. Не поверите, совсем непьющий! Такие редкость у нас. За столом в ресторане на меня сразу вывалили легенду об истории корабля. Дескать, это бывший "Адольф Гитлер", самый большой корабль в мире. Чтобы он мог причаливать в советские порты, у него с кормы отрезали аж треть корпуса. А в зале ресторана стоит личный рояль самого фюрера.

— Угу, — согласился я, — а Страдивари для настоящих пацанов делал барабаны. Скрипки он только для лохов пилил.

— Ты к чему говоришь? — не понял рассказчик.

— Ганза звали лайнер при немцах, а до того какое-то еврейское имя с фамилией, не помню точно. За что нацисты его в Ганзу и переименовали. Резать корму не резали, но двигательную установку ремонтировали после войны долго. Потом нам по репарациям отдали. Не верите, спросите любого корабельного офицера.

Что я ещё помню? В будущем про Камчатку много читал и лайнер "Советский Союз" часто поминали в воспоминаниях. Хотя знаток истории уже сдулся и не рассказывал при мне больше ничего до самого прибытия во Владивосток.