– Так что тут происходит?
– повторила свой вопрос начальница.

– Ничего, - хором ответили мы.

– Вам не за разговоры платят. Быстро по местам, - сказала женщина и прошла мимо.

– По местам, - передразнил ее Степка.

Я же по-детски показала язык. Но Светлана Николаевна была права, платили нам не за разговоры, и поэтому я поспешила в подсобку, переодеваться.

Я поставила швабру и потерла ноющие запястья; спина тоже затекла. В такие моменты мне казалось, что Ромка не так уж и не прав, уговаривая уйти с работы и переехать к нему. Ну, право слово, не будет же он приставать ко мне при родителях. А когда их не будет дома? Нет, Камилла, ты себе никогда не напоминала параноика? Он вроде твой парень, а не сексуальный маньяк. И ты его любишь.

"А любишь ли?", - тут же с сомнением отозвалось второе я.

"Заткнись", - послала я свои сомнения в очередной раз по известному адресу.
– "Люблю, но спать мне с ним пока рано. Вот будет хотя бы шестнадцать, тогда может быть".

Моё второе я в очередной раз презрительно хмыкнуло, но в этот раз промолчало.

Дело было не только в возможных приставаниях Романа - еще и моя собственная жажда независимости и самостоятельности мешала мне принять чужую помощь. Жить одной в квартире было мне не в новинку: родители постоянно разъезжали по командировкам, а бабушки, остающейся со мной в детстве, не стало уже как три года. Поначалу родители просили присмотреть за дочуркой соседей или даже учителей, но вскоре убедившись, что я достаточно взрослая, чтобы не умереть с голоду и не поджечь квартиру, успокоились. Все бы и в этот раз было хорошо, если бы не работа. Работать и учиться одновременно, видимо, мне не по силам. Мне было стыдно перед преподавателями, когда они растерянно-разочарованно вместо красивой пятерки вырисовывали в журнале неуверенную четверку, близкую к тройке. Ну, ничего, - скоро вернутся родители, и все войдет в привычную колею.

– Камилла, что ты тут застыла?
– в каморку заглянула Светлана Николаевна.
– Там тебя работа ждет.

– Уже иду, - вздохнула я, беря в руки швабру.

Вытирая следы колы вперемешку с остатками картошки фри, я вдруг услышала знакомый голос. Обернувшись, я увидела у входа долговязую фигуру своего учителя биологии. Сердце пропустило удар. Я со всей силой сжала ручку швабры, пластик жалобно заскрипел. Только этого мне не хватало. Представляю, что будет, если он увидит меня здесь. Самое безобидное, если он сам уколет меня на уроке; в худшем случае - завтра об этом будет знать вся школа. А зная нашу "ква - ква", легко после такой новости мне не отделаться. Нашей директрисе совершенно плевать, что Советский Союз давно развалился, и отговорка, что "теперь то, чем занимаются школьники в свободное время, их личное дело", в стенах нашей школы не принимается. Так что можно было готовится к прилюдному поруганию и требованию уйти с работы, или исключению из школы. Абсурдно?! Кто ж спорит, но такова "ква - ква" - Бестрева Семеновна.

Тем временем к Андрею Владимировичу подплыла наша Светлана. Не стесняясь, стала кокетничать с новым посетителем, предлагая ему пройти за свободный столик и сделать заказ. Ради других посетителей она так не суетилась, но больше меня удивила реакция учителя. Нет, я, конечно, понимаю, что учителя не роботы и у них есть личная жизнь, но видеть всегда собранного и строгого учителя, расплывающегося в обаятельной улыбке и галантно целующего даме ручку было крайне необычно. Я даже забыла о необходимости спрятаться. Когда они отправились к свободным столикам возле меня, прятаться было уже поздно. Я лишь ниже опустила голову и отвернулась, делая вид, что занята делом, в надежде, что он все-таки меня не заметит.

Как бы не так: проходя мимо, биолог остановился прямо напротив меня. Я, поняв, что пытаться сделаться невидимкой и далее будет довольно глупо, выпрямилась и гордо подняла голову

– Здравствуйте, Андрей Владимирович, - первой поздоровалась я.

Он прошелся по мне своим цепким взглядом, с каждой секундой хмурясь все больше:

– Добрый день, Самойлова, - и пошел дальше, к столику.

Я закрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь подавить страх и волнение. Только приступа астмы мне сейчас не хватало, это будет полным фиаско. И что я так разволновалась? Ну, подумаешь, расскажет он все директрисе, в понедельник все это будет уже не важно. Успокоившись, я отправилась в подсобку, стараясь не смотреть на столик, за которым сидел учитель.

Неужели я дома?! Руки и ноги отваливались, спина ныла. Хотелось просто лечь и уснуть. Но желудок взбунтовался такому желанию, требуя пищи. Так, что у нас в холодильнике? Достав кастрюлю с макаронами по-флотски, приготовленных мной в четверг, и проверив их на пригодность, поставила греться. Не успела я приступить к ужину, как по квартире разнеслась настырная трель входного звонка.

Черт! Голодному ребенку поесть не дадут. Заочно ругая любого, кто стоял по ту сторону двери, я пошла открывать. За дверью стоял Ромка.

– Ты что так поздно?
– спросила я, открывая двери.

– А, красавица моя, - парень ввалился в прихожую.

От него разило спиртным; я недовольно поморщилась от резкого запаха.

– И где ты так набрался?
– спросила я, пытаясь увернуться от его крепких пьяных объятий.

– Да, что ты, Камилла, какой набрался? Выпил-то всего бутылку пива, - икая, признался мне Ромка.

– О, это тебя так с бутылки пива развезло?
– теперь я уже пыталась не дать ему упасть.

– Ну, там не только пиво было, - продолжал рассуждать он.
– Еще вино, коньяк, водка... Это мы так новый учебный год отмечали.

– Все с вами ясно, - вздохнула я.
– Снимай куртку, пойдем я тебя на диван уложу.

– Зачем?
– задал глупый вопрос Ромка.