Прямо гений переговоров! Дипломат от Бога! Его только миротворцем назначать, чтоб конфликты мировые гасил ... человечество бы тогда давно вымерло.

– Боюсь, это невозможно, - пожимает плечами Толстый.

– Как так? Невозможно?
– непроизвольно хватаюсь за сердце, - то есть мы так навсегда???

Интересно, если я заплачу от отчаяния, Витька поймет, или опять начнет орать, что я его позорю?

– Нет, конечно, - снисходительно смотрит в мою сторону, - я не могу вас поменять обратно, потому что это не в моих силах. Это очень старое заклятие.

Точно зареву! И пусть Вий потом сколько хочет, столько и дуется. Мне, в конце концов, страшно, и я, в конце концов, девочка, хоть и застряла в теле бугая.

Алиса выдает что-то нечленораздельное, по-видимому, тоже находясь в шоковом состоянии, хватает у них со стола стакан воды и жадно пьет.

– Я понял, - хмыкнул Вий, быстро взяв себя в руки, - нам надо сделать что-то такое эдакое, да? Спасти из горящего дома старушку, снять кошку с дерева, установить мир во всем мире, постичь дзен, и тогда все исправится? Правильно, да? Это квест такой идиотский?

Толстяк отрицательно качает головой:

– Никаких квестов. Заклинание сильное, но недолговременное. Оно само спадет.

– Когда?
– требовательно спрашивается Витька.

– Думаю, через пару недель.

– Пару недель?!
– переспрашиваем хором. Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Мы не можем в таком виде провести пару недель, - взрывается Вий, указывая одной рукой на себя, второй на меня, - это ненормально! Противоестественно! Верните все немедленно.

– Увы, - Толстый лишь разводит руками.

– На хр*на вообще это надо было делать?

Он пожимает плечами и невозмутимо выдает:

– Просто так. Вы такая чудная пара.

– Мы не пара, - снова отвечаем хором, вызвав у него улыбку.

– Вы пара гораздо больше, чем вам это кажется, - Толстый игнорирует наш протест.
– Воспринимайте все происходящее с вами, как шутку, розыгрыш, возможность посмотреть на мир с другой стороны.

– Шутку?
– прошипел Вий в моем обличии, - знаете, что бывает за такие шутки?

– В моем случае совершенно ничего, - толстяк смотрит на нас абсолютно невозмутимо, и в его взгляде лично мне чудится предупреждение.

Вию точно ничего не кажется, и он продолжает кипятиться.

Я тащу его за рукав в сторону от их столика:

– Вить... Тьфу, Алис! Не нарывайся! Он сказал, что через пару недель все пройдет. Давай просто уйдем отсюда, пока не стало хуже. Я боюсь, что ты его разозлишь и все. Продлит заклятие на неопределенный срок. А так всего две недели. Мы справимся! Все, уймись, а то опять из-за тебя проблемы будут.

– Из-за меня? Опять?- хмурится, глядя в глаза.

– А из-за кого весь этот сыр-бор начался?

– Хочешь сказать, что из-за меня???

– Ну, а из-за кого еще?
– всплеснула руками от досады,- кто ему вчера нахамил? Может, если бы ты умел вовремя затыкаться, то и не произошло бы ничего.

– Зашибись! То есть теперь я еще и виноват?!

– Кто еще?
– тоже завожусь,- умел бы держать рот на замке, все бы обошлось!

Ну вот. Опять ругаемся. Даже общие проблемы объединили нас всего на несколько часов. Вот какая из нас может быть пара, скажите на милость? Кошка с собакой и то дружнее живут.

Сверлим друг друга мрачными взглядами, а потом синхронно разворачиваемся к столику.

Пусто!

Там никого нет!

Ни нашего Толстяка, ни его пухлых друзей. Ушли!

Алиса подскакивает к официанту:

– Куда делись посетители с этого стола?

Куда-куда. Ушли, конечно, что за глупый вопрос! В слух этого не произношу, чтобы еще больше с ним не разругаться.

Официант смотрит удивленно, настороженно, а потом произносит:

– Здесь никого не было. Столик забронирован.

– Как не было?
– Вий раздраженно сверкает глазами, и возмущенно поясняет, активно жестикулируя руками, - четверо толстых только что здесь сидели!

Официант осторожно отступает в сторону, глядя на буйную посетительницу. Мне становится нехорошо. Кладу Витьке руку на плечо и сдавленно произношу:

– Алиса, пойдем-ка отсюда.

Он замирает, оглядываясь на меня, и замолкает, по-видимому, наконец, сообразив, что вокруг нас творится какая-то адская фигня.

По дороге домой умудряемся разругаться в хлам. Так сильно, что я даже бросаю попытки помочь дойти до дома. Пусть сам ковыляет, как хочет! Надоел. Бесит!