Лия моргнула. Не находя слов, кивнула головой.

– Тебе нужно что-нибудь еще? Ну... чтобы поскорее...

– Прийти в норму?
– улыбнулась краешком губ его бывшая. И это была совершенно не та улыбка, что он помнил.

– Да!
– не сдержавшись, рявкнул Александр.

А она снова улыбнулась.

– Если это возможно, я бы хотела, чтобы кто-нибудь мне привез мой компьютер и фотоаппараты.

– Это все?

– Да. Пожалуй...

– Тогда я пойду. И ты... Заходи в тепло, Лия. Тебе только воспаления легких не хватало.

На удивление, она не стала с ним спорить. Просто повернулась и пошла по дорожке к крыльцу.

Сидя в тепле машины, Чалый пытался собраться с мыслями. Настроиться на рабочий рад, но получалось слабо. Он то и дело возвращался мысленно в прошлое, а потом, сам не зная, зачем, сказал:

– Толик... Давай на Каштановую...

Он поднялся к ней в квартиру один. Повернул ключ в новеньком замке. Открыл дверь. Разулся! Прошел по узкому коридору в комнату. Осмотрелся по сторонам. Лия жила, если не в бедности, то очень скромно. Он сам приложил к этому руку, вышвырнув ее за порог без копейки в кармане. Это только в законах написано, что жена имеет право на половину имущества. На деле же... Она вообще не имеет прав. Ни! На! Что!

За время отсутствия хозяйки жилище запустело. И стало каким-то безликим. Или таким оно и было всегда. В углу Чалый увидел ноутбук. Выдернул тот из сети, оглядываясь. Куда бы его сложить? Прошел к платяному шкафу, распахнул дверь. Не густо... Раньше Лия любила яркие платья, а теперь в ее гардеробе преобладали джинсы и теплые свитеры. Да и тех было немного. Он присел на корточки, в поисках какой-нибудь сумки. Пошарил руками на самой нижней полке. Сдвинул весь хлам. А потом увидел его... Детский носок с логотипом Феррари. Коснулся кусочка ткани нетвердой рукой и отдёрнул ту, будто обжегшись. Кадык дернулся. Внутренности стянуло узлом. Он его узнал. Этот носок... Шесть лет прошло, а он его узнал. В памяти воскрес день, когда Лия видела Сашку в последний раз. Он вспомнил, как она изо всех сил цеплялась за сына, стараясь не напугать, но... и не отпустить. Как она плакала и просила не забирать у нее ребенка, кричала, что он не имеет права, сыпала угрозами и молила о снисхождении. Вспомнил, каким неумолимым он был, когда приказал охране убрать ее прочь с дороги. Как она из последних сил сопротивлялась здоровенным ребятами, а тем было так хреново в сложившееся ситуации, что они не знали, куда деть глаза... И, да... он помнил этот чертов носок. Она до последнего цеплялась за Сашку... Но в руках у нее остался лишь носок ребенка, в котором тот выскочил встречать мать.

Чалый поднялся. Посмотрел на свое отражение в зеркальной двери шкафа и выругался. Будь оно все проклято! Будь... оно... все...

Глава 8

Сумку с ноутбуком и фотоаппаратами ей привез Глеб на следующий же день. Лия даже удивилась, что он лично приехал, а не послал кого-то из парней. Не такой уж она была важной птицей... Глеба она не видела столько же, сколько и Чалого. Но тот не слишком изменился. Она его сразу узнала.

– Вот. Тут еще... Одежда... и всякая белиберда.

Лия удивленно покосилась на стоящую в углу груду пакетов с логотипами известных брендов. Заглянула в один из них.

– Это не моя одежда, - покачала головой.

– Лий, ну... Чтоб мы еще в тряпках твоих копались?! Так проще.

– Купить...

– Ага!
– порадовался Глеб её догадливости.

– Мне ничего не надо. Зря только время потратил... И деньги.

– Лий, ну, хоть ты не начинай. Чалый сказал - я сделал. Тебе ли не знать?

– Ага...

– Ты увлекалась фотографией?
– сменил тему мужчина, кивнув на зажатую в ее руках камеру. Для ослабевшей Лии ее вес был слишком большим, она аккуратно отложила Никон в сторону. Пожала плечами:

– Да. И сделала это увлечение своей работой.

– И как, нравится?

– Да, ничего... Глеб, мне уже обедать пора, так что...

– Да-да, я побегу... Тут еще телефон - в нем вбит мой номер. Если что-то понадобится - звони. И, это, Лий... Выздоравливай, а?

Лия криво улыбнулась и кивнула головой. Из всего окружения Чалого, в годы их совместно жизни, Глеб ей нравился больше всего. Можно сказать, они даже дружили... И смущение, которое сейчас было написано у него на лице, и которое он так тщательно старался скрыть, натолкнуло Лию на мысли, что, может быть, она в нем ошиблась не слишком сильно.

– Лия...

– Да?

– Ты... Извини меня, что я тогда...

– Да. Ничего...

– Нет, я должен был, и... Черт! Я потом, наверное, месяц бухал... И до сих пор, когда вспоминаю... Он не должен был забирать у тебя Сашку. А я не должен был в этом участвовать.

Лия закусила дрожащую губу. Она была еще не готова вспоминать о сыне. Вспоминать о том дне.

– Ты не смог бы ему помешать, Глеб. Никто бы не смог.

– Нужно было послать его еще тогда. Уволиться, к чертям собачьим! Но он бы совсем один остался. Совсем один! Ты хотя бы представляешь, как ему тяжело?! А, черт! Тебе ли не знать...

Лия перевела взгляд. Сегодня на ее тумбочке в вазе стояли герберы. Тоже очень красивые цветы... Знала ли она, как это - остаться одной? Знала. Она одна много лет...

– Пойду я. Звони, если что...

Когда за Глебом закрылась дверь, Лия устало опустилась на пол. Прижалась затылком к стене. Один из пакетов упал, привлекая ее внимание. Из него показался рукав мягкого кашемирового свитера. Чтобы заглушить шум в голове, женщина высыпала содержимое пакетов на пол. Свитер, шерстяные брюки, пару гольфов, рубашка, джинсы. Мягкое приятное на ощупь теплое платье. Белье, ночная рубашка, колготки, халат. И, совершенно неожиданно - баночки с кремами и флакончик духов. Такое внимание к деталям можно было расценить, как проявление заботы. Но... она знала, что это совершенно не так. Просто в магазинах подобного класса обычно работают очень внимательные консультанты. Ничего больше... Жизнь научила Лию смотреть на все происходящее трезво. Как там говорят? Розовые очки бьются стеклами внутрь? Вот-вот. Это про нее сказано...