Дворец был настолько защищен от внешних воздействий, как земных, так и космических, что о нем ходили легенды. Никто точно не знал, откуда взялся этот город-дворец на только что родившейся планете. Никто не знал, какова была истинная цель его нахождения здесь. И никто не мог даже предположить, кто были эти таинственные обитатели дворца и чего они хотели на самом деле. Было только точно известно, что они бессмертны и смерть не может войти в Город. Те, кто попадал во дворец, уже не могли умереть. Во дворце не было ничего материального (ничего тленного), ничего из мира «десяти тысяч вещей», ничего из мира «тяжелых форм» и «низших вибраций».

«Ни плача, ни вопля, ни болезни». Со входом во Дворец все земное оставалось позади и наступало только неописуемое спокойствие космического Небытия. «Мир, который превыше всякого ума» заполнял полностью душу и сознание любого вошедшего, и все остальное уже не имело никакого значения.

«Реальная жизнь»

Клеон каким-то образом помнил, как блестела зеленым светом огромная стена загадочного города. Когда обитатели возвращались во дворец ночью, они всегда любовались, как отражался и переливался зеленый свет в лучах заходящего Солнца. Он практически видел перед собой поблескивающий мерцающий серебряный свет одежды идущих впереди людей. Ткань одеяния была тонкой, но очень плотной и вечером отражала угасающие огоньки садящегося светила. Он буквально чувствовал мысленный подъем, которые испытывали обитатели Города: «Мы выиграли! Мы победили! Мы принесли Свободу! Слияние произошло! Великое Единение свершилось. Мы сделали это».

Безжалостное солнце ледяной пустыни засияло особенно ярко, и Клеон вздрогнул. Видения фантастического Города-Дворца пропали. Перед ним простиралась вся та же безграничная снежная пустыня.

«Господи, что же я здесь делаю? – мелькнуло в голове. – Как я оказался здесь, один посреди бесконечной снежной пустыни?»

Затуманенное и истощенное голодом и холодом сознание Клеона было на грани угасания. Рука продолжала сжимать осколок символа из мерцающего бледно-зеленого кристалла.

«Символ правильного креста – пронеслось снова в голове, – это ключ; это ключ ко входу во Дворец».

Оставив научную карьеру, Клеон сделал первый шаг по «выходу» из Лабиринта общепринятых норм и правил поведения внешней реальности. Он уволился из университета, где преподавал историю и антропологию, и посвятил все свое время собственным научным исследованиям. Разумеется, все его близкие и знакомые не понимали, как можно было оставить такую удачную карьеру, как можно дойти до половины лестницы, повернуться и спуститься назад.

Да Клеон и не ожидал понимания и не надеялся на сочувствие. К этому времени он уже четко знал, что подавляющее большинство человечества, все те же 99% считают Лабиринт системы невероятным благом и наилучшим изобретением человечества. Система норм, ценностей, стереотипов и установок прославлялась непрестанно и была признана единственным инструментом «облагораживания» изначально животного вида homo-sapiens. В процессе своих исторических и антропологических исследований Клеон, как ученый с мировым именем, конечно, старался быть объективным и рассматривать все точки зрения. Он часто сомневался в правильности тех или иных выводов.

«Может быть, и правда мы просто представители одного из видов животного мира и, попадая в общественную систему, мы становимся полноценными людьми? – думал иногда Клеон. – Может Система – действительно величайшее изобретение человечества?»

Разумеется, изучения не могли не привести Клеона к более древним цивилизациям, сам факт существования которых был довольно спорным в научном мире. Клеон не пытался вмешаться в научные споры и доказать или опровергнуть само существование таинственных древних цивилизаций. В древность он углублялся только потому, что искал истоки Системы.

Неизменным вопросом, ставшим смыслом жизни Клеона, был вопрос о том, что было в самом начале? КАК жили самые первые обитатели планеты? Как появилась общественная Система, определяющая все шаги человечества? И если даже сейчас есть люди, живущие вне системы, по своим собственным законам – свободные люди, сами определяющие правила собственного существования – значит, они должны были быть и в далеком прошлом.

Значит эти уникальные люди, умеющие строить собственную реальность, и не живущие по законам внешней реальности, должны были быть и в самом начале существования человечества. Если современные гуманисты заявляют, что построение внешней реальности по принципу «изнутри во внешний мир» является единственно правильным, значит Системы внешней, диктующей нормы, правила и установки человеческим существам, просто не могло быть в самом начале. Значит, сам Лабиринт смыслов и ценностей человеческого общества является просто-напросто ошибкой, а не великим изобретением человечества.

Вопрос соотношения внутренней свободы человека и его внешней запрограммированности был ключевым в исследованиях Клеона. И чем дальше он углублялся в изучение древних цивилизаций, тем сильнее менялось это соотношение. Соотношение настоящего времени – условно обозначенное Клеоном как 1% «внутренне свободных» людей и 99% «загнанных в лабиринт внешней реальности» – сильно изменялось в зависимости от того, насколько древней была цивилизация. Даже «полумифические» данные позволяли выявить четкую закономерность. Чем древнее было общество, тем больше было там внутренней свободы и тем меньше системы внешней реальности.

Принцип действовал без исключений. Система «набирала обороты» со временем, в каких-то цивилизациях соотношение внутренне свободных людей и подчиняющихся Системе уже было примерно 50% на 50%. В более древних цивилизациях это соотношение менялось еще сильнее – подавляющее большинство жителей планеты жило по своим собственным законам («как боги»), и систему внешних норм и ценностей практически невозможно было увидеть. Исследования Клеона уходили в глубокую древность и продолжали уходить все глубже, пока однажды он не понял, что в соответствии с выявленной закономерностью и изменением соотношения между «свободными» и «подчиняющимися системе», должно было быть время на Земле, когда Системы внешней реальности просто не существовало.