Ноум опускает ладонь на свой накопитель, и пурпурный камень на рукояти светится даже сквозь его руку.

— Пора Гармонии попробовать свои силы там, где потерпели поражение Сезоны. Да, Корделл связан с Отемом, и я прочешу это королевство в поисках источника магии, но если его не окажется в той части Кларинских гор, что принадлежит Отему, что тогда? Ты еще молода и ничего не смыслишь в политике. Ты была далека от всего этого. Но вскоре ты узнаешь, как в королевстве принимаются решения. Теперь это твой новый мир.

— Нет, — поворачиваюсь я к Генералу. — Скажите ему, что мы не согласны на это. Что мы не поступим так с Винтером. Мы не позволим…

Но Генерал опускает глаза. Кажется, еще чуть-чуть, и он сам рассыплется на части, ни разу за всю свою жизнь я не видела на его лице столько эмоций.

Мы полностью зависим от воли Ноума — от того, решит ли он нам помочь, или выкинет обратно в ночь, где никто нас уже не спасет. Я всегда считала, что у Генерала есть план, с кем Винтер образует союз после того, как мы вернем себе накопитель. Если капкан, в который загнал нас Ноум, — лучший выход, то кто, находясь в своем уме, захочет нам помогать? Да другие королевства Гармонии лучше подождут, когда мы сгинем под гнетом Тени Сезонов, чтобы затем присвоить наше королевство себе и заполучить доступ к источнику магии. Королевства Сезонов, раздираемые внутренними проблемами, не настолько сильны, чтобы свергнуть Ангру.

Мы в тупике. Я отступаю. Мэзер кладет ладонь мне на поясницу и не убирает, медленно поглаживая большим пальцем через ткань платья. Нет, нет, нет.

— Леди Мира. — Ноум простирает руку в сторону бального зала. — Этот бал устроен в вашу честь. Ваше долгое отсутствие вызовет подозрения.

Я мотаю головой, но иду вперед — ноги сами ведут меня к освещенному залу. Поравнявшись с Ноумом, я останавливаюсь и спрашиваю:

— Почему я?

Он бросает на Генерала удивленный взгляд.

— По нашему соглашению ты будешь наделена в Винтере надлежащим титулом. Во имя златой корделлианской листвы, ты что же, полагала, что канешь в Лету, как только Винтер возродится? Что не будешь нужна своему восстановленному королевству?

Я оглядываюсь на Мэзера и Генерала. Рядом с Ноумом, расслабленным и холодным, они оба выглядят побежденными и разбитыми, особенно в мерцающем свете бального зала. За последние несколько минут Ноум произнес больше важных слов, нежели Генерал за всю мою жизнь. От этого печального понимания что-то происходит в моей душе, что-то, что перекрывает ноющую в груди боль.

Я никогда не хотела кануть в Лету, но Генерал ни разу не сказал мне, что этого не случится. Он всегда говорил: когда мы освободимся от Ангры, моей обязанностью будет вести нормальную и безопасную жизнь обычной подданной королевства. И как бы пылко я ни убеждала его в том, что могу принести гораздо большую пользу Винтеру, он стоял на своем, позволяя мне думать, что обо мне забудут. И вдруг такое. Вот как я сослужу пользу Винтеру. Сыграю роль пешки в брачной сделке.

— Да, — отвечаю тихо. — Я действительно так полагала.

Я удаляюсь от Мэзера и Генерала, чувствуя себя так, словно сплю и вижу кошмарный сон. Кошмарный сон, в котором я всем сердцем желаю, чтобы Мэзер бросился за мной, оттолкнул Ноума, сказал, что никогда не сможет выдать меня замуж за кого-то другого, потому что все это время был в меня влюблен. Ноум открывает для меня дверь в бальный зал и улыбается хлынувшим на нас звукам музыки и смеха своих придворных.

— Ты теперь часть этой семьи, — говорит он, когда за нами закрывается дверь. — И ты оказала бы самой себе большую услугу, запомнив, что мой сын обладает немалыми возможностями. Весьма выгодными возможностями, которые при этом не втянут нас в войну. Мое королевство развивается, приспосабливается и изменяется, в то время как ваши люди погрязли в своей закоснелости, подобно разъеденным водой камням в ручье. Они в прямом смысле слова сидят на источнике силы и ничуть не озабочены этим. Я же делаю вам одолжение по щедрости своей души.

Я сдерживаю недовольное фырканье. Ноум останавливает меня, хватая за руку, и, когда его пальцы стискивают ее, в памяти всплывает один из уроков Генерала, на котором он давал нам королевские родословные. У Ноума была жена. Мать Терона, Мелинда Дефиоре, принцесса Вентралли. Я воображаю Ноума, приклонившего колени у ее постели. Смерть уже цепко держит ее в объятиях. Она больна, очень больна, но что не так с Ноумом? Он позволил ей умереть?

Я мотаю головой. Когда Генерал рассказывал о том, как она умерла? Я не помню этого, но перед глазами так ярко стоит эта картина, что, наверное, на одном из уроков он все же упоминал о смерти королевы Корделла.

Ноум возвращает меня из воспоминаний, крепче сжимая пальцы и беря меня под руку так же, как до этого Терон, но более грубо, будто я его собственность. Он владеет всем Корделлом и привык к тому, что каждое живое существо — человек ли, животное и даже растение — склоняется перед силой его накопителя. И хотя я не корделлианка и его накопитель никак не действует на меня, я все равно ощущаю исходящую от него власть. Теперь он владеет и мной.

Перед нами в быстром танце проносятся пары. Вокруг звенит смех, но я едва слышу его, пораженная внезапно злым взглядом Ноума, в то время как вся его фигура выражает спокойствие и любезность.