Она вошла в гостиную, чувствуя, как жар стыда медленно отпускает, а на смену ему приходит предчувствие неудачи.

Даже в животе начало крутить от страха.

Ничего не получится. Все пошло с самого начала не так, она упустила инициативу. Дженни впервые встретилась с Раумом ди Форкалоненом без окружения свиты прихлебателей, пафосных нарядов и дорогой машины, и вблизи он оказался даже еще более отвратительным, мерзким и самоуверенным типом, чем она ожидала. А еще он оказался опасным и совершенно непробиваемым.

Демон кивнул на кресло, а сам занял место на диване напротив.

— Ну, подружка Чарли, выкладывай свое дело? — Я по поводу игры прошлой ночью, — начала Дженни. И замолчала, пытаясь собраться с мыслями.

Он поощрительно кивнул, явно не собираясь облегчать ей задачу.

Все домашние заготовки показались смехотворными и неубедительными. Как заставить ди Форкалонена отказаться от баснословных денег?! — У Чарли нет восьмисот тысяч, — наконец, выдавила она.

Демон снисходительно улыбнулся.

— Я знаю. Но видишь ли, подружка Чарли, это не моя проблема.

— У клана тоже нет таких денег. Ты не сможешь их получить.

Но каждый в академии будет знать, что ты отправил Чарли на каторгу и сломал ему жизнь. Это навсегда ляжет пятном на твою репутацию.

— М-м-м… пятно на репутации? Звучит соблазнительно, — его глаза весело блеснули. Демон не выглядел испуганным ни в малейшей степени. — У меня для тебя плохие новости, детка.

Пугать меня скандалом, все равно что пугать дикобраза твоей симпатичной голой попкой.

— Я бы попросила: без фривольностей.

— А не то что? — нет, он определенно развлекался за ее счет.

Дженни переплела и стиснула пальцы, чувствуя, как от гнева темнеет в глазах.

Так. Надо выдохнуть, успокоиться. Если она поддастся эмоциям, то окончательно утратит и без того хлипкое, ничтожное преимущество.

— Ты можешь пойти в суд, но… — Зачем суд? — удивился демон. — Я просто продам долг коллекторам, пусть они выбивают деньги. Они в этом профессионалы.

Сволочь! Бессердечная сволочь! Как жаль, что нельзя наорать на него, высказать в лицо все, что она думает об избалованных мерзавцах, для которых не существует ничего кроме денег.

— Коллекторные агентства выкупают долги за гроши. Ты получишь не больше, чем мог бы заплатить клан.

— Это верно.

— Или ты можешь проявить милосердие. Показать пример подлинного великодушия и получить целый клан оборотней, считающих себя обязанными тебе. Все будут восхищаться тобой… Демон хмыкнул.

— Все будут считать меня идиотом, которому можно не возвращать долг.

Дженни растерянно замолчала. Аргументы кончились. Нет, она с самого начала не надеялась разжалобить такого, как ди Форкалонен. Но рассчитывала припугнуть или надавить на его тщеславие.

— И тебя совсем не волнует, что ты сломаешь ему жизнь? — Не особо, — он пожал плечами. — Малыш Чарли достаточно взрослый, чтобы включать иногда мозг. И думать, где он возьмет деньги до того, как садится за стол.

— Мозги не спасут от грязной игры, — в запальчивости выпалила Дженни.

— Что-о-о? — по тону, которым он это сказал и по тому, как сузились в ярости глаза беловолосого Дженни поняла, что сделала ошибку.

— Это он тебе сказал? — Да… то есть нет. То есть… — Он, — Раум нехорошо прищурился.

— Вот же сученыш.

Маленький, а подлый, — демон посмотрел на нее в упор.

Он больше не улыбался.

— Признаться, я ждал переговоров от старика Маккензи. Думал согласиться на разумные уступки, беспроцентную рассрочку — не топить же щенка за идиотизм.

Но если он распускает подобные слухи, он заслуживает урока.

«Кажется, я все испортила», — Дженни сглотнула, ощущая сухость во рту.

Чарли… Ее Чарли, герой ее детства и юности. Самый смелый, самый сильный, самый красивый. Будущий глава клана — справедливый, рассудительный, уверенный в себе.

— Пожалуйста, — прошептала она немеющими губами.

— Он не говорил ничего подобного. Это все я… я придумала.

На лице демона появилось очень странное выражение. Он так долго и внимательно разглядывал Дженни, что ей стало неловко. Захотелось взорваться, наорать на него или уйти.

Но Раум держал в руках жизнь Чарли, поэтому Дженни молчала.

— Удивительно, — наконец, выдал он. — Такая преданность.

Что ты в нем нашла, детка? Девушка плотно стиснула губы и поклялась, что не произнесет ни звука.