— Три месяца. Я буду здесь следующие три месяца. — Если Торн не завершит со мной контракт к началу следующего месяца, значит я освобожусь от долга перед ним раньше. Тогда я смогу вернуться в Нью-Йорк, вернуться к своей прежней жизни.

— Ах.

— Вы по-прежнему ведете бизнес с Торном? — Спрашиваю я, стараясь изо всех сил сосредоточиться на его ответе и не оборачиваться, не смотреть на Торна и Андреа. Хотя краем глаза все еще вижу мельком ее светлую голову, но изо всех сил стараюсь не смотреть в их направлении.

— Но, разумеется. Он самым важный и известный человек в инновациях ИИ.

Я киваю.

— А ты все еще работаешь на Торна? — спрашивает он, оглядываясь вокруг. Сначала через плечо, даже привстает на цыпочки, чтобы осмотреть комнату поверх голов. — Где Торн? — интересуется он.

Я поворачиваюсь в ту сторону, где стояла парочка, но их нет, они ушли. Меня заполняет ревность и раздражение.

— Нет, я больше не работаю на Торна. — Честно отвечаю я.

Месье Бланшет останавливает свой взгляд на моем лице и улыбается.

— Ну, было бы здорово наверстать упущенное время. Могу я пригласить тебя и Торна на ланч на следующей неделе?

— Простите, но я не совсем в курсе расписания Торна.

— Ну, ты можешь прийти одна. И рассказать мне... как ты это обычно говоришь... какого черта... ты делала столько времени, когда сбежала, не сказав ни слова.

Я краснею, потом начинаю смеяться.

Месье Бланшет посмеивается вместе со мной.

— А я в свою очередь утомлю тебя разговорами о делах. — Он мне нравится. Он всегда мне нравился. Он напоминает мне месье Лемар. Как и я, он тоже ценит и любит цифры.

— Ланч прекрасно. Я с удовольствием приду, — говорю я ему.

— Великолепно. Я попрошу своего секретаря связаться с тобой и что-нибудь придумать.

— Извините..., — рявкает Торн позади меня.

Я поражена, потому что совсем не заметила, как он подошел к нам. Месье Бланшет улыбается ему.

— А вот и сам Торн. Мы с твоей красавицей… — начинает мистер Бланшет, но Торн грубо прерывает его.

— У меня нет времени на любезности, Бланшет. Мы уходим, Челси, — зло говорит Торн, глядя на меня.

Месье Бланшет выглядит полностью потрясенным.

— А как же презентация открытия… — смущенно выпаливаю я.

— Может пройти и без меня. Пойдем, — почти рычит он.

Я вскидываю голову, лицо горит от стыда. Он обращается со мной на виду у всей этой публики, как с непослушным ребенком. Мне так неудобно перед месье Бланшет. В конце концов, он не сделал ничего плохого.

Я открываю рот, чтобы запротестовать, но ноздри Торна так раздуваются, что аж подрагивают, и прищуренный взгляд говорит мне, что лучше промолчать. Торн собственнически обхватывает меня рукой за талию, я с сожалением смотрю на месье Бланшет. Не говоря ни слова, Торн направляется со мной к заднему входу.

Я в ярости, если не больше. Он выставил меня перед всеми полной дурой, но я молчу, позволяя ему командовать собой. По крайней мере, это лучше, чем тюрьма.

20.

Торн

Я, черт побери, в таком бешенстве… что, мать твою, не могу… сказать ни слова за всю дорогу домой. Господи, я даже смотреть на нее не могу. Кровь кипит, мне хочется что-нибудь сломать или ударить. Причем ужасно.

— Ко мне в кабинет, — приказываю я, как только мы подъезжаем к дому. Она выглядела такой ранимой, когда я не захотел рассказывать ей о своем ИИ, что я почувствовал себя некомфортно, Господи, каким идиотом я был. Стоило мне на секунду от нее отвернуться, и она уже соглашается на свидание во время ланча с другим мужчиной. Черт побери ее и этого старого дурака. Он думает, что справится с ней. Эта сука обведет его вокруг пальца и заставит лизать свои сапоги.

Я иду впереди, намеренно широким шагом. Позади слышу стук ее каблуков, когда она пытается поспеть за мной. Я открываю дверь и придерживаю для нее. Она входит, смотря прямо перед собой, а потом с вызывающим выражением на лице поворачивается ко мне.

Я мысленно считаю до десяти, пытаясь успокоиться. Она однозначно не заслуживает доверия. Какого черта, я вообще с ней делаю? Я должен выгнать ее из своего дома. Она перевернула мою жизнь с ног на голову. Чем дольше я удерживаю ее здесь, тем большим рабом ее тела я становлюсь.

Мне казалось, что насыщение ею, излечит меня. Если я буду иметь ее дважды, три, четыре раза за ночь, я наконец устану от ее запаха, ее вкуса, ее ощущений, но она как болезнь, которая находится внутри. И эта болезнь только распространяется. Существует старая индийская поговорка, к которой мне давно стоило прислушаться: «Потакать желаниям — все равно, что подливать в огонь масло. Оно не погасит пламя, а только раздует его».

Я должен ее выгнать, я должен сказать ей, чтобы она ушла.

— Ты моя, Челси, — сами собой слова вылетают из моего рта. Подкрепленные рычанием, зашкаливающей яростью и ревностью. — В течение трех месяцев ты принадлежишь только мне. Ты полностью моя, и это означает, что ты не можешь флиртовать с другим мужчиной. Ты не можешь соглашаться на ланч с ними. Ты не можешь дотрагиваться до другого мужчины. И никто не может дотрагиваться до тебя. Все понятно?