Бывает. Современная поэзия
вернуться

Иванов Вячеслав Всеволодович
Шрифт:

Деревьев яркие мазки

Деревьев яркие мазкиНа серый холст ложатся снова.И кисть художника седого –Как продолжение руки.Он разбросает стаи птицНебрежным вроде бы движеньем.Ты в них увидишь отраженьеСвоих накрашенных ресниц.И улыбнешься, загрустив, –Такое осенью бывает, –Пока художник напеваетПростой какой-нибудь мотив.А за пределами холстаТакая боль, такая вьюга.И, как спасенье друг для друга,Живут талант и красота.

Люди спросят у порога

Люди спросят у порога:– Что за пазухой твоей?– Прячу внутреннего БогаОт соборов и церквей.Он не любит позолотуНа крестах и образах.И в душе моей свободуПоселяет, а не страх.– Где ж ты взял его?– Не важно,Если вера глубока.Я нашел его однаждыНа снегу у кабака.Был февраль, и он дрожал весь,В ледяную глядя тьму.И казалось мне, что жалостьПроявляю я к нему,Но когда его я поднял,Озарилось всё вокруг!За мгновение я понял:Он мне самый близкий друг!– Веришь в Бога?– Верю слепо!И с того не важно дня:Я несу его по свету,Или он ведет меня.

Живу в молчании

Живу в молчании. А с кемПоговорить? Все безъязыки.Не помогает мне в МосквеНи мой могучий, ни великий.От тишины с недавних порПишу рифмованные строкиО том, как мой унылый дворОблюбовали две сороки.За ними трудно повторитьПроизносимые созвучья.Но с ними можно говорить,Забыв великий и могучий.Я из окна кидаю хлебДвум черно-белым балаболкам.Язык их, кажется, нелеп.Но и в моем не больше толку.

Мне бабушка вязала свитерок

Мне бабушка вязала свитерок.Без отдыха ее стучали спицы,Чтоб я зимой холодной не продрог.Прошло уж столько лет, а мне не спится.Такая же зима. И тот же дом.И где-то свитерок лежит на полке.Он долго согревал меня потом,Хотя и был до красных пятен колким.Светает. И далекий лай собакДополнил грусть печального пейзажа.Здесь всё теперь давно уже не так.И свитер мне никто теперь не свяжет.

Как это всё же однобоко

Как это всё же однобоко:Невиноватый сделав вид,Всё перекладывать на Бога –Простит, накажет, защитит.Не спорю, может быть, ВсевышнийИ есть арбитр мировой.Но будет все-таки не лишнимСвоею думать головой.

Патологоанатом

Мне говорил патологоанатом,Который каждый день вскрывал тела:«Исход у всех, по сути, одинаков,Какою б жизнь различной ни была».Он только устанавливал причину,Которая к кончине привела.Сама же эта самая кончинаВсего лишь только следствием была.Я спрашивал его: «Не жалко разве,Когда к тебе привозят молодых?»Он отвечал: «По-своему прекрасенПод лампой на столе любой из них.Душа же – это выдумка религий.Есть только истлевающая плоть.В холодной этой комнате великийЕдва ли появляется Господь».От слов его мне стало крайне тошно.Но он заметил, делая надрез:«Бывают исключения, возможно,Ведь ты же под ножом моим воскрес».

О, изобилье

О, изобильеМинувших дней,Где мы кутилиНа сто рублей!Бутылка джинаОдна на всех!И беспричинноВеселый смех!А под гитаруИ Чайф, и Квин.Всё было даромИ по любви!Всё было просто,Как дважды два.В дырявых кроссахГуляй-Москва!В раскрытых окнахВесна поет:Что не пришло к нам,Еще придет!Ну, как слезамиПоможешь, мам? –Не сдал экзамен, –Так пересдам!Там в среднем где-тоПопытки три!Как жаль, всё этоНе повторить.

Исповедь

Дорога с серенькими избамиПо обе стороны. Спешу.Я под дождем иду на исповедьНе в храм, а к старому бомжу.Иван Степаныч горький пьяница.Иду, бутылками гремя.Иначе может заупрямитьсяИ вовсе гостя не принять.Живет он в здании заброшенном,Где находился сельсовет.И место вроде бы хорошее.Есть крыша. Хоть и окон нет.– Степаныч, жив ли?– Как иначе-то, –И на лице его смешок.И вот уже бутылка начата.– Ну, сознавайся, в чем грешок? –Мне говорит Степаныч ласково,Как будто я ему родня.Я пересказываю наскоро:– Такое дело у меня:С женой давно уже не ладится.Сплошные ссоры третий год.А тут одна в коротком платьицеМеня сама к себе ведет…– Жена узнала-то? – задумчивоСтарик глядит и пьет до дна.– Да нет… Но что-то очень мучает.Но вот, что именно…– Вина, –Степаныч сразу вывод делает:– Она любому портит «жись». –И мне протягивает спелуюБольшую сливу: – Угостись!– Так что же делать? –УлыбаетсяСтарик и снова пьет до дна.– Прости себя. Не мог ты справитьсяС собой, но если есть вина,То значит быть тебе с супругою.Купи красивых ей цветов.Свози куда-нибудь на юг её,Будь мужиком, в конце концов.У женщин души очень хрупкие.Им нужно сильное плечо.Касайся чаще губ и рук ее,Не упрекай ее ни в чем.Начни всё заново. Пока ещеНе поздно! Всё ведь знаешь сам! –Какой советчик из Степаныча?Но верю я его словам.Дорога с серенькими избами,Дождь моросит, и далекоЕще до станции, но издалиЯ вижу свет, и мне легко.

Мой старый друг живет в Крыму

Мой старый друг живет в Крыму,В поселке Новый Свет.Впервые еду я к немуЗа семь последних лет.Другой у поезда маршрут,Дорога – подлинней.И, может, скоро, коль не врут,Построят мост на ней.И встретил старый друг с утраНа станции меня.Я нужных слов не подобрал,И говорю, обняв:– Ты русский волею судьбы!Как звать тебя хохлом?А он смеется: – Так и быть,Пущу кацапа в дом!