Лилия для герцога

Аннотация

Воспитанницы обители нередко выходят замуж за незнакомцев, не имеющих возможности посвататься к другим девушкам. Но моим супругом стал красавец-герцог. Чего ждать от этого брака? Как не попасть в капканы, расставленные соперницей? И почему мне кажется, что наша с ним встреча – ключ к тайне моего прошлого?Для обложки использовано фото с сайта depositphotos.

ПРОЛОГ Над густым лесом раскинулось ночное небо. Полная луна сияла так ярко, словно хотела поспорить с дневным светилом. Именно на неё, уткнувшись носом в прохладное оконное стекло, смотрела пятилетняя девочка в длинной ночной рубашке. – Правда ли, что в полнолуние действует любое колдовство? – спросила малышка этим вечером у няни. Та в ответ лишь пугливо огляделась по сторонам – точно боялась, что за неправильный ответ может лишиться работы. – Ну же, скажи! – затеребила подол няниной юбки Лили. – Об этом вы должны спрашивать не у меня, маленькая госпожа, – отозвалась та, опуская глаза. – Но мама и папа тоже не хотят ничего рассказывать! – обиженно выдохнула девчушка. – Значит, вам ещё рано такое знать. В ответ Лилиан только надула губы, но пообещала себе, что ночью непременно не заснёт. Хотя бы посмотрит на полную луну. И сдержала обещание. Когда на идеальную окружность луны вдруг легла тень, Лили изумлённо приоткрыла рот. Казалось, будто какое-то чудовище разинуло гигантскую пасть, чтобы проглотить луну, как дольку апельсина. Ам – и нет! Но луна не исчезла полностью. Она стала тёмно-красной, точно налилась кровью. Страшно… Девочке захотелось зажмуриться, но она смотрела. Не сводила взгляда с небесного тела и не заметила, как другие тени – живые, движущиеся – проскользнули к воротам её дома. Не слышала и того, как они поднимались по лестнице, ловко обходя скрипучие ступеньки. А спустя некоторое время приоткрылась дверь в её комнату. Лилиан обернулась. И почувствовала, как крик застрял в горле при виде шагнувшей к ней няни, с одежды которой капала кровь. Неловко взмахнув руками, женщина тяжело рухнула на пол, так и не успев переступить порог детской. Лишь тогда маленькая Лили закричала – так громко, как только могла. Прежде ей никогда не приходилось вопить со всей силы. Её учили, что такое позволено только простолюдинкам, а госпожам надлежит говорить тихо и медленно. Лилиан замолчала, когда к ней подошёл высокий мужчина в тёмной одежде, от которой пахло пылью дорог и конским потом. Он положил руки на её плечи и слегка сжал, поймав взгляд девочки. Его глаза походили на два бездонных омута, и Лили, нырнув в них, вдруг ощутила, как её ресницы смыкаются, как она проваливается в глубокий сон. – Сожгите дом, я скоро вернусь, – приказал кому-то за его спиной мужчина, подняв заснувшую девочку на руки. Он отнёс Лилиан в лес, над которым вновь разливала мягкий серебряный свет луна. Так, словно ничего не произошло. Уложил на мягкий изумрудный мох и, наклонившись, коснулся её волос. От крепких пальцев разлетелись похожие на светлячков искорки. Маленькая Лили вздохнула во сне. – А теперь спи. Ты ничего из этого не вспомнишь. ГЛАВА 1 Урок истории, как обычно тянулся долго и скучно. Девушки украдкой зевали, стараясь, чтобы не заметила наставница. Увы, таланта интересно рассказывать не имелось в числе её достоинств. Вид за окном тоже не радовал – синяя полоса неба да несколько чахлых вишнёвых деревьев, высушенных солнцем. Время их цветения уже миновало, а дни, когда можно украдкой лакомиться спелыми ягодами, ещё не настали. Если нам, воспитанницам, не удавалось съесть вишни, они доставались птицам. В древних стенах обители, которые, умей они говорить, наверняка могли бы рассказать побольше, чем учительница истории, я жила уже четырнадцатый год. С тех самых пор, как меня – помнящую только своё имя – доставили сюда. Все говорили, что мне несказанно повезло, ведь отправить забывшего родительскую фамилию ребёнка могли бы в такое место, названия которого нам даже знать не полагалось. Поначалу мне говорили, будто моя жизнь в обители – временная мера. Вот найдутся остальные члены семьи, кем бы они ни являлись, и будем мы снова жить вместе, словно ничего не случилось. В эти слова я, будучи совсем маленькой, поверила. Каждый день ждала, отмечала дни на календаре, молилась, плакала и загадывала, что, если, к примеру, продержусь целый день только на воде, то завтра придут добрые вести, а затем всё будет хорошо. И, увидев близких, я непременно их вспомню, как же иначе? Только не помогало. Ничего не помогало. Нельзя сказать, чтобы меня здесь обижали. Выделили отдельную комнату, кормили – не сказать, чтобы очень уж сытно, дабы не поправлялась, давали уроки вышивания и прочих премудростей, которые могут пригодиться благородной девице моих лет. Говорили, что готовят к замужеству. Кроме меня, тут обитало ещё несколько девушек. Порой, когда за нами не особо строго следили, мы собирались в чьей-нибудь комнате и начинали рассказывать жуткие истории, после которых страшно было возвращаться к себе по длинному тёмному коридору, где за каждым углом мерещились пугающие тени. Одна из этих историй мне особенно запомнилась. Говорилось в ней о богатом и знатном мужчине, который однажды приехал свататься к девушке, так же, как мы, воспитанной в обители. Не захотелось ему или денег не накопил на то, чтобы подыскать жену из родительского дома, надумал сироту взять, только слабой здоровьем оказалась молодая жена и померла спустя год, так что явился сюда вдовец за другой. Та не имела права отказать и уехала с мужем, а через полгода вернулась – поседевшая, руки дрожат, ни слова вымолвить не может. На несколько дней её оставили в обители, а затем решили вернуть мужу, только, когда приехали, обнаружили на месте его имения лишь старое кладбище. От рассказанного кровь леденела в жилах, а перед глазами появлялись картины одна другой страшнее. Так и не заговорила та воспитанница, не рассказала правду, и тайна осталась неразгаданной. Только с тех пор каждая из услышавших эту историю впечатлительных девушек начала побаиваться, как бы не стать следующей невестой того неизвестного. Что если не человек он вовсе? Значит, и сейчас может быть так же молод, как тогда, когда впервые сюда приехал за той, для кого свадебное платье стало погребальным саваном. – Город Риент – последний, где сожгли колдунью, – журчал убаюкивающий голос наставницы. Всё это я уже слышала на других уроках. О времени, когда любую молодую особу по чужому навету могли схватить прямо на улице, пытать и сжечь на костре. О времени, что успело стать историей, хоть и происходило совсем недавно. О времени, из-за которого в нашей стране не хватало женщин и девушек. И потому мужчины не гнушались тем, чтобы брать в жёны безродных сироток из обители. Урок истории закончился, начался урок вышивания. Обычно мне нравилось рукоделие, но сегодня почему-то иголка то и дело выскальзывала из рук, а стежки ложились неровные. Ещё и ветер за окном поднялся – не надуло бы грозы. – Лилиан! – раздался оклик от двери. От неожиданности я вздрогнула, игла глубоко впилась в палец, на белое полотно брызнули алые капли. – Тебя вызывают! Когда шла мимо остальных, они провожали внимательными взглядами. Наверное, гадали, для чего меня зовут к настоятельнице. Какую весть собираются сообщить? Спустя некоторое время, выйдя из знакомого кабинета, куда обычно вызывали провинившихся, я сидела на низенькой лавочке в коридоре и, комкая в ладонях подол платья, мысленно повторяла услышанные слова. Те звучали гладко, и каждое било без промаха, точно метко брошенный камень. «Ты уже совершеннолетняя», «должна понимать», «поиски прекращены», «больше ни к чему здесь оставаться», «есть желающий на тебе жениться». Закрыв глаза, я перебирала возможные варианты. Остаться в обители и в будущем служить тут наставницей мне не позволили, ведь, по их словам, в свои ряды они отбирали лишь избранных – самых лучших в учёбе и… самых непривлекательных внешне. Бежать? Куда? У меня нет ни денег, ни драгоценностей, ни других вещей, которые можно продать. Да и найдут меня быстро. Ведь кольца, которые здешних воспитанниц заставляют носить и которые невозможно снять самостоятельно, не только знак принадлежности к этому месту, но и маячок, а с его помощью беглянку легко разыскать. В день свадьбы кольцо снимают, а вместо него надевают другое – в знак того, что девушка перестаёт быть собственностью обители и переходит в руки мужа. Мама! Папа! Ведь были же вы у меня! Почему же не почуете сердцем, как мне тяжело? Почему не придёте на помощь? Зажмурив глаза, я попыталась увидеть перед внутренним взором их лица, но, как и всегда, ничего не вышло. Память не желала возвращаться ко мне. Целительница говорила, что такое порой случается и что лишь время может быть лекарем, но сколько же его потребуется, чтобы я вспомнила?.. – Что-то случилось? Подняв глаза, я увидела Аньеллу – девушку, которая жила в соседней комнате. – А ты что здесь делаешь? – спросила я, вытирая глаза. Не любила, когда меня видели слабой и плачущей. – Урок ведь ещё не кончился. – Сказала, что мне нездоровится. Ты говорила с настоятельницей? Тебя выгоняют? – Как сказать… – я вздохнула, и она всё поняла по моему лицу. – Неужто выдают замуж? – Да… – А ты не просила о том, чтобы остаться здесь? Хотя о чём я говорю… С твоим-то лицом… Я опустила глаза. Никогда не думала, что однажды моя внешность станет моим же наказанием. Правильные черты лица, пухлые губы, тёплый оттенок кожи – ещё не смуглый, но и не бледный, густые тёмные волосы, серо-голубые глаза. Красота, которой я наверняка бы гордилась, не стань она залогом того, что меня можно выгодно сбыть с рук. Ведь обитель тоже получала деньги за невест и жила за счёт этого. – Может быть, тебе рано огорчаться, – сказала Аньелла. – Ведь не факт, что твой будущий супруг – тот самый. Ну, тот, из страшной истории, – добавила она, заговорщицки понизив голос, хотя я и так уже поняла, кого собеседница имеет в виду. – Возможно, это вообще всего лишь выдумка. Чтобы нас, глупышек, запугать. – Я не глупышка! – вспыхнула я, и подруга тотчас же рассмеялась. – Вот чего я и хотела добиться. Чтобы у тебя глаза загорелись! Не сдавайся, Лили, помни, какое имя ты носишь! Что верно, то верно. Моё имя похоже на лилию, а этого цветка обычно побаивались. Считалось, будто он сам собой вырастает на могилах умерших от страшной насильственной смерти и предвещает месть. Однако на тех же уроках истории я слышала, что прежде лилии состояли в почёте, и их даже чеканили на старинных монетах. Но с приходом к власти борцов с колдовством, которым невинный цветок чем-то не угодил, многое изменилось. Когда началась охота на колдуний, едва ли какая-нибудь девушка осмелилась бы украсить себя венком из лилий. На урок мы с Аньеллой уже не вернулись. Отправились сразу на обед. В просторной столовой уже собрались остальные воспитанницы, которые посматривали на меня с любопытством, но с вопросами пока не спешили. Вместе со всеми произнеся благодарственные слова перед едой, я поднесла к губам ложку супа, но выронила её, не успев проглотить и капли. Всё тело скрутила резкая боль. Я соскользнула на пол, каким-то чудом не ударившись головой о ножку стула. Пришла в себя в помещении, где властвовала целительница сестра Николина. Женщина без возраста. Её лицо не было отмечено печатью морщин, но выглядело таким мудрым, словно она знала все тайны мира. Склонившись надо мной, сестра Николина убрала с моего лица мокрую тряпицу, и я, поморщившись от холодных капель, села на узкой кровати. – Что со мной случилось? – Просто переволновалась. Я знаю о новости, которую тебе сообщила настоятельница. Неужели это так страшно? – Вы ведь не были на моём месте. Откуда вам знать? – пробурчала я и тут же устыдилась. – Простите. – Ошибаешься, девочка, я была на твоём месте. Мне тоже нашли супруга, но он погиб незадолго до того, как приехать за мной. Так судьба указала мне моё настоящее место. – Вот как… – удивилась я. А ведь правда – она гораздо красивее прочих женщин, которые постоянно жили здесь. – Но вас ведь не угрожали сжечь за то, что вы лечите людей, не окончив медицинскую академию? – Что ты… Я ведь травница, а не колдунья. Их больше не осталось, – отводя взгляд, грустно сказала сестра Николина. – И колдовства тоже, – эхом вздохнула я. – А так хочется хотя бы одним глазком взглянуть на чудо! Вы когда-нибудь встречали… – Мне некогда, – оборвала она меня. – Если тебе уже лучше, ступай. На уроки не ходи, вернись к себе. Я немного обиделась, но послушалась. Моя небольшая, скромно обставленная комната встретила меня пением птиц за окном. Ветер стих, точно и не бывало. Обняв тряпичную куклу, которую мне подарили ещё в детстве, чтобы не плакала, я забралась на кровать. В дневное время такое запрещалось, но, учитывая, что скоро мне предстояло покинуть обитель, я посчитала, что могу нарушить правило. Однажды, когда я попала сюда, моя жизнь изменилась. Сейчас предстояла новая перемена. Интересно всё же, кто он, мой будущий муж? Почему не выбрал себе жену, чья родословная известна? Разве его совсем не страшит тот факт, что я не помню, как и где жила до обители? Ведь не могла же настоятельница, рекомендуя мою кандидатуру, умолчать об этом! Или могла?.. Сейчас я уже ни в чём не чувствовала уверенности. Прежде старалась просто жить и не думать, что подобное случится уже в скором будущем, но сейчас казалось, будто меня предали. Предали и продали. ГЛАВА 2 Новый день начался с появления в моей комнате сестры Николины, которая пришла справиться о самочувствии. Остаток вчерашнего я провела у себя, даже ужинала тут, хотя подобное обычно запрещалось. Видимо, правила обители на меня больше не распространялись, ведь одной ногой я уже находилась не здесь. – Всё хорошо, – ответила я на вопрос сестры Николины, прислушавшись к себе. Ничего не болело, и лишь глухая тоска точно ледяной рукой стискивала сердце. Но лечения от такого недуга ещё не придумали. – Не нравится мне твой настрой, – вздохнула целительница. – Ты ведь не первая и не последняя, с кем такое случается. Почти все девушки рано или поздно становятся жёнами и матерями. Матерями? Я поёжилась, смущённо отводя взгляд. О том, что происходит между мужчинами и женщинами, когда они остаются наедине, нам рассказывали только намёками, оставляя немалый простор для воображения, однако все знали, что после этого на свет и появляются дети. – Но почему настоятельница не разрешила мне остаться в обители? – пожаловалась я. – Ты прекрасно знаешь, почему. И, потом, всякое может случиться. Оставшись здесь, однажды ты могла бы сильно пожалеть о своём решении. – Но вы ведь не жалеете… – Откуда тебе знать? Я прикусила язык. В самом деле, откуда? Как говорится, чужая душа – потёмки. Я ведь и не догадывалась о том, что у сестры Николины когда-то был жених, и не узнала бы, если б она сама мне о том не поведала. Может быть, живя много лет в обители, целительница втайне тосковала о другой жизни?.. Мечтала о собственном доме, а не о комнате с дверью, выходящей в длинный общий коридор. О том, чтобы самостоятельно распоряжаться большим хозяйством. О звонком смехе и обнимающих её детских ручках. Обо всём, чему не суждено было случиться. – Наверное, вы правы, – отозвалась я. – Но ведь я совсем не знаю человека, с которым, который… Даже представить его себе не могу! – Уверена, настоятельница со всей серьёзностью подошла к выбору супруга для тебя… – Сестра Николина погладила меня по голове ласковым, почти материнским жестом, и я благодарно зажмурилась, ощутив, как мне этого не хватало. – Она бы не отдала тебя в руки какому-нибудь негодяю. – Однако она не всегда была мною довольна. – Но не стала бы наказывать тебя таким образом. Знаешь что, не ходи сегодня на занятия. Я попрошу Аньеллу посидеть с тобой. Я с готовностью согласилась. Сейчас никакие науки не полезли бы мне в голову, да и рукодельничать не смогла бы – кисти рук время от времени неприятно дрожали. Так и хотелось покрепче вцепиться во что-нибудь, чтобы унять эту дрожь, но всё вокруг казалось эфемерным, словно ненастоящим. Будто вся моя прежняя жизнь ускользала из пальцев, превращаясь в клочья тумана, которые у меня при всём желании не получилось бы удержать. Тот же туман клубился и впереди, в недалёком будущем. Аньелла появилась спустя несколько минут. Видимо, её отпросили с занятий для того, чтобы она могла побыть со мной. Мы являлись скорее приятельницами, чем близкими подругами, но сейчас я была рада любой компании. – Вижу, тебе уже лучше, – произнесла она. – Ох, и напугала же ты всех вчера! Свалилась на пол прямо в столовой – вся белая и недвижимая! – Сестра Николина прислала немного еды вечером, – сказала я. – Но мне ничего в горло не полезло. Что там происходит, все обсуждают меня, да? – Само собой! – хмыкнула собеседница. – Здесь не так много новостей, о которых можно вволю потрепать языками. Все гадают, каким окажется твой муж. Спорят уже вовсю. Я, например, не сомневаюсь, что он будет хорош собой, что и сказала всем и каждой. – А если ошибёшься? – Тогда придётся отдать Ирме свои новенькие синие нитки. В ответ я только вздохнула, обнимая себя за плечи. Для кого-то моя судьба – повод для азартной игры. Будь на моём месте другая, я бы, наверное, тоже с удовольствием вступила в обсуждения, горячо спорила бы и смеялась вместе с остальными – какими же безмятежными и счастливыми они мне в эти минуты казались! – Ты, кажется, вчера поранилась, когда вышивала, – напомнила мне Аньелла. Я глянула на свою руку и с удивлением обнаружила, что след от иглы полностью затянулся. Так, словно с момента, когда она вонзилась в кожу, прошёл не один день, а куда больше времени. Я и прежде замечала, что мои порезы и ушибы заживали довольно быстро, но не настолько же… Впрочем, сейчас мне было не до того, чтобы размышлять о странностях собственного тела. Куда больше тревожили другие мысли. Например, о том, когда же покупатель соизволит прибыть за товаром, то есть жених за мной… С Аньеллой мы просидели до обеда. Она помогла мне собирать мои немногочисленные пожитки. Все эти вещи приобретались на деньги обители, но возвращать их не требовалось – всё переходило в мою собственность. Кое-что я отложила, решив на прощание сделать подарки другим девушкам. Просто так, на память обо мне. Ведь с тех пор, как я оказалась здесь, они стали для меня новой семьёй. Как бы ни надеялась, что однажды родители найдутся, я постепенно привыкла и к здешним обитательницам, и к мерному распорядку жизни. В столовой все смотрели в мою сторону. Я заставила себя выпрямиться и высоко держать голову. Стыдиться мне нечего. Любая на моём месте переволновалась бы вчера. Слишком уж внезапно всё случилось. Ещё вчерашним утром была всего лишь скромной воспитанницей обители, а сегодня уже чья-то невеста. Ещё бы знать, чья… Не выдержав мучительной неопределённости, после обеда я отправилась к настоятельнице. – Я тебя не вызывала, – услышала я спокойный голос, едва переступив порог кабинета. Он всегда казался мне мрачноватым местом. То ли из-за того, что в узкие окна почти не проникало солнце, то ли по той причине, что всё здесь соответствовало строгому и суровому облику настоятельницы. – Простите, – выдохнула я. – Но мне так хочется узнать побольше – что он за человек, когда приедет за мной? Вы ведь вчера ничего этого не сказали. – Что, не терпится уехать от нас? – усмехнулась она, отчего линии её худого бледного лица исказились, как смятая бумага. – Ладно, входи. Так и быть. Я прикрыла дверь и села на неудобный жёсткий стул для посетителей. – Твой будущий муж – герцог, – произнесла настоятельница. – Вас ведь учили всему, что касается титулов? Так что можешь представить, как тебе повезло, и поблагодарить меня. – Я благодарна, – пробормотала я, пытаясь скрыть своё изумление. Герцог? Но почему он решился жениться на мне? Неужто у него не хватило денег на то, чтобы выбрать себе невесту из семьи, которая соответствовала бы его собственному высокому положению? Или герцог происходил из какого-нибудь захудалого обедневшего рода? Настоятельница сквозь полуопущенные веки наблюдала за мной. Мне вдруг на какое-то мгновение показалось, будто в её взгляде промелькнула зависть. Словно она действительно могла завидовать мне, моей красоте, молодости… Но я тут же отогнала от себя порочащие настоятельницу подозрения. Да, привлекательной её не назовёшь, однако ей удалось занять такое место, к которому наверняка стремились все сёстры в обители. Это ли не удача? Ведь не зря же говорят, что, когда у человека отбирают что-то одно, то взамен даруют нечто другое, не менее ценное и важное. Увы, имени жениха настоятельница так и не назвала. Лишь сказала, что он уже в пути. То есть, не он сам, а его поверенный, которому предстояло вступить со мной в брак от имени герцога и доставить к супругу в целости и сохранности. Такое нередко практиковалось, и всё же меня новость огорчила. В глубине души мне хотелось настоящую свадьбу – с красивым платьем, длинный шлейф которого тянулся бы за мной по гладкому полу, лучами света, что лились бы в украшенный цветами храмовый зал, дивной лютневой музыкой… А вместо нарисованной моей фантазией церемонии меня ожидала всего лишь унылая формальность, когда одно кольцо сменят на другое, и не будет никакого праздника. – Жизнь не всегда похожа на наши мечты, – угадала мои мысли настоятельница. – Ступай. Можешь заранее со всеми попрощаться. Покинув её кабинет, я толкнула дверцу, ведущую в сад. Меня душили рыдания, которые никак не могли прорваться наружу и комом стояли в горле. Давно не смазанные дверные петли заедало, и я, разозлившись на то, что не могу выйти на воздух, с силой ударила по двери. Рука тотчас откликнулась резкой болью, но не по этой причине я поражённо замерла на месте. На шероховатом дереве появился выжженный отпечаток. И формой, и размером он напоминал очертания моей ладони. Я убежала прочь. Не оглядываясь ни на кого, не отзываясь, когда меня окликали. Лишь в своей комнате, прижавшись спиной к двери, тщательно осмотрела ушибленную руку и не обнаружила на гладкой коже ничего даже отдалённо похожего на ожог. Может быть, мне просто почудилось? Или странный след был на дверце раньше, до того, как я в сердцах саданула по ней? Просто он не бросился в глаза сразу, вот и всё… За спиной раздался громкий стук. – Лили! Впусти! Скорее! Я открыла, взволнованная Аньелла ворвалась в комнату. – Что с тобой случилось? – Ничего… – Мне почему-то захотелось спрятать руку за спину. – Просто настоятельница сказала, что моя свадьба будет с поверенным, а не с женихом. – И когда же ты увидишь его? – Только после того, как меня к нему отвезут. – Вот ведь жук! – возмутилась Аньелла. – Даже самостоятельно приехать за невестой не смог! Да кто он такой?! – Герцог. – Что, правда?! – изумлённо прижала ладони к щекам собеседница. – Настоящий? Значит, ты станешь герцогиней? Я пожала плечами и высказала свои подозрения насчёт обедневшего рода. – Наверняка вместо родового замка у него руины. Так что все достойные невесты ему отказали. А может, он древний старик? – с внезапным испугом предположила я, осознав, что возрастом жениха совершенно запамятовала поинтересоваться. – Потому и не может приехать самолично. Дряхлый слишком. – А зачем тогда ему вообще жениться? Во взгляде Аньеллы появилось сочувствие. Она положила руки мне на плечи, и я со вздохом обняла её. Так, как обнимала бы настоящую сестру, будь она у меня. – Попроси у него разрешения писать мне письма, – сказала она и вдруг всхлипнула. – Хочу знать, как ты там… Хорошо? – Как скажешь… – Обещаешь? – Обещаю. ГЛАВА 3 Мне снился костёр. Треск горящего хвороста, возбуждённые крики толпы, лица, на которых отражалось алчное любопытство. В горле першило от запаха дыма, а яркие языки огня подбирались всё ближе к моим ногам… Я проснулась с громким криком и бросила взгляд на дверь, удивляясь, как не перебудила всю обитель. Кажется, я даже голос сорвала, крича. Ночная рубашка была мокрой от пота, одеяло скомканной грудой валялось на полу. Там, во сне, мои руки были крепко стянуты жёсткой верёвкой и привязаны к столбу. Там я осталась совсем одна – без поддержки, без близких, окружённая лишь чужими людьми, которые жаждали моей смерти. Там меня хотели сжечь за колдовство. Кое-как поднявшись с узкой кровати, я вернула одеяло на место и подошла к окну. Уже светало, лёгкий ветерок резвился на просторе, и я вдруг позавидовала его свободе. Как бы мне хотелось самостоятельно распоряжаться своей жизнью! Но это право я потеряла. Настоятельница не раз подчёркивала, что не занимается благотворительностью, так что наверняка уже подсчитала, сколько именно я задолжала обители за годы, которые провела здесь. Разумеется, приобретать невест в обители всё равно оказывалось выгоднее, чем в благородных семьях. О происхождении многих воспитанниц, как, например, о моём собственном, настоятельница рассказать не могла, однако здесь девушки получали вполне достойное образование и воспитание. За нами строго следили, не позволяя покидать место, где мы жили, к тому же ни один мужчина никогда не приближался ни к кому из нас, что гарантировало непорочность и тех, кто станет новыми воспитательницами обители, и чьих-то будущих жён. Впрочем, не интересовалась, как других, а меня никогда и не тянуло на знакомства с представителями противоположного пола. Хватало историй, которыми нас здесь запугивали. Про то, что из-за нехватки женщин некоторые недостойные мужчины становились настоящими дикарями и похищали девушек прямо на улице. Поэтому знатные дамы никогда не покидали стены своих домов без сопровождения отцов, мужей и слуг, а девицы и женщины попроще старались посещать рынки или ходить за водой только вместе, никогда в одиночку. У обители тоже имелась вооружённая охрана, однако воспитанницы со своими стражами никогда не пересекались. Может быть, и к лучшему то, что за мной приедет поверенный? Хотя бы небольшая передышка на пути к новому витку судьбы, перед тем, как я увижу лицо будущего супруга. А свадьба… что ж, наверное, таким, как я, пышные празднества не положены. Больше я так и не смогла уснуть. Всё сидела у окна и размышляла, старательно отгоняя воспоминания об отпечатке ладони на деревянной двери. Мне почти удалось убедить себя в том, что случившееся всего лишь померещилось моему растревоженному, как осиное гнездо, разуму. Почти, но не совсем. Я решила, что должна вернуться и ещё раз взглянуть на след, который мог быть оставлен раскалённым железом, если бы кому-то вздумалось сделать клеймо в виде тонкой девичьей ладони. Решив не откладывать задуманное, я поспешила туда, стараясь сильно не шуметь. В столовой уже готовили завтрак, но она находилась в другом крыле здания, так что я благополучно миновала прямые, как стрела, коридоры. Добравшись до нужной двери, на мгновение зажмурилась, точно страшась снова увидеть то, что предстало передо мной вчера. Отпечаток оказался на месте. Я приблизилась и приложила к нему ладонь, чуть растопырив пальцы. Совпадение получилось полным. Теперь сомнений быть не могло. Моя рука оставила след, который уже не стереть. Но как такое случилось?.. Услышав за спиной шаги, я отдёрнула ладонь и обернулась. Ко мне приблизилась сестра Николина. Выглядела она чем-то огорчённой. – Вы… тоже заметили? – спросила я, поймав её устремлённый на отпечаток на двери взгляд. – Никому об этом не говори, девочка, – ответила целительница. – И постарайся в следующий раз сдерживать свой гнев. Не обрушивать его на ни в чём не повинные предметы. Устыдившись, я опустила глаза. Сестра Николина права. Я действительно чувствовала, как меня переполняли ярость и боль, в ту минуту, когда ударила по двери. Но разве могла я предположить, к чему приведёт мой порыв? Будь я не обычной девушкой, а… Будь я… Додумывать эту мысль было страшно, и я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Боль отрезвила меня, и я подняла глаза. Даже попыталась улыбнуться, хотя больше всего сейчас хотелось закричать в ужасе и неверии. – Спасибо за совет, сестра Николина. Вы верно говорите. Я никому не скажу. – Вот и умница, – похвалила она меня и снова, как вчера, погладила по голове. – Ты ведь смелая девочка и справишься со всеми ударами судьбы. И с будущими, и с прошлыми… – С прошлыми? – переспросила я непонимающе. Но собеседница уже развернулась и неспешным шагом направилась к кабинету настоятельницы. Так для меня и осталось загадкой, что же имелось в виду под этими словами. *** Виенна, баронесса де Кастеллано, больше всего ненавидела, когда что-то шло не по её планам. До сего времени ей вполне успешно удавалось воплощать их в жизнь, даже будучи слабой женщиной. Рано оставшись без родителей, однако с унаследованным от них немалым состоянием, она сделала очевидный вывод о том, что миром правит тот, у кого есть богатство, но, если мужчина может позволить себе действовать уверенно и порой даже грубо, то у женщины имеется собственное оружие. Внешняя привлекательность, мягкие манеры и улыбки, за которыми прячутся острые зубки, умение расплакаться в нужный момент, а также все достижения моды, призванной подчёркивать достоинства и прятать недостатки. У Виенны было довольно времени, чтобы всему этому научиться – и в девичестве, и после того, как стала вдовой, когда её пьяный муж-барон свалился с лошади на охоте. Но сегодня утром ей принесли письмо от Иларии, фаворитки короля Арнальдо, считавшей Виенну подругой, и оно содержало в себе весть, которая заставила баронессу не на шутку рассердиться. – Он женится, – вслух прочла Виенна и, заметавшись по гостиной, гневно отшвырнула с дороги попавшуюся под ноги комнатную собачку. Та, заскулив, убежала, а хозяйка скомкала письмо в руках. Она могла бы решить, что новость всего лишь шутка, не знай как следует Иларию, которой совершенно не свойственно чувство юмора. Но как герцог де Россо может жениться на ком-то, кроме неё, Виенны? Разве мало она вложила в их отношения? С того самого первого вечера, когда их представили друг другу на королевском балу, баронесса делала всё возможное для того, чтобы завоевать его и почти не сомневалась в успехе задуманного. Она снова развернула письмо и перечитала его, хмуря брови. – Что за бред? Девушка из обители? Безродная особа, воспитанная старыми ханжами? Уж не сошёл ли он с ума в уединении своего замка? – Виенна разговаривала сама с собой, ведь лучшего собеседника и вообразить не могла. Снова смяв бумагу, она отбросила письмо и поспешила в будуар, где потребовала у камеристки немедленно привести её в порядок. Баронесса намеревалась повидаться с Иларией и вызнать все подробности лично, даже если понадобится отвлечь королевскую фаворитку от важных дел. Виенна и сама не могла бы сказать, что разозлило её больше – сам факт того, что Себастьян решил жениться, или то, что он не удосужился сообщить ей об этом лично. Спустя некоторое время в зеркале появилось отражение молодой женщины, которая выглядела воплощением оскорблённой, но сохраняющей достоинство аристократки. Лёгкая, но не болезненная бледность, аккуратно убранные наверх и сколотые шпильками с жемчужинками светлые волосы. Несколько прядок выбивалось из причёски, что выглядело трогательно и нежно. Сейчас никто бы не дал баронессе её лет. Платье она выбрала довольно простое, но с большим декольте, что соответствовало моде и выгодно подчёркивало пышную грудь с соблазнительной ложбинкой. «Может быть, не надо было делать ставку на герцога? – подумала вдруг Виенна. – Стоило выбрать короля? Но с ним мне светило лишь то положение, которое сейчас занимает Илария, а я бы не отказалась стать законной женой, к тому же король совсем не так хорош собой, как Себастьян де Россо». Отложив размышления на потом, Виенна покинула особняк и села в карету. Задёрнув занавески, за которыми мелькали столичные улицы, она прикрыла глаза, и перед внутренним взором тут же появилось красивое лицо герцога де Россо. Падающие на лоб густые чёрные волосы, глубокие синие глаза, чувственные губы… Этим мужчиной хотелось любоваться, словно произведением искусства. И не только пожирать глазами, но и прикасаться, чувствовать его поцелуи, тепло смуглой кожи. Любой посчитал бы за счастье стать её мужем, и невероятной казалась сама мысль, что можно променять благосклонность баронессы де Кастеллано на какую-то девку из обители, что находилась где-то в глуши. Карета остановилась так резко, что Виенна едва не прикусила себе язык. Оказалось, что какой-то нищий перебежал дорогу прямо перед экипажем. Сколько же их развелось за последнее время! Не проще ли отловить каждого из них и всем скопом отправить на галеры? Будь Илария поумнее, давно бы дала королю совет очистить столицу от бедноты. Но фаворитку интересовали лишь наряды да танцы. Ума у неё не больше, чем у пустоголовой фарфоровой куклы. Наконец-то городские районы остались позади, и теперь вокруг расстилался парк, окружающий королевскую резиденцию. Здесь даже пахло иначе. Цветущими растениями, прохладой и негой. Громко журчали фонтаны. Охрана баронессу не останавливала – карета с гербом говорила сама за себя. Удобно устроившись на мягком бархате сиденья, Виенна неохотно потёрла глаза сначала руками, затем платком – чтобы покраснели и казались чуточку припухшими. Следовало выглядеть заплаканной. Пусть Илария встанет на её сторону, а заодно подумает, что, упустив герцога, баронесса вполне может сменить приоритеты и переключиться на короля, которому уже могли наскучить прелести фаворитки. Мужчины не выносят однообразия. Этот урок усвоен давно, и исключений из правила пока не попадалось. ГЛАВА 4 Я послушалась сестру Николину и никому ничего не рассказала об отпечатке на двери. Хорошо, что ею пользовались редко, так что, хотелось надеяться, никто ничего не заметил. Зато о том, что вместо жениха приедет его поверенный, стало известно всем. Поначалу девушки наперебой возмущались тем, что не увидят моего будущего мужа и не смогут подтвердить или опровергнуть догадки о его внешности. Но затем сообразительная Аньелла заявила, что не выпустит из обители ни меня, ни моего спутника, пока не выведает у него все подробности о герцоге. Уж неизвестно, как она собиралась эдакое провернуть, но меня её слова повеселили, на какое-то время разогнав смятение из-за всего происходящего со мной. Как бы я хотела, чтобы моя очередь покинуть обитель ещё не настала! Хотя бы на недолгое время продлить эти дни, наполненные уроками, рукоделием, разговорами с другими воспитанницами. Сейчас даже то, что прежде раздражало, вызывало желание никогда с этим не расставаться. А тут ещё эта история с дверью… Прошло два дня, вещи были собраны. Меня освободили от занятий, и я тенью бродила по обители, с тоской заглядывая в знакомые с детства помещения – просторные светлые классные комнаты, маленькие кладовые. В библиотеку, где требовательная сестра Корнелия неусыпно следила за тем, чтобы девушки читали только то, что рекомендовано настоятельницей. Впрочем, как мне казалось, непотребные книги сюда и не попадали. Наверняка все новые произведения тщательно проверяли, а те, что не подходили для нашего чтения, немедленно сжигали. Сжалившись надо мной, сестра Николина попросила помогать ей в лазарете. Две девушки отравились дикими ягодами, которые проросли через ограду, так что понадобилось приглядывать за обеими – как бы не стало хуже. Занявшись делом, я немного отвлекалась от собственных тревог. К тому же, на меня успокаивающе действовала компания целительницы. Её спокойный голос и почти материнская нежность словно дарили надежду на то, что не всё в мире так плохо, как может показаться. Беседу о супружеских обязанностях, которая положена невесте, со мной провела тоже сестра Николина. Несмотря на то, что сама она так и не вышла замуж, эта мудрая женщина владела знаниями, полученными из книг по медицине. Правда, касались они в основном не того, что происходило между мужем и женой в спальне, а последствий этого, то есть появления на свет младенцев. Единственное, что особо подчёркивалось, заключалось в том, что женщина должна быть покорна воле мужчины. Отчего-то данное утверждение вызывало во мне внутренний протест, но я промолчала, безропотно дослушав лекцию о том, что предстояло мне совсем скоро, до конца, и лишь всё сильнее комкала лежащими на коленях руками грубую ткань платья. Поверенный приехал внезапно – вечером, когда все уже поужинали и разошлись по своим комнатам. За мной явилась отправленная настоятельницей сестра Николина. Сказала, чтобы я захватила с собой все свои вещи и поторапливалась. Остальные девушки, несмотря на то, что их никто не звал, тоже высыпали из комнат. Не так уж часто за нами приезжали издалека, да и знатных людей среди женихов воспитанниц почти не водилось, так что мой случай казался чем-то из ряда вон, и провожали меня всей обителью. Я старалась держаться, что-то говорила, даже улыбалась. Раздала приготовленные заранее подарки. Крепко обняла сестру Николину, Аньеллу, ещё нескольких девушек, некоторые из которых, не сдерживаясь, всхлипывали. – Что вы плачете? – попыталась я их успокоить. – Я ведь не умираю! Просто выхожу замуж! – Девушки, поспешите, – напомнила о времени настоятельница. Поверенный герцога оказался ничем не примечательным человеком. Среднего роста, лысоватым, одетым в дорожную одежду практичных чёрно-коричневых оттенков. Однако его бесцветные глаза за металлической оправой очков смотрели так строго, что даже бойкая Аньелла не решилась расспрашивать о моём будущем муже. Спустя некоторое время мы с поверенным подписали бумаги, и настоятельница с бесстрастным видом зачитала церемониальные слова. Часть из них я послушно повторила, давая все необходимые клятвы, после чего поставила на бумаге отпечаток пальца, окончательно заверяя своё согласие на брак. С моей руки сняли принадлежащее обители кольцо, а вместо него надели другое – совсем простенький золотой ободок с выгравированным на нём узором, рассмотреть который как следует в свете свечей у меня не вышло. Пути назад не осталось. Карета поверенного ждала за воротами обители. Я так давно не покидала место, где провела большую часть жизни, что казалось, будто мне снится сон. Всё вокруг сливалось в одну размытую картину, и я не сразу поняла, что по моим щекам текут слёзы. Их можно было бы принять за капли дождя, если б не горьковато-солёный вкус на губах. Я вытащила из кармана платок и тёрла глаза, пока их не начало щипать. Лишь после того, как слёзы высохли, я села в карету, где забралась в самый дальний угол и отвернулась к окну, за которым сгущались летние сумерки. *** Королевская резиденция выглядела образцом кичливой роскоши. Повсюду блеск, вычурная мебель и парчовые занавески, но наиболее приближённые к королю знали, что казна его не так богата, как он силился показать, время от времени пуская пыль в глаза иностранным гостям. Однако пока рано было говорить о том, что королевский двор обнищал. Илария нашлась на балконе своей спальни, куда ей подали то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Молодая женщина с морковного цвета волосами, небрежно рассыпанными по плечам, лениво передвигала туда-сюда по серебряному подносу блюдца с закусками. Баронесса поморщилась – если фаворитка короля и дальше будет так налегать на сладкое и острое, едва ли это пойдёт на пользу её коже. – Я приехала поговорить о письме, – без долгих предисловий заявила Виенна. – В нём правда? Герцог де Россо в самом деле… – Да-да, – томно отозвалась Илария. – Мы все поражены не меньше, милочка. Вчера за ужином только и говорили, что о скорой свадьбе герцога. – Но как ему такое вообще могло в голову прийти?! – Понятия не имею. Ты ведь знаешь, каковы мужчины. Не нам пытаться постичь их мысли. Баронесса вздёрнула брови. Собеседница раздражала её всё больше. А это фамильярное обращение «милочка»! Его так и хотелось запихать фаворитке обратно в глотку. Чтобы подавилась – если не своими словами, так тем, что сейчас жевала. Но приходилось играть роль подруги, расточая медовые улыбки и делая вид, будто всю жизнь мечтала о том, чтобы выслушивать из уст Иларии все эти глупости. – Да, так несправедливо по отношению к тебе… Мы-то думали, что герцог сделает предложение… Но что поделаешь? – Что поделаешь? – переспросила Виенна. – Что поделаешь?! А как бы ты поступила на моём месте? – Я уже на нём. Королю поступило выгодное брачное предложение из Хальфдана, и он готов ответить согласием. Его будущая невеста – северянка, наверняка дикарка невежественная. – Да уж, – отозвалась баронесса. Быть фавориткой неплохо, но законной женой – совсем другое. Однако Иларии ею не стать ни при каком раскладе. – Так что лучше меня никто тебя не поймёт, – продолжала та. – Вот, угощайся, если хочешь! Только что приготовили, пальчики оближешь! – Нет, спасибо, – буркнула Виенна, но тут же отвернулась, сделав вид, что вытирает несуществующие слезинки. – Совсем нет аппетита. Твоё письмо разбило мне сердце. – Как жаль, что я так тебя огорчила! – завздыхала собеседница. Баронессе вспомнилось, что в былые времена гонцам, которые приносили дурные вести, отрубали голову. Вернуть бы этот славный обычай. Потребовалось ещё несколько долгих минут разговора с фавориткой, чтобы сделать вывод, что ей больше ничего не известно. Ни имя невесты Себастьяна, ни причина его странного решения о браке. Если король и знал, то с Иларией не поделился. Следовало поговорить с другими придворными. Не все так глупы и нелюбопытны. Наверняка хоть кто-то что-нибудь да выяснил. Но так вышло, что первым, кого встретила Виенна, выйдя из опочивальни фаворитки, оказался сам Арнальдо. Тот редкий момент, когда король Ирстании шёл по дворцовым коридорам без сопровождения. Увидев баронессу, он остановился, и она тут же склонилась перед ним в неоднократно отрепетированном реверансе, прекрасно зная, какой заманчивый вид открылся мужчине, когда вырез платья чуть опустился, ещё больше обнажая грудь. – Ваше величество! – Баронесса де Кастеллано! Чем обязаны вашему столь раннему визиту? – Арнальдо провёл кончиками пальцев по щегольским усам, которыми очень гордился. – Приезжала повидаться с Иларией. После того, как получила от неё письмо. Оно касается… – Дайте угадаю. Герцога де Россо, так? Вы неравнодушны к нему? – Вы так наблюдательны! – Не могу не посочувствовать. Ведь вы так хороши, что солнце, устыдившись перед лицом вашей прелести, прячется за тучами. Вам ли страдать из-за расставания с мужчиной, баронесса? – Виенна. Зовите меня просто по имени. Ведь мы с Иларией лучшие подруги. – Согласен. Надеюсь, случившееся не станет причиной для того, чтобы навещать нас реже. Мы всегда рады вашим визитам. – Конечно же, нет, ваше величество! Однако… Никак не могу понять, почему герцог де Россо принял столь опрометчивое решение. – Об этом вам бы лучше спросить не у меня, а у него самого. – Как вы правы! Но ведь герцога наверняка нет сейчас в столице. Он в своём замке, куда даже ни разу меня не приглашал, – печально опустив глаза, пожаловалась баронесса. – Так поезжайте без приглашения! Сделайте ему сюрприз. Хорошая идея, а? – Великолепная! Но я не знаю точно, где он находится… Боюсь заблудиться в дороге. – Я дам вам провожатого. – О, ваше величество! – Виенна благодарно сделала ещё один реверанс – куда более низкий. Король в ответ обхватил пальцами её ладонь и задержал руку баронессы в своей чуть дольше, чем дозволялось правилами этикета. К себе Виенна возвращалась в приподнятом расположении духа. Первая хорошая новость состояла в том, что она осознала, что нравится Арнальдо, значит в случае чего вполне может рассчитывать на его покровительство. А вторая – предложение отправить её в замок Себастьяна де Россо пришлось как нельзя кстати. Ах, до чего же неумны те женщины, что не научились пользоваться своей принадлежностью к слабому полу! Они и не догадываются, что порой правильно подобранный наряд и трепетание ресниц действуют ничуть не хуже прочной кольчуги и острых стрел. ГЛАВА 5 Своё первое путешествие из места, где меня нашли, в обитель я почти не запомнила, поэтому сейчас всё было в новинку. И долгий путь в карете по тряской дороге, и неудобная поза, в которой занемело всё тело, и вынужденная необходимость находиться в замкнутом пространстве наедине с едва знакомым человеком. Тот факт, что он являлся мужчиной, а не женщиной, к обществу которых я привыкла, добавлял нервозности. Я старалась не смотреть на поверенного и не заговаривала с ним первой. Отчего-то мне казалось, что и ему его миссия привезти меня к супругу не доставляла радости. Он просто выполнял свою работу. Сначала вступил со мной в брак по доверенности от имени другого человека, а затем сопровождал меня туда, где мне предстояло начать новую жизнь. Какой она окажется?.. Я думала, что мы будем ехать всю ночь, однако карета остановилась. Мой молчаливый спутник сообщил, что мы прибыли на постоялый двор, где останемся ночевать. Прежде мне никогда не приходилось бывать в таких местах, так что я с любопытством рассматривала неказистое строение в два этажа с короткой трубой, из которой поднимался дым. Коней отправили на конюшню, а меня по узкой тёмной лестнице провели в тесную комнатку под самой крышей. Поверенный спросил, не голодна ли я, на что я ответила, что уже поужинала в обители. Удовлетворившись этим, он ушёл, сказав, чтобы я берегла свечи и наутро была готова к продолжению пути. Накинув на дверь ненадёжный на вид крючок, я переоделась в ночную рубашку и, погасив свет, юркнула под одеяло, надеясь, что здесь нет мышей, крыс и насекомых. Заснуть получилось не сразу. За стеной в коридоре слышались шаги, по соседству, где расположились другие постояльцы, звенели голоса. Я вертелась с боку на бок, то натягивала тонкое одеяло на плечи, прячась в нём, как в детстве, то порывалась сбросить его на пол. Темнота казалась почти живой. Крохотное оконце заросло паутиной и практически не пропускало лунного света. Я знала, что нужно поспать хоть немного, чтобы на следующий день чувствовать себя отдохнувшей, но провалилась в сон гораздо позже, чем легла – лишь тогда, когда стихли все шумы. Хорошо хоть, что мои недавние опасения не оправдались, и никто бегающий или ползающий не потревожил меня спящую. В обители обычно вставали рано, так что утренний подъём не застал меня врасплох. К моменту появления в моей комнате поверенного, имя которого я, к своему стыду, уже успела забыть, я оделась и умылась холодной водой из стоящего на прикроватном столике кувшина, к которому прилагался небольшой таз. Уборная, как следовало ожидать, находилась во дворе, а завтракали мы в общем зале, где нам подали зажаренную до хруста яичницу, щедрые ломти непропечённого хлеба и остывший чай. А дальше продолжилась дорога. Отодвинув занавеску в карете, я наблюдала за тем, как менялся пейзаж, из знакомого становясь другим. Мимо проплывали возделанные поля и виноградники, на которых работали просто одетые люди, затем их сменили казавшиеся бесконечными зелёные луга и шумные речушки, а вдалеке уже виднелась полоса высоких гор. Иногда мне хотелось остановиться, поближе рассмотреть то или иное место, размять ноги, освежиться прохладной водой. Но я не осмеливалась просить своего хмурого спутника оказать мне такую милость. Удивительно, но спустя некоторое время он заговорил со мной сам. – Почему вы не спрашиваете, далеко ли ещё ехать? – поинтересовался поверенный хриплым от долгого молчания голосом. – Сколько бы ни было, нам всё равно нужно проделать этот путь, – отозвалась я. – Терпеливая девушка… Я-то ожидал от вас неизбежных капризов. Хотя, если вспомнить, где вы росли… – Я не привыкла капризничать, господин. – Оно и видно. Но, думаю, у вас ко мне накопились вопросы, верно? Спрашивайте же! Я недоверчиво глянула на него. Можно спросить всё, что угодно? В самом деле? – Куда мы едем? – В родовой замок герцога де Россо, – он назвал фамилию, которую я уже видела на бумагах, когда их подписывала. – Та церемония, что прошла в обители, действительно считается заключением брака? – решилась поинтересоваться я. – Значит, меня уже можно считать замужней женщиной? Или… – Пока не совсем, – хмыкнул собеседник. – Видите ли, одних бумаг и брачных клятв недостаточно. Требуется кое-что ещё. – Что же? – Только обещайте, что не станете рыдать, охать и ахать, – с некоторой опаской произнёс он, посматривая в мою сторону. – Обещаю, – не без тревожного чувства на душе согласилась я с его условием. – Надобна консуммация брака. Окончательное его довершение. Но тут уж вам придётся дождаться встречи с герцогом. Проведёте с ним первую ночь с соблюдением всех надлежащих обрядов и тогда по-настоящему сможете именоваться замужней. Ведь известно же – если у супругов нет близких отношений, это повод для развода. – Для развода? – переспросила я, догадавшись, что поверенный говорил о том же, о чём и сестра Николина, только уже не с медицинской, а с законодательной точки зрения, непонятным лишь оставалось, какие обряды он имел в виду. – И что же происходит с разведёнными женщинами? Ведь оставаться с мужьями они больше не могут. – Слышал, будто раньше подобное признавали позором. Но сейчас, когда представительниц вашего пола не хватает, они могут снова считаться невестами. И питать надежду, что с другим благоверным им повезёт больше. Те же, кто не хочет больше выходить замуж, могут уйти в обитель вроде той, откуда я вас забрал. Однако же, думаю, не всех туда принимают. – Развод может быть дан только по этой причине? – Есть и другие, но там всё сложнее. Уж слишком вы загорелись вопросом! Неужели, ещё не став женой, задумались о разводе? – Просто любопытно, – смешалась я, придя к выводу, что лучше пока столь щекотливую тему закрыть. – Скажите, а герцог живёт один? Или с родителями? – Их давно нет в живых. Но у него есть бабушка. Мой вам совет – пока у вас есть время, молитесь о том, чтобы ей понравиться. – Что? – заморгала я. – Она так сурова? И что будет, ежели я не придусь ей по вкусу? – Лучше не спрашивайте. Спутник задремал или сделал вид, а я снова отвернулась к окну, обдумывая всё, что от него услышала. *** Не откладывать задуманное надолго – этим правилом Виенна тоже обычно руководствовалась. Никаких срочных дел, которые нельзя было бы отложить, на ближайшее время у неё не имелось, так что следовало поспешить и поскорее отправиться в дорогу. Как любопытно будет увидеть выражение Себастьяна, когда она сделает ему сюрприз, появившись на его пороге! Довольная беседой с королём Арнальдо баронесса наблюдала за тем, как камеристка собирает её багаж, то и дело поторапливая ленивую нескладёху. И где в наше время найти хорошую прислугу – послушную, вышколенную и расторопную? Вот кого стоило бы сжигать на кострах! Но с такой внешностью девицу едва ли приняли бы за колдунью. Всем известно, что они должны быть на диво хороши собой, ведь дурнушками их любовники-демоны бы не прельстились. Как и самые обычные мужчины. Но у некоторых просто не оставалось выбора. Вот и брали что попало, даже девок из обителей. Споткнувшись об эту мысль, Виенна заскрипела зубами. Интересно всё-таки, где сейчас эта невеста? Или… уже жена? Нет, едва ли. Но нельзя допустить, чтобы она ею стала. – Шевелись! – прикрикнув в очередной раз на дуру-камеристку, баронесса отправилась давать распоряжения управляющему. По его лицу каждый раз читалось, как ему неприятно подчиняться женщине, и Виенна, замечая такую реакцию, старалась уязвить и унизить его посильнее. Ему следовало бы лучше оттаскивать любимого хозяина от бутылки, глядишь, тот бы и дожил до сегодняшнего дня. Покойного супруга баронесса не любила. Он был ровесником её отца и увлекался тем же самым – охотой, выпивкой, женщинами. В его кровати перебывали все служанки, да и чужими жёнами Ренцо тоже не брезговал. Когда его похоронили, Виенна думала, что больше не позволит ни одному мужчине назвать её своей, но случайная встреча с герцогом де Россо всё изменила. Он, сам о том не подозревая, стал тем лекарством, которого так жаждала её душа. «Он будет моим», – решила вдова барона де Кастеллано, когда их с молодым человеком взгляды впервые столкнулись, и сделала всё возможное, чтобы привлечь его внимание. Себастьян де Россо не скрывал, что не стремится пока связывать себя узами брака, и баронесса притворялась, будто полностью разделяет такую точку зрения. Стараясь усыпить его бдительность, она уверила Себастьяна в том, что новое замужество ей не нужно. Что им хорошо и так – просто вместе. Когда они под руку шагали по залам королевского дворца, сердце Виенны переполнялось гордостью. Ей хотелось, чтобы окружающие провожали их завистливыми взглядами, чтобы все видели, насколько они с герцогом красивая пара – светловолосая молодая женщина с обольстительной фигурой и высокий мужчина с волосами цвета воронова крыла. Воспользовавшись обширной библиотекой мужа, который собирал в свою тайную коллекцию непристойные издания, она позаботилась о том, чтобы Себастьяну никогда не приходилось скучать в постели с ней, и его, казалось, всё полностью устраивало. А что теперь? Столько усилий насмарку? Отдать своего мужчину в руки какой-то выскочке? Да откуда она вообще взялась? Кто в здравом уме захотел бы в жёны особу, предки которой могли быть кем угодно? «Тут что-то нечисто, – сказала себе баронесса, шурша юбками по ступенькам лестницы. – Надо выяснить». Изогнув губы в улыбке, она представила себе встречу с возлюбленным и пожалела о том, что не успевает заказать портнихе новое платье, в котором спустилась бы к ужину в герцогском замке. Хотя, почему бы и нет? Пусть работает всю ночь, ей за это и платят. Управляющий привычно хмурился, пока Виенна диктовала ему, что делать в её отсутствие. Покончив с разговором, она отпустила его небрежным взмахом руки и отправилась в столовую, где ждал лёгкий ужин. Встреченную по пути горничную баронесса отправила за портнихой и с удовлетворением бросила на себя взгляд в зеркало. Ей уже за двадцать пять, а талия всё такая же тонкая, как в шестнадцать, и кожа нежная, точно у ребёнка! А вот Илария уже располнела, и наверняка будущая королева-северянка окажется достойной противницей. ГЛАВА 6 Мы остановились ещё на одном постоялом дворе, где перекусили и сменили лошадей. Здесь оказалось уютнее – светлый общий зал вместо мрачного и прокопчённого, рядышком лоток с товарами, которые могут пригодиться в пути. Да и еда получше. Разомлев после сытного обеда, я задремала в карете. И не сразу услышала стук копыт и громкие крики, приказывающие нам остановиться. Открыв глаза, я поймала на себе растерянный взгляд поверенного. Но уже через несколько мгновений он сменился решительным и твёрдым. Мужчина толкнул дверцу. – Что бы ни случилось, оставайтесь в карете! – приказал он мне, выходя. Лишь самую чуточку отодвинув краешек занавески, которую некоторое время назад прикрыла, чтобы яркий свет не мешал дневному сну, я увидела окруживших карету людей. Грубые лица, потрёпанная одежда – едва ли кто-то назвал бы её приличной – и алчные глаза, которые, казалось, заранее подсчитывали каждую монету, что можно выручить, продав всё, что они видели. С губ незнакомцев срывались ругательства, и я с ужасом поняла, что мы стали добычей разбойников, которые промышляли на дорогах. Сначала мой спутник пытался договориться с ними мирным путём, объясняя, что мы не везём с собой ни золота, ни серебра, ни драгоценностей. Но они ему не поверили и захотели обыскать карету. Дверца открылась, и на меня уставился один из мужчин. – Вот здесь кто! Посмотрим-ка поближе… – ухмыльнулся он, демонстрируя отсутствие двух передних зубов. «Наверное, выбили в драке», – подумала я, чувствуя странное оцепенение от всего происходящего. И вскрикнула, ощутив, как шершавые пальцы обхватили моё запястье. Взгляд чужака стал сальным, а на губах появилось подобие улыбки. Все страшные истории о нападении на девушек и женщин, которые нам рассказывали в обители, вдруг стремительно становились реальностью, а я из слушательницы превращалась в их главную героиню. Перед глазами потемнело, к горлу прихлынула тошнота от мерзкого запаха, который исходил от разбойника. Отчаянно надеясь, что не упаду в обморок, я замотала головой. – Господин, пожалуйста! – О, ты называешь меня господином? Мне это по нраву. Но о чём ты хочешь меня попросить, крошка? Пожалуйста что? «Пожалуйста, заберите меня отсюда»? «Пожалуйста, подарите мне поцелуй»? А? – Пожалуйста, оставьте меня! – Не могу, ты мне нравишься. Мужчина рванул меня к себе, и в тот же миг я услышала голос поверенного, произнёсшего несколько слов на незнакомом певучем языке. Он больше не увещал нападающих, но и не угрожал им. А сразу перешёл к нападению. Я не видела, что именно произошло, но уже спустя пару минут негодяи обратились в бегство. Их будто преследовал какой-то внезапно возникший страх перед тем, что могли видеть только они. Разбойники кричали, падали с лошадей, удирая, и голоса их звенели у меня в ушах. Эта участь не миновала и того, который проник в карету. Он отпустил меня, ничком упавшую на сиденье, и скрылся вместе с остальными. Поверенный приблизился и почти ласково осведомился: – С вами всё в порядке? Вы не пострадали? Должно быть, вы даже не слышали о том, что такое порой случается. – Слышала, – отплёвываясь от выбившихся из пучка волос, которые попали мне в рот, отозвалась я. – Но как вам удалось отбиться от них? У вас при себе какое-то опасное оружие? – Артефакт, – на удивление спокойно после того, что пришлось пережить только что, ответил он. – Подарок от сильного колдуна из Хальфдана. Он приходится герцогу де Россо хорошим другом. – Но разве использование подобных предметов не карается по закону? – удивилась я. – Северное колдовство совсем не такое, как то, за которое преследовали в наших краях. Владение им дарует сама природа. Оно порождение стихии, которую никому, кроме северян, не дано постичь. Поверенный ненадолго отошёл, чтобы обменяться несколькими словами с кучером, а я воспользовалась передышкой, чтобы привести в порядок причёску и одежду. Недавние слова собеседника глубоко запали мне в душу. Герцог дружит с настоящим колдуном? В обители нам немного рассказывали о Хальфдане. О бескрайних ледяных пустошах, занесённых снегом горах, холодных фьордах. О суровых людях, которые носили одежду из шкур и, как поговаривали, сами имели способность превращаться в животных. Эта страна казалась такой далёкой, что в наших представлениях выглядела почти сказочной. Живя в обители, мы никогда не видели снега. Да и тёплые шубы нам были ни к чему – для прохладных осенних и зимних дней вполне хватало плотных шерстяных накидок, которые мы вязали самостоятельно. Неужели колдун запросто навещает герцога де Россо в его замке? И дарит артефакты, один из которых мой будущий супруг не пожалел выделить поверенному для того, чтобы тот сумел защитить меня в дороге. Значит, он заботился обо мне, несмотря на то, что мы никогда прежде не встречались?.. Мой спутник вернулся, и мы продолжили путь. Дальнейшая дорога проходила без приключений. Но уснуть я больше не смогла. – Нынешней ночью мы снова остановимся на постоялом дворе? – поинтересовалась я. – Нет, должны успеть добраться дотемна. Услышав ответ, я одновременно и обрадовалась, и испугалась. Что он там говорил о первой брачной ночи? Неужто она состоится уже совсем скоро, на исходе этого дня? Я чувствовала себя измотанной долгой дорогой, и при мысли о том, что предстоит впереди, мне становилось не по себе. Руки снова начали дрожать, и я спрятала их под тонкой шалью, чтобы сидящий напротив мужчина ничего не заметил. Однако о моих тревогах он всё равно каким-то образом догадался. – Вы не должны беспокоиться. Герцог де Россо – не какое-нибудь чудовище. Уверен, он будет добр к вам. – Как был бы добр к приблудной собачонке? – Не драматизируйте, – поморщился собеседник. – Возможно, вы считаете себя жертвой обстоятельств, но, поверьте, вам повезло. Не думаю, что к девушкам, воспитанным обителью, часто сватаются аристократы. – Вы правы, – согласилась я с его словами. – Оттого и не могу понять… Почему именно я? Мою семью не нашли, следовательно никто не знает правду о моём происхождении. Я могу быть как знатной особой, так и дочерью крестьян. Неужели герцог настолько разорён, что все девушки, соответствующие его положению, ему отказали? Или… уродлив? Моё предположение казалось вполне вероятным. – У него какой-то физический недостаток, верно? Сильная хромота? Жуткие шрамы? Нет одного глаза? Может быть, он карлик? – Ваша фантазия воистину неистощима, – отозвался мой спутник, издав звук, который очень напоминал сдавленный смешок. – Но вы ошибаетесь. У герцога нет никаких видимых недостатков, да и бедным его не назовёшь. Его принимают при дворе короля. А род де Россо на протяжении многих веков пользуется заслуженным уважением. Предки Себастьяна де Россо воевали близ Этры. Слышали об этом славном сражении? Я кивнула. Да, уроки истории, несмотря на всю их скукоту, не прошли даром. Река Этра на западной границе… Именно с той стороны однажды явились чужеземные захватчики. В летописях говорилось, что воды реки стали красными от крови, так много её пролилось и в рядах наших воинов, и среди противников. – Вот видите! – поверенный с внушительным видом поднял указательный палец. – Вы должны гордиться, что станете носить фамилию де Россо. Ведь не каждой так везёт в жизни. – Не каждой, – вынуждена была согласиться я. – Но теперь ещё больше не понимаю желания герцога жениться на мне. Иногда… бывает так, что женихи приезжают и смотрят всех девушек подходящего возраста. Чтобы сделать свой выбор. Но ваш хозяин ни разу не видел меня, так что я тоже могла бы оказаться некрасивой, косой или кривой… Припомнив эти казавшиеся мне унизительными смотрины, напоминавшие продажу домашней скотины в базарный день, я вдруг поняла, что никогда не участвовала в них в качестве потенциальной невесты. Всегда, прячась в удобных наблюдательных пунктах, смотрела на происходившее со стороны, в компании тех, кто ещё не достиг брачного возраста. Тогда меня почему-то не смущало, что приезжающим в обитель мужчинам показывали моих ровесниц, а меня саму никогда. Но сейчас это казалось довольно-таки странным. – Насколько мне известно, он переписывался с настоятельницей обители. – Вот как? – отозвалась я, вернувшись мыслями в настоящее. Ничего удивительного. Ведь откуда-то герцог должен был обо мне узнать. – На вашем месте я бы не задумался о причинах, а просто наслаждался бы свалившейся на голову удачей. – Хороший совет. Но вы не на моём месте. И едва ли можете себя на нём представить. Мои слова прозвучали сухо, но, кажется, собеседник на них не обиделся. – А вы женаты? – полюбопытствовала я. – Нет. Собственных детей мне заменили племянники. Меня радует, что всё, что я нажил, достанется им. – И ответственности, должно быть, меньше? – Само собой. У них ведь есть родители, они и должны воспитывать. А я просто от души балую маленьких паршивцев, когда выпадает возможность провести время с ними. Я попыталась представить себя окружённой детьми. Чумазые мордашки, бесхитростные улыбки, звонкий смех… Но отчего-то сама мысль, что я могу стать матерью, пугала. Интересно, у герцога есть братья или сёстры? Тогда я их деткам приходилась бы тётей, что казалось куда более воодушевляющей идеей. Но на мой вопрос об этом поверенный лишь покачал головой. – Увы, никого. То есть… Они были, но умерли ещё во младенчестве. Мать герцога не отличалась крепким здоровьем. Да и хорошую кормилицу найти не так-то просто. Я вздохнула. Вот так и бывает. Не успеешь о чём-то размечтаться, как тут же подрезают крылья. – Но вы ведь не жалуетесь на здоровье, да? Значит, сможете подарить герцогскому роду наследников. Их появление на свет и ваше собственное положение упрочит. – Отсутствие детей тоже считается поводом для развода? – уцепилась я за услышанное. – Тоже. Но на вашем месте я бы и слово такое из памяти выбросил. Кому вы будете нужны, если герцог разорвёт брак? Так уверены, что обитель примет вас обратно? Может, учились лучше всех? Я опустила взгляд. Нет, не лучше. И едва ли настоятельница будет рада увидеть меня на пороге. – Не забивайте себе голову всякими глупостями. Лучшего мужа, чем герцог, вам не сыскать. А то, что у нас в Ирстании не хватает женщин, не означает, что все мужчины разом стали достойнее прочих. Вы ведь сами видели, что бывает. Если б не подарок северного колдуна, едва ли мы с кучером смогли бы отбить вас у этих… Последнее слово он проглотил, очевидно, посчитав, что оно не для моих ушей. Я кивнула. Всё так. Путешествие в одиночестве я бы не осилила. У меня ведь нет колдовских артефактов. ГЛАВА 7 Вечерело. Прислонившись к окну кареты, я смотрела на вытянутые тени кипарисов. И думала, думала… Нечасто, но в библиотеку обители всё же попадали приключенческие романы. Воспитанницы зачитывались ими, представляя себе мир, который лежал за безопасными стенами места, где мы росли и постигали необходимые знания. Среди тех, кто любил читать, была и я. Однако понимала, что только в выдуманных историях всё может быть так гладко, и удача никогда не оставляет героев. А теперь не успела оглянуться, как сама стала героиней чего-то подобного. Дальняя дорога… Нападение разбойников… Загадочный колдовской артефакт… Поверенный не без тревоги поглядывал на меня, очевидно, ожидая, что я могу не совладать с собственными чувствами и расплакаться. Но я держалась. Слёзы не решают неприятностей – тут гораздо нужнее осторожность и наблюдательность. Вскоре начало темнеть и стало прохладно. Мой спутник подал мне тёплое покрывало, в которое я укуталась, чувствуя себя совсем маленькой. Но спать не хотелось. – Расскажите мне про того колдуна из Хальфдана, с которым дружит ваш хозяин, – попросила я. – Вы с ним встречались? Наверное, он производит на людей пугающее впечатление? – Не сказал бы. Да, разумеется, он мужчина довольно сильный и тренированный, однако таких и у нас хватает. Если заниматься с раннего детства… – Ох, да я вовсе не об этом! Он должен пугать тем, что владеет колдовством. Разве не так? – Не думаю, что ему разрешено колдовать направо и налево. Только в крайних случаях. То же касается и артефактов. Если бы нападающие не пожелали забрать вас, я не стал бы его применять. Так что не думаю, будто вам нужно бояться нашего северного гостя. – Он что, и сейчас в замке? – насторожилась я. – Да, и у вас будет возможность встретиться с ним, а также задать все интересующие вас вопросы… – Поверенный герцога откашлялся. – Если осмелитесь, конечно. Я снова задумалась. Осмелюсь? Колдовство меня давно интересовало, но вот так запросто разговаривать с тем, для кого оно не то, чем пугают детей, а повседневная реальность? Страшно. Вспомнился выжженный на двери след. Каким образом я смогла такое сотворить? И предупреждения сестры Николины… Неужели я не просто человек, а одна из тех, кого в прежние времена, совсем недавно, преследовали, загоняя, как зверя на охоте, а потом волокли в темницу и на костёр?.. Интересно, сможет ли северный колдун это понять? Заметить по моему взгляду, почувствовать, оказавшись рядом со мной, услышать в несказанных словах? Или же мне следует ему рассказать и попросить совета? Но как герцог отреагирует, узнав, что женился на колдунье? Нет, нужно молчать. Сестра Николина оказалась права, предостерегая меня. Дело нешуточное. Если я раскрою правду о случившемся, то поставлю под угрозу собственную жизнь, а она мне ещё дорога. Даже несмотря на то, что у меня отобрали право распоряжаться ею самостоятельно. – Почти приехали, – сообщил мне спутник, и я завертела головой, хотя в сгустившихся сумерках сложно было что-то рассмотреть. Только небо, низко нависшее над окрестностями. Должно быть, собиралась гроза. – Не бойтесь. Я уже говорил, что герцог – достойный мужчина, а не чудовище из кошмаров. – Это вам он кажется таким, – пробурчала я и едва не прикусила язык, когда карету сильно тряхнуло. – Вас ведь не продавали ему без вашей на то воли. Вы сами сделали выбор, когда решили на него работать. – Не слишком ли сильное стремление к независимости для той, которая выжила лишь милостью настоятельницы, став её подопечной? – Уверена, она с лихвой возместила всё, что обитель на меня потратила. Разве не вы занимались денежными вопросами? Поведаете, сколько я стоила? – Думаю, если бы настоятельница пожелала держать вас в курсе дел, она бы рассказала всё сама. Больше ничего я от собеседника не добилась и угрюмо насупилась, продолжая смотреть в тёмное окошко. Наверное, он прав. Я не первая и не последняя, кого сделали чьей-то женой по предварительному сговору. Такова судьба всех женщин в нашей стране. Или замужество, или обитель, где придётся коротать свой век, обучая и наставляя молодых девиц. Но отчего мне так больно? Почему тяжело на сердце? Как будто однажды мне пообещали нечто большее, но затем безжалостно отобрали, и всё, что осталось, лишь необходимость покорно следовать чужой воле. Ублажать супруга, не перечить ему ни в чём. Ставить его желания превыше собственных. Вести хозяйство. Производить на свет наследников герцогского рода. Мне могло повезти гораздо меньше. Ведь титулованные женихи, в самом деле, крайне редко заглядывали в обитель. Чаще приезжали люди попроще. Торговцы, фермеры. Те, кто сумел накопить деньги на женитьбу. Однако почему же меня ни разу не показывали кандидатам в мужья? Не выводили на смотрины, а просто однажды поставили перед фактом, что отныне моя судьба решена. Из-за того, что продолжали искать мою настоящую семью, а затем поняли, что всё бессмысленно, и прекратили? – Мы подъезжаем к замку, – услышала я и, отвлёкшись от размышлений, встрепенулась. Казалось, будто невидимые часы с громким тиканьем отсчитывали время. Уже совсем скоро я увижу лицо человека, который, ни разу со мной не встретившись, выбрал меня в жёны. *** Экипаж баронессы позволял путешествовать с комфортом. Спутник, которого выделил ей король, предпочёл ехать верхом, сопровождая карету. Вместе с ним следовала и охрана – Виенна лично отбирала дюжих молодцов, один вид которых мог обратить в бегство целую банду разбойников. Про то, что они промышляли на дорогах, знали все. Грабежи и насилия случались куда чаще, чем о том докладывали его величеству Арнальдо. Мягкие сиденья, удобная дорожная одежда, предусмотрительно взятые с собой припасы воды и пищи… И всё же дорога утомляла. Лишь недолгое время прошло с того часа, как они покинули столицу, а баронесса уже проклинала всё на свете и больше всего того, кто воздвиг родовой герцогский замок так далеко от городов. Наверняка тем человеком являлся дальний предок Себастьяна. Такой же упрямец! Притомившись, Виенна задремала, обнимая бархатную подушечку и краем уха слыша, как шелестят страницы книги сопровождающей её камеристки. Промелькнула мысль, не приказать ли той почитать вслух. Интересно, что у неё с собой – стихи или сентиментальный роман? Должно быть, восторженные мечтания о прекрасном принце, который однажды прискачет на белом коне и, прельстившись сомнительными красотами, заберёт дурёху с собой, избавив её от работы на баронессу. Вот только сказочки это всё – побывавшей замужем Виенне прекрасно было известно, кто появляется на пороге наивных девственниц вместо очаровательного принца. Если так посудить, большинство мужчин совершенно одинаковы. Каждый из них, от короля до конюха, нуждается в том, чтобы ему пели дифирамбы. Все, несмотря на наличие или отсутствие крепких мускулов, уверены в собственной неотразимости и в том, что удовлетворить женщину – хоть тысячу женщин – для них проще простого. Как же утомительно поддерживать эту иллюзию! Если кто и близок к сказочному образу, навеянному богатым воображением авторов романов, то, пожалуй, Себастьян де Россо. Но и его сложно назвать идеалом. Будь он таковым, баронессе не пришлось бы сейчас трястись по просёлочной дороге, да ещё и на самом солнцепёке! Когда Виенна открыла глаза, то услышала голоса. Похоже, мужчины, которые ехали с ней, заскучали и решили развлечь друг друга беседой. Жаль, что слов не разобрать. Баронесса потянулась, чувствуя, как неприятно одеревенело всё тело. Сейчас бы понежиться в тёплой воде с добавленными в неё ароматическими эссенциями… А затем позволить чьим-нибудь умелым рукам хорошенько размять каждую мышцу, чтобы исчезло без следа мерзкое ощущение скованности. И желательно, чтобы то были мужские руки… – Читай вслух! – буркнула Виенна. Камеристка вздрогнула и едва не уронила книгу. – Поживей! – «Я видел берег, где твои следы остались на песке. Я видел город – голос твой звучал там где-то вдалеке. Я видел розы, лепестки которых целовала ты…» Баронесса заскрежетала зубами. Всё-таки стихи! Наверняка дальше будет рифма «мечты», и всё сведётся к страданиям неудачника, возлюбленная которого выскочила замуж за кого-нибудь побогаче. – Хватит! – велела она. Поскорее бы добраться до замка! И пусть только осмелится герцог не проявить гостеприимство! Человек короля высказал предложение остановиться на отдых на постоялом дворе, и Виенна вынужденно с этим согласилась. Одежда липла к телу, и хотелось сменить её на чистую. Хорошо, что есть запас, а новое платье лежит в дорожном сундуке, ожидая своего часа, когда баронесса появится в нём перед Себастьяном. Разумеется, ванну в убогой халупе, по недоразумению называемой постоялым двором, предложить не могли. Пришлось довольствоваться обтиранием губкой. Тщательно уложенная причёска после сна в карете походила на воронье гнездо. – Ты мне за все неудобства ответишь! – проворчала Виенна, адресуя слова герцогу де Россо, который, к сожалению, пока не мог её услышать. Дорога продолжилась. Баронесса прикорнула снова, и ей приснилось, будто Себастьян уже успел жениться на девице из обители. Пышная свадьба, громкая музыка, восторженные крики гостей… Герцог одаривает молодую жену страстным поцелуем, и та, ничуть не стесняясь присутствия вокруг других людей, отвечает ему со всем пылом юности и бесстыдства. А затем их радостно провожают в опочивальню, где уже приготовлена постель для первой брачной ночи. На этом моменте Виенна проснулась. Во рту стояла хинная горечь, нижнее бельё промокло от пота, а хуже всего было почти забытое желание, чтобы её кто-нибудь сейчас пожалел. Привлёк бы к себе, обнимая, погладил по волосам, как нуждающегося в утешении ребёнка, и сказал бы какую-нибудь глупость. Например, «всё будет хорошо». А она бы кивнула, соглашаясь с этими словами, и впервые за много лет заплакала бы по-настоящему. И откуда только взялись подобные мысли?! – Кажется, мы уже скоро будем на месте, – подала голос камеристка. – Но… правильно ли являться вот так… без предупреждения? Разве… – Не твоё дело! – оборвала её баронесса. – Поговори мне ещё! Скажешь хоть слово – высажу из кареты! Та примолкла, как вспугнутая котом мышь, и Виенна с раздражённым видом вытерла надушенным платочком пот со лба, всей душой надеясь, что её недавний сон не окажется вещим. ГЛАВА 8 Поверенный обещал, что мы доберёмся дотемна, но, когда я впервые увидела замок, его укутывали вечерние сумерки. Густые, тёмно-синие, дарующие долгожданный отдых от дневного зноя. Дождь, который предвещало ухудшение погоды, пока не начался, однако небо выглядело угрюмым и висело так низко, что, казалось, до него можно дотянуться рукой. Я смотрела на громадный причудливый силуэт герцогского замка, представший передо мной, и пыталась, но не могла свыкнуться с мыслью, что теперь это место станет моим новым домом. Что обратной дороги нет, и здесь отныне продолжится моя жизнь. Мы вошли в ворота, которые открыл молчаливый прислужник, и оказались во внутреннем дворе, вымощенном каменными плитами. Таком просторном, что здесь можно было давать балы. Так и представлялись яркие огни факелов, поражающие воображение наряды дам и нежные улыбки их кавалеров. Боясь потеряться, я то и дело цеплялась за локоть моего спутника, точно ребёнок за взрослого. Впрочем, учитывая, что по возрасту он, вероятно, годился мне в отцы, я почти не испытывала из-за этого смущения. Каблуки моих туфель звонко стучали по камню, а руки снова начали дрожать от волнения и страха, который вновь нахлынул удушливой волной. Почти все окна замка, вершина которого скрывалась в тучах, оставались тёмными, лишь в нескольких из них я разглядела мелькающие огоньки свечей. Может быть, все обитатели уже давно легли спать? Или нас вообще здесь не ждали?.. – Ваша светлость! – вдруг заговорил со мной поверенный и остановился. – Мне нужно кое-что вам сказать. Выслушайте меня внимательно. Пообещайте мне здесь и сейчас, что, поселившись в замке, вы станете вести себя разумно. Так, как положено супруге герцога де Россо и… женщине, чья обязанность во всём поддерживать мужа. – Вы считаете, у меня могут оказаться плохие манеры? – спросила я. – В том, что вы умеете вести себя за столом, хорошо воспитаны и неплохо образованы, я уже убедился. Дело не в этом. Возможно, кое-что… некоторые вещи, с которыми вы столкнётесь в замке, могут показаться вам странными. Я бы не хотел, чтобы вы судили обо всём сгоряча. Человек не выбирает свою участь, и потому… – Странными? – насторожилась я. Страх стал сильнее. Он окружал меня липкой паутиной и скалился тысячей ртов. – Какие именно вещи? Пожалуйста, скажите! Увы, собеседник, дав мне столь загадочное предупреждение, больше не захотел продолжать разговор. Казалось, поверенный даже пожалел, что вообще его начал. Мы продолжили путь в тишине, и я – надо признаться, не без усилий – заставила себя держаться прямо и гордо. Может быть, не как королева в изгнании, но и не как глупая девчонка, донельзя обескураженная всем происходящим. Даже если в глубине души я и чувствовала себя ею. Первой, кто встретил нас, когда заскрипевшая дверь замка открылась, впуская внутрь, оказалась пожилая экономка. Она мне сразу понравилась. Невысокого роста, с убранными в тугой пучок седыми волосами, с добрыми серыми глазами, окружёнными сетью морщинок. Эта женщина походила на бабушку, которую мне всегда хотелось иметь. От души надеясь, что мы подружимся, я улыбнулась ей. – Комната уже приготовлена, ваша светлость, – произнесла она, поклонившись. – Я сама отведу вас туда. Прошу! – А мои вещи? – вспомнила я, что те остались в карете. – Их тоже доставят, не беспокойтесь. – Кажется, сейчас мы можем попрощаться, – сказал человек, сопроводивший меня сюда. – Разве мы не встретимся завтра? – Я больше времени провожу в столице, чем здесь, но встречаться нам, разумеется, придётся. Доброй ночи! И ещё раз прошу, ничего не бойтесь. Поверенный ушёл, а я смотрела ему в спину, гадая, что же он имел в виду. Может быть, здесь водятся привидения? Учитывая возраст замка, такое вполне вероятно. Экономка повела меня за собой, освещая дорогу несколькими свечами в подсвечнике, который несла в руке. Вслед за ней я поднялась по узкой каменной лестнице с холодными гладкими перилами, свернула в коридор, затем в следующий. Скрипнула дверь. – Ваша спальня. «Какая большая!» – подумала я, переступив порог. Наверное, раза в три больше моей комнатки в обители, если не в пять. Устланный мягкими даже на вид коврами пол, два стрельчатых окна, вся необходимая мебель, украшенная изящными деревянными завитушками. А кровать под балдахином и с покрывалом из алого бархата… Она слишком широкая для того, чтобы спать на ней в одиночестве. – Располагайтесь! Ванная вон за той дверью. Мне приказать нагреть воду? Предложение вымыться с дороги показалось мне привлекательным, и я кивнула. – Прошу немного подождать. Экономка покинула комнату, оставив мне подсвечник. Должно быть, она так давно жила в замке, что не боялась ходить по лабиринтам его коридоров в полной темноте. Я присела на край кровати, ощущая себя в окружении всей этой роскоши очень маленькой и потерянной. Спустя некоторое время комната ожила. Появились горничные, одна из которых ловко несла мои скромные пожитки, а остальные три – по два ведра с водой. Я удивилась, почему так много, но зашла за показанную экономкой дверцу и обнаружила, что расположенная там ванна весьма впечатляющих размеров. Девушки смотрели на меня с таким любопытством, как будто у меня две головы, а на ногах копыта. Однако же помалкивали. Споро наполнили ванну водой, положили рядом большой кусок мыла и выжидающе уставились на меня. – Вам помочь раздеться, ваша светлость? – наконец нарушила молчание одна из них. – Что? – опешила я. – Ох, нет, не нужно! Я сама справлюсь. Вы можете идти. Благодарю. Когда горничные скрылись, я торопливо стянула одежду, сбросив её прямо на пол в ванной, и юркнула в тёплую воду. Чувствуя спиной гладкое дерево, блаженно зажмурилась. Как хорошо! В обители мы по-быстрому мылись из тазиков, не снимая нижних сорочек, и сегодня мне впервые за всю жизнь выдалось понежиться в мягкой ласковой воде по-настоящему. Потому я и не смогла удержаться от искушения раздеться полностью, хотя наставницы наверняка бы этого не одобрили. Мыло пахло не золой и дёгтем, а лавандой и миндалём. Да ещё и пены давало столько, что ею мгновенно наполнилась вся ванна, стоило лишь опустить туда благоухающее средство для мытья. Я вытащила из волос шпильки, позволяя длинным прядям свободно упасть на плечи и погрузиться в воду, где они начали напоминать озёрные растения. Затем, крепко зажмурившись, окунулась с головой и, вынырнув, громко зафыркала, смахивая с лица пену. С моих губ не сходила улыбка, а уставшее от долгой дороги тело расслаблялось в тепле, постепенно становилось отдохнувшим и чистым. В отведённой мне комнате за дверью ванной внезапно послышались шаги. *** Виенна уже предвкушала долгожданный конец пути, когда карету вдруг резко тряхнуло, и та завалилась на бок. Всё произошло так быстро, что баронесса едва не свалилась с сиденья. Камеристка вскрикнула, выронив книгу, и задрожала, как заяц перед охотничьей собакой. Карета остановилась. – Что, демоны вас всех побери, происходит? – открыв дверцу, раздражённо осведомилась Виенна у сопровождающих её мужчин. – Отвалилось колесо, – отозвался человек короля, имя которого баронесса выбросила из головы сразу же после того, как он ей его назвал. Смуглый, широкоплечий, с мрачным лицом, которое наполовину скрывала потрёпанная шляпа, он и сам походил на разбойника. Зачем только его величество нанял такого подозрительного типа? – Как такое могло произойти?! – Полагаю, карета не выдержала веса вашего сундука, – хмыкнул он. Люди Виенны помалкивали, прекрасно зная, что, когда хозяйка в гневе, лучше с ней в беседы не вступать, и лишь нахальный незнакомец осмеливался говорить с ней так, будто был ей ровней! – А тем временем погода портится. Подняв глаза к небу, баронесса убедилась в правоте его слов. Всё указывало на приближение грозы. А ведь они ещё не добрались до замка герцога, и поблизости не виднелось никакого жилья! – Займитесь делом и почините карету! – распорядилась Виенна. – Починка займёт время – возможно, долгое. – И что же вы предлагаете? Ночевать в чистом поле? Мне? – Мы можем продолжить путь верхом, а за каретой вернуться в светлое время дня. – И оставить здесь мои вещи на радость разбойникам и бродягам?! – Но… – Замолчите! Вы… – ткнула пальцем в собеседника баронесса. – Как вас там… Отвезёте меня немедленно к герцогу де Россо, если только не солгали, будто знаете дорогу. А остальные… пусть чинят карету и возвращаются домой. – Что вы говорите?! – пискнула камеристка. – Как же вы будете без меня? И без своих вещей? Виенна скрипнула зубами. Новое платье и прочее оставлять не хотелось. Но никто из тех, кто отправился в дорогу с ней, не знал, как найти замок Себастьяна. Только этот наглец. Следовало поспешить, если она не хотела, чтобы герцог стал добычей ушлой безродной особы, воспитанной старыми девами. – Это приказ, – процедила она. – За мой сундук отвечаешь головой. Поехали! Усмехнувшись и продемонстрировав белые зубы, сопровождающий подал ей руку, и баронесса запрыгнула на коня. От мужчины почти не пахло потом, и всё же Виенна поморщилась, ощутив его близость. Впрочем, могло быть и хуже. Сломанная карета оставалась позади. В лицо бил ветер. Из-под копыт коня летела пыль. – Вы смелая женщина, – заметил её спутник. – Вот так бросить всё и продолжить путь налегке… Не каждая бы решилась. – Таких, как я, больше нет, – бросила в ответ баронесса. – Но король, похоже, недостаточно меня ценит. Если отправил со мной вас. – Чем я вас не устраиваю? Со мной вы в полной безопасности. И дорогу я знаю, хоть вы в том и сомневаетесь. – Проверим, как будем на месте. Надеюсь, что скоро. Я не собираюсь ночевать на голой земле. – Мы срежем путь. На карете бы не получилось. Так что ещё немного подождите, и вы увидите своего герцога. В его голосе прозвучала насмешка, заставившая Виенну с раздражением дёрнуться. Может, он и не из числа придворных, а всё равно знает о цели её путешествия. Знает, что её любовник решил жениться на другой! До чего же унизительно. – Однако будет ли он рад встрече? – продолжал собеседник. – Не ваше дело, – буркнула она. – Вам велено доставить меня в замок, и всего лишь! Да кто вы вообще такой? – Наёмник. Иногда работаю на короля. Правда, не все его поручения такого же рода. – Может, ещё и людей за деньги убиваете? – осведомилась баронесса. – Бывает. – Что ж… – Виенна тщательно взвешивала каждое слово, обдумывая пришедшую в голову мысль. – Возможно, мне понадобятся ваши услуги. ГЛАВА 9 Сидя в воде, я настороженно прислушивалась к доносящимся из спальни звукам. Похоже, там находился не один человек. Горничные вернулись?.. Обрадовавшись возможности смыть дорожную пыль, я совершенно позабыла приготовить смену одежды и полотенце. Чтобы одеться, придётся голышом возвращаться и рыться в сложенных вещах. Ну, или надевать грязные, чего делать очень не хотелось. Когда стало потише, я с облегчением выдохнула. Но, как выяснилось, рано обрадовалась. Чьи-то шаги проследовали к ванной комнате, чья-то рука толкнула дверь, и передо мной появился незнакомый мужчина. Вскрикнув от испуга и неожиданности, я мгновенно опустилась в воду до самого подбородка, отчаянно радуясь тому, что деревянные стенки ванны и слой ароматной белой пены скрывали меня со всех сторон. Но всё равно почувствовала себя беззащитной. Не следовало так расслабляться! – Прошу извинить меня за то, что напугал, – промолвил визитёр. Приятный голос, мягкий. Наверное, с такими интонациями успокаивают лошадей. Я разглядывала его, насколько позволял падавший на него свет. Высокого роста, темноволосый. Одет без всякой помпезности – в белую рубашку и чёрные штаны, но с простым человеком его не перепутаешь, даже не будучи умудрённой опытом. Выдаёт осанка, выговор, уверенность в каждом движении. – Кто вы? – уже догадываясь, каким будет ответ, спросила я. – Герцог Себастьян де Россо. Мои извинения за то, что не успел встретить вас у входа в замок. – Ничего страшного, – чувствуя всё возрастающую неловкость ситуации, отозвалась я. – Поверьте, я не в обиде. Меня весьма радушно встретили ваши слуги. – Теперь они не только мои, но и ваши тоже. – Боюсь, мне непросто будет к этому привыкнуть… Признание само сорвалось с губ, и я с опозданием прикусила язык. А, впрочем, что мне скрывать? Он знал, кого берёт в жёны. Не ту девушку, которая с детства привыкла командовать прислугой. Да я даже одежду из дорогих тканей никогда не носила! – Уверен, вы справитесь. Мне уже сообщили, что дорога выдалась непростой, и вам пришлось лицом к лицу столкнуться с разбойниками. Я сожалею. – Всё закончилось благополучно, – ответила я, стараясь не вспоминать о произошедшем. Но уже понимала, что окончательно никогда не забуду. Ни лица нападавшего, ни его грубых прикосновений, ни ощущения собственного бессилия. – Я бы хотел поужинать с вами сегодня. В вашей комнате. А в столовой соберёмся уже завтра, все вместе. Услышав эти слова, я поёжилась. Вместе… С его бабушкой, о которой меня предупреждал поверенный, и другом-колдуном? Но то будет завтра, а сначала нужно пережить сегодняшнюю ночь. Неужели герцог собирается заявить права на меня прямо сейчас?! – Мне нужно одеться… – Что-то не наблюдаю здесь полотенца. – Запамятовала его взять, – сердясь на себя за то, что это прозвучало как оправдание, сказала я. – Ничего страшного, подождите. Стоило ему выйти, я бросила взгляд на подсвечник и притянула ноги к груди. Шапка пены колыхнулась, мягко обволакивая тело, но тёплая вода вдруг показалась ледяной. Что же делать – может быть, задуть свечи?.. Когда герцог де Россо вернулся, он принёс с собой покрывало. То самое, с кровати. И развернул его передо мной во всю ширину. – Думаю, вполне сгодится вместо полотенца, – заявил он, приблизившись. Закусив губу, я смотрела на него и не шевелилась. – Что же вы колеблетесь? Ужин остывает. И вода тоже. Поймав направление его взгляда, я задрожала. – Вам уже холодно, – наблюдательно заметил собеседник. – Хорошо. Я закрою глаза. Я недоверчиво глянула на него, но мой супруг – неужто теперь мне придётся называть его так? – действительно зажмурился. Вода заплескалась вокруг колен, когда я поднялась и шагнула на пол, тут же ощутив босыми ногами его прохладу и шероховатость. Я потянулась к покрывалу, но взять его мне не позволили. – Поднимите руки! – Что? – Просто поднимите, иначе я открою глаза. Это напоминало угрозу, и я подчинилась. Подняла руки, ощущая, как лицо заливается краской стыда. Пусть мужчина и не мог меня сейчас видеть, он всё равно находился слишком близко. Герцог обернул покрывало вокруг меня, а оставшийся свободным край перекинул через плечо, когда я опустила руки. Алый бархат обнимал тело, впитывая капельки влаги. Я смахнула с мокрых волос пену и собралась заплести их в косу. – Оставьте. Так красивее. Когда он успел открыть глаза?! – Хорошо. Взять с собой подсвечник мне тоже не разрешили. Оказалось, что в комнате их уже достаточно. На свечах здесь явно не экономили. К ужину накрыли прямо в спальне, на небольшом столике. От закусок исходил аппетитный аромат, и я прижала ладонь к животу в надежде, что тот не заурчит голодным котом. Кроме еды, нас ждал также графин с вином. – Угощайтесь! – кивнул на всё это великолепие герцог и небрежно уселся прямо на край кровати. Я села на единственный стул напротив, аккуратно расправив складки покрывала, которое заменяло мне платье. – Не знал, что вы любите, поэтому просто велел доставить лёгкий ужин. Лёгкий ужин? Несколько видов сыра, ветчина, оливки, гренки со спаржей, засахаренный миндаль и айва. Сглотнув слюну, я взглянула на сотрапезника, который с невозмутимым видом разливал по бокалам рубиновое вино. Отблески света плясали на смуглой коже, отражались в глазах. Светлых, как и у меня самой. *** Наёмник повернул голову и взглянул Виенне в лицо. Из-под полей шляпы блеснули лукаво прищуренные глаза. Губы искривила усмешка. – Что скажете? – поторопила его с ответом баронесса. – Я могу щедро заплатить. Уж не сомневайтесь! – И от кого же вы хотите избавиться? – спросил он. – От соперницы, – отозвалась она. – Столь радикальными методами? – Вам не дано понять, каково быть отвергнутой женщиной! – И слава всем богам. Виенна раздражённо фыркнула. Да как он смеет так себя с ней вести? Всего лишь какой-то грязный наёмник! Однако, если сам король не брезгует его услугами… Любопытно, сколько ему лет? На вид можно дать примерно сорок или даже больше, но мужчина в отличной форме. Сейчас, находясь так близко к нему, баронесса чувствовала силу его сжимавших поводья рук и твёрдую широкую грудь под простой дорожной одеждой. Должно быть, ему не раз приходилось участвовать в потасовках. О том же говорил и застарелый шрам, пересекавший шею и часть смуглой щеки. «Я могла бы уладить дело и самостоятельно, – подумала Виенна. – Избавиться от наглой девицы собственными руками. Тогда не пришлось бы унижаться перед этим типом, но ведь так гораздо проще». Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. Нельзя решать подобные вопросы сгоряча. Слишком много поставлено на карту. Её репутация при дворе, где до конца жизни будут припоминать то, как баронессу де Кастеллано бросил любовник. А ведь ещё надо заткнуть рот камеристке и остальным, чтобы не начали сплетничать о том, как их хозяйка в чём была отправилась в герцогский замок наедине с человеком, который мог похвастаться разве что сомнительной славой. – Так как? – поторопила его с ответом Виенна. – Вы возьмётесь за моё дело? И сколько попросите? – Мне нужно подумать. – Когда мы приедем в замок, вы должны остаться со мной. – На каких основаниях? – Скажу, что вы мой телохранитель. Мужчина усмехнулся. – Вы всегда решаете за других, не интересуясь их согласием? – Некоторые и за себя-то принять решение неспособны, так что могли бы поблагодарить! – Я не из таких. – Оно и видно. Но разве вам не нужны деньги? Вы, должно быть, слышали, что я немало унаследовала от родителей, а затем и от мужа. – Тогда зачем вам герцог? Если золотых монет куры не клюют. Жили бы в своё удовольствие! – Я так и живу, – пробурчала баронесса, нахмурившись. В чём-то этот грубиян прав. Все женские неприятности от мужчин. И что такого в Себастьяне, что он так ей нужен? Приворожил тот её, что ли?.. – И что же тогда дёрнуло вас сорваться в путь? Снова скажете, что не моё дело? Но почему бы тогда просто не смириться с положением дел и не оставить человека в покое? – Оставить в покое?! После того, как меня опозорили на всю столицу? Не рассуждайте о том, в чём не смыслите! Виенна рассерженно отвернулась, кусая губы. Ну уж нет! Герцог де Россо ей за всё ответит! И в жёны её возьмёт как миленький! А та дрянь, которую он выбрал, либо вернётся в обитель, либо отправится на кладбище. – И в чём же я, по-вашему, не смыслю? – раздался хрипловатый голос сопровождающего. – В любви? – Если всякая любовь подобна той, какой вы её представляете, то мне остаётся лишь уповать на то, что такого, как я, никто не полюбит. – Не слишком ли гладкие речи для наёмника? – Считаете, из моего рта должны литься только нецензурные слова? – Именно! – Что ж, не стану вас разочаровывать, – пробормотал он и выдал такое, отчего уши баронессы непременно покраснели бы, будь она иного склада и менее опытной. А так она лишь расхохоталась. Сама не ожидая, что общество спутника, которого ей приходилось терпеть, начнёт её веселить. Но мысли вновь вернулись к Себастьяну де Россо. Виенна вспомнила свой сон и стиснула кулаки, до боли вонзив ногти в ладонь. Уязвить её сильнее, чем этой своей женитьбой, герцог не сумел бы. Неужели он действительно собирается провести всю жизнь невесть с кем? И ко двору эту особу представить? А если всё же не убивать девку? Если подсунуть ей другого мужчину, достаточно привлекательного для того, чтобы обольстить и склонить к измене? Тогда Себастьян будет так же унижен, как баронесса сейчас, и ему не останется ничего иного, кроме развода с неверной женой. Но кого? Кто может быть достаточно хорош для того, чтобы соперничать с герцогом? Не так-то просто будет отыскать подходящего кандидата… Виенна покосилась на наёмника. Сгодится ли он для такой миссии? Если его переодеть, отмыть, сбрить щетину… Конечно, он не ровесник воспитаннице обители, но она ведь наверняка круглая сирота. Следовательно, её может привлечь человек, в котором та увидит не только мужчину, но и замену отца. А герцог ещё не в том возрасте для подобной роли. «Что ж, отличная мысль», – сказала себе баронесса и сложила губы в улыбку. Разумеется, придётся заплатить, однако, ежели дело выгорит, она будет полностью удовлетворена. И никому не придётся марать руки кровью. А если принципы соперницы окажутся чересчур высокоморальными, можно будет отыскать другой способ подложить ту в постель мужчины, не являющегося её супругом. ГЛАВА 10 Угощение таяло во рту. Я даже не ожидала, что, несмотря на все тревоги последних дней, у меня будет такой завидный аппетит. Себастьян де Россо ел мало. Он время от времени с мягкой усмешкой посматривал на меня, подливал вино. Сладкое и терпкое, оно кружило голову и заставляло желать озвучить накопившиеся вопросы, которые я пока ещё сдерживала, но они так и рвались с языка. «Всё не так уж и страшно, – говорила я себе, украдкой бросая взгляды на супруга-незнакомца. – Судя по обстановке, количеству прислуги и тому, что здесь подают к ужину, герцог вовсе не принадлежит к обедневшему роду. Да и слова поверенного это подтверждают». Однако с учётом того, что дела моего мужа обстояли хорошо, ещё более загадочным становился его выбор. Он действительно молод и… весьма хорош собой. Не признать его привлекательности невозможно. Так почему же не взял в жёны девушку своего круга? Я не сомневалась, что любая аристократическая семья, не задумываясь, отдала бы ему руку дочери. Тогда что здесь делаю я?.. Вспомнились недавние слова человека, доставившего меня в замок. О каких странностях он говорил? С чем мне придётся столкнуться? Нужно держать ухо востро. Если в замке мне угрожает опасность, то неизвестно, с какой стороны она может приблизиться. – Вы слишком задумчивы, – произнёс герцог. Сейчас его голос звучал почти ласково. Или же вино искажало мои впечатления, отчего втайне желаемое превращалось в происходящее наяву? – Разве мне не о чем задумываться? – отозвалась я, от неожиданности едва не выронив кусок сыра. – К примеру? – О том, что ждёт меня… нас с вами… после такого знакомства. – Я так сильно обидел вас, когда вошёл в ванную комнату, не предупредив о своём намерении? Казалось, он говорил вполне искренно. Но я молчала, не зная, что мне следует ответить. Притвориться, будто всё в порядке, или сказать правду? Может быть, имей я другое происхождение, отношение ко мне было бы иным? Или нет? Ведь жена, кем бы она ни являлась до свадьбы, всегда собственность мужа. Перешагивая порог его дома, она должна забыть свою прежнюю жизнь. Забыть навсегда. Я не могла похвастаться привычкой к роскоши – в обители нас приучали довольствоваться малым. Не умела отдавать приказы слугам. Если кто и годился в супруги отпрыску герцогского рода, то не я. Так и сказала, сделав ещё глоток вина. Пришлось набраться храбрости, чтобы начать говорить, однако затем слова лились сами собой. О том, что я не только перед другими не показывалась, но и себя саму никогда прежде не видела раздетой, тоже упомянула. – Я ведь закрыл глаза, – напомнил Себастьян де Россо. – Так что тоже не видел. Пока. Сделанное им краткое уточнение заставило меня подскочить на стуле. Край покрывала опасно сдвинулся с места, грозясь соскользнуть с плеча, и я поспешила обернуть мягкий бархат вокруг талии. После чего решительно вздёрнула голову, стараясь не думать о том, как наверняка запылали от слов собеседника мои щёки и уши. – По какой причине вы женились на мне? – Пришло время – женился. Разве для этого нужны иные резоны? – усмехнулся он. – А что? – У вас имелась возможность выбрать девушку, воспитанную в семье. – Однако у обители, где вы выросли, превосходная репутация. Многие люди предпочитают не давать дочерям образования, полагая, будто женщинам оно ни к чему, и даже стыдятся того, что некоторые девицы способны прочесть книгу. А ваша настоятельница придерживается прогрессивных взглядов. Я угрюмо засопела. Пока он всё говорил верно. Настоятельница, несмотря на то, что знатные женихи в обитель заглядывали редко, в самом деле считала, что девушки должны уметь читать и писать, знать историю своей страны, разбираться в непростых науках, которые прежде слыли прерогативой мужчин. – Для вас так важно, чтобы супруга оказалась грамотной? – уточнила я недоверчиво. – Почему нет? Я ведь не всё время провожу в отдалённом замке. Моей жене придётся находиться рядом со мной в столице, даже при дворе. Она должна уметь поддержать разговор на любую тему. Мне бы не хотелось за неё стыдиться. С этим аргументом я также была готова согласиться. – Так как, я ответил на ваш вопрос? – И вас не волнует, что моё происхождение неизвестно? Что мои родители могли быть простыми людьми? Что в моих жилах не течёт кровь аристократки? – Тот, кого я считаю своим лучшим другом, колдун из Хальфдана. Он родился в крестьянской семье и, если бы не проснувшиеся в нём способности, сейчас возделывал бы суровую северную землю. Однако я не знаю человека, который бы являлся для меня большим авторитетом. Мне вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь и обо мне говорил с таким же теплом. Но кто? Аньелла или сестра Николина? Хотелось верить, что мне будет позволено обмениваться с ними письмами. Ведь они – моя единственная семья. – Происхождение не так важно, как то, каков ты сам по себе, – продолжал герцог. – Даже принц крови может быть дурнее и невежественнее, чем сын ремесленника. И история знает тому немало примеров. Как смело с его стороны заявлять подобные вещи! Я очень сомневалась, что король и большинство придворных с этим бы согласились. Но в словах герцога де Россо звучала непоколебимая уверенность, которая оказалась весьма заразительной – так и хотелось кивнуть в ответ. *** Виенна смахнула с лица упавший на лоб локон и вгляделась в полумрак. Вот и замок – высится впереди, нависая над всем окружающим. Ну и громадина! Жуткая, тёмная, мрачная. Будь баронесса на месте Себастьяна, никогда и ни за что не поселилась бы здесь – жила бы исключительно в столице. – Мы приехали, – проговорил наёмник, и его дыхание защекотало ей шею. – Столкните меня с коня. – Что? – в голосе собеседника слышалось немалое удивление. – Просто столкните. Только аккуратно, чтобы ваша зверюга меня не затоптала. – Его зовут Ветер. – Очень поэтично! – Виенна сделала глубокий вдох, готовясь к неизбежной боли и напоминая себе о том, что ей не напрасно придётся терпеть малоприятные ощущения. – Так вы это сделаете? – С превеликим удовольствием! Падение показалось неожиданно долгим. Баронесса зажмурилась и стиснула зубы, чтобы не закричать, оказавшись на земле, столкновение с которой вышло весьма чувствительным. Наёмник спешился и наклонился над ней. – Вы живы? – Как видите! – выдавила она, морщась. Кажется, действительно не на шутку ушибла ногу. Тем лучше – будет выглядеть правдоподобнее. – А мне теперь что делать? – Как что?! Бегите скорее к воротам и стучите изо всей силы! Скажите, что баронесса Виенна де Кастеллано, с которой владелец замка очень хорошо знаком, упала с коня, а потому теперь очень нуждается в помощи и покровительстве герцога! – Поражаюсь вашей сообразительности, – цокнул языком собеседник. – Учитесь, пока я жива! Наёмник не сплоховал – ворота открыли сразу. Свет факелов, голоса. Виенна томно прикрыла глаза и застонала, когда её спутник, которого она решила представить в качестве собственного телохранителя, подхватил её на руки. Кто-то увёл его норовистого коня, а сам сопровождающий вёл себя так естественно, словно и не насмешничал над баронессой некоторое время назад. Пожалуй, он в самом деле годился для воплощения в жизнь её плана с обольщением невесты – или уже супруги? – Себастьяна. Виенна мельком увидела ошеломлённое лицо какой-то старухи в чепце. Должно быть, экономки. Та кликнула горничных. – Я должна немедленно увидеть вашего хозяина! – категорично заявила им баронесса. – И разместите меня где-нибудь! Не видите, я пострадала, добираясь в вашу глухомань! Следуя за экономкой, наёмник отнёс Виенну в комнату, которая больше походила на гостиную, чем на спальню. Когда прислуга вышла, баронесса ухватила мужчину за рукав. Он приподнял брови. – Не смейте меня покидать! – потребовала она. – Пусть вас накормят и подыщут место, где вы сможете спать. Поговорим позже. – О чём же? – О моём заказе. А сейчас ступайте, только не попадайтесь пока на глаза герцогу! И снимите уже наконец-то шляпу! Наёмник вышел, и баронесса откинулась на подушки. Не такой она собиралась предстать перед Себастьяном. Но, увы, не судьба надеть новое платье, соблазнительно подчёркивающее каждый изгиб фигуры. Зато в столь неприглядном виде куда проще будет надавить на жалость. Если так посмотреть, не худшее оружие в умелых руках. Владелец замка не спешил, и баронесса едва не задремала, утомлённая всеми перипетиями долгой дороги. Но встрепенулась, едва заслышав знакомые твёрдые шаги. Слегка приподнялась и застонала – на сей раз без всякого притворства, поскольку от неловкого движения ушибленная нога в самом деле заболела. – Себастьян! – воскликнула Виенна, увидев вошедшего в комнату любовника. Простая одежда лишь подчёркивала его мужественность и красоту. Ему, что значительно отличало герцога де Россо от многих придворных щёголей, не приходилась рядиться в шелка и кружева, чтобы привлечь внимание к своей персоне. – Что ты здесь делаешь? – с недоумением произнёс он, не торопясь заключать её в жаркие объятия. Баронесса надула губы. – Как ты узнала, где я живу? – Король Арнальдо помог. После того, как я услышала от Иларии новость о твоём браке, не могла найти себе покоя. Пожалуйста, скажи, что всё неправда! – Да, я в действительности женился. Мне следовало рассказать тебе раньше, чем слухи дошли до придворных. Прости. – Я опозорена на всю столицу, и всё, что ты можешь мне сказать, лишь жалкое «прости»?! – Ты ведь сама не раз говорила, будто не хочешь снова вступать в брак. Виенна до боли закусила губу, понимая, что ненароком угодила в собственную ловушку. – Все бумаги подписаны, теперь она моя жена, – продолжал Себастьян. – Только по бумагам? – зацепилась за его слова баронесса. – Но ваш брак ещё не консуммирован, так? Ты можешь передумать! – Да пойми ты, что решение принято не мной! У меня не оставалось выбора! – выкрикнул герцог и резко замолчал, очевидно, понимая, что сказал лишнее. – Считай, что ты этого не слышала. «В чём же дело? – лихорадочно размышляла Виенна, забыв и о боли в ноге, и о том, что ей следовало сейчас изображать из себя несправедливо пострадавшую. – Кто мог принять решение о женитьбе Себастьяна, кроме него самого? Его отца давно нет в живых! Может, тот оставил завещание с требованием жениться именно на указанной девице? Но тогда ему должно было быть известно её происхождение, ведь ни один нормальный родитель не заставил бы единственного сына взять в жёны безродную сиротку». ГЛАВА 11 К тому времени, как в дверь спальни постучали, графин с вином опустел больше, чем наполовину, а закусок на столе осталось значительно меньше, чем было изначально. В комнату робко заглянула одна из горничных. Похоже, все они получили чёткое распоряжение не беспокоить нас с герцогом, и наверняка случилось что-то из ряда вон, если девушка всё же решилась потревожить хозяина. – Простите, но… к вам ещё гости, – пролепетала она. – Кто? – холодно ответил ей мой супруг. – Женщина. Она представилась баронессой де Кастеллано, – сообщила горничная, которую, кажется, кто-то подталкивал в спину и подсказывал, что говорить. – Сказала, что ей очень нужно вас видеть. А ещё она упала с коня. Должно быть, ударилась. Брови герцога поползли вверх. Судя по реакции, такой новости он не ожидал. Я тоже. Но уши навострила – любопытно, что там за баронесса? И что побудило её навестить герцогский замок на ночь глядя? Да ещё и верхом, а не в карете! – Я вынужден вас оставить, – проговорил Себастьян. – Нужно уладить… возникшее недоразумение. Ложитесь спать и постарайтесь хорошо отдохнуть. Поднявшись, он вышел из комнаты. Горничная юркнула в открытую дверь и, отвесив поклон, поинтересовалась, нужно ли убирать со стола. Я устало кивнула. Недоразумение, значит? Однако имя неизвестной гостьи, как мне показалось, очень хорошо знакомо герцогу де Россо. Кто же она? Когда девушка, покончив с уборкой, ушла, я отыскала в своих вещах ночную рубашку, оделась, погасила свечи и забралась в постель. Сейчас она выглядела ещё больше, и я в ней казалась ребёнком, который забралась в родительскую кровать, чтобы вволю там попрыгать. На какое-то мгновение даже почудилось, будто это незамысловатое детское удовольствие знакомо мне не понаслышке. Странно… Неужели я начала что-то вспоминать? Расположившись поудобнее, я накрылась одеялом и зажмурила глаза. Вот бы в самом деле убрать пустоту из памяти… Оживить забытые в детстве воспоминания, увидеть перед внутренним взором лица родителей. Кто они? Почему не искали меня? Или… их уже нет в живых? Сон не шёл, мысли теснились в голове, будоражили. Появление баронессы, кем бы она ни приходилась герцогу, вероятно, спутало все его планы. Однако это означало, что первая брачная ночь откладывалась на неопределённое время. И что там поверенный говорил о необходимых обрядах? Следовало наступить на горло смущению и всё выведать. Не у супруга же спрашивать… Я спрятала лицо в непривычно мягкой подушке, едва представив, как задала бы мужчине подобный вопрос. В обители говорили, что по задумке богов муж должен становиться для женщины самым близким человеком. Ближе отца и матери, ближе брата и сестры. Ближе всех. Но как может таким стать тот, кто совсем чужой для меня? Да, он хорош собой, богат, титулован… Как сказал поверенный, далеко не всем девушкам даже в наше время так везёт. Вот только сам же и предупреждал о чём-то пугающем, с чем я могу столкнуться в замке. Точно глупый мышонок, привлечённый вкусным запахом сыра за дверцей мышеловки… Вот только тот сам заходит в ловушку, а моего согласия никто не спросил. И выбора жизненного пути не предоставил. Будь я сейчас в обители, уже давно крепко спала бы. Или, может, проскользнула бы тайком в комнату к Аньелле. Поболтать на сон грядущий, посекретничать. Интересно, как она там? Вспоминает ли обо мне? Я шмыгнула носом, но заставила себя не плакать. Ещё не хватало намочить слезами подушку. Лучше уж постараться забыться сном – как говорится, утро вечера мудренее. Снилось мне в эту ночь что-то странное. Не костёр, нет. Вечнозелёный лес, в котором крупные еловые лапы клонились к земле под тяжестью снега. Я никогда прежде не видела его, но знала, что это он. Белый, холодный… Попыталась коснуться снежной шапки и увидела, что на моей руке вязаная варежка с диковинным узором, вышитым красными нитками. Кажется, такие знаки называются рунами. Когда я открыла глаза, в комнате было светло. Наступило утро. Или уже день? Почему меня никто не разбудил? Может, обо мне просто забыли? Я подумала про сон. Знаки, вышитые на варежке, помнились так отчётливо, что мне захотелось зарисовать их. Может быть, однажды найдётся возможность выяснить значение? Бумага и чернила в комнате обнаружились – стоило лишь хорошенько поискать. Герцог ведь говорил, что ему нужна образованная супруга, значит позаботился о писчих принадлежностях. Вот и чудесно, не придётся просить их у него до тех пор, пока не кончатся. Бумага такая хорошая, дорогая, приятно к ней прикасаться… В обители нам выдавали попроще, строго следя за тем, чтобы не переводили по пустякам и не ставили кляксы. Я обмакнула перо в чернильницу. Увиденные во сне символы ложились на бумагу так ровно, будто мне уже когда-то раньше приходилось рисовать их. Один, второй… Рунные письмена. Их использовали жители Хальфдана, а в нашей стране имелся собственный алфавит. Завершив работу, я спохватилась, что сижу в одной лишь ночной рубашке, и поспешила привести себя в порядок. Переоделась в своё лучшее платье, сделала строгую причёску, из которой не выбивался ни один волосок. И, покончив с этим, сразу почувствовала себя увереннее. Теперь я была готова к новой встрече с Себастьяном де Россо, а также к знакомству с его бабушкой. И с баронессой де Кастеллано, кем бы она ни являлась. *** – Пожалуйста, расскажи! – упрашивала герцога Виенна, но Себастьян лишь упрямо качал головой, очевидно, жалея, что проговорился. Эту мужскую особенность баронесса тоже знала. Почти все они лишь с виду суровые и неприступные, точно скалы, а на деле порой не меньше, чем женщины, нуждаются в том, чтобы поговорить с кем-нибудь откровенно. – Но ты не мог не понимать, как твоя женитьба отразится на моей репутации при дворе! Ведь все видели нас вместе, каждый знал, что… – Скажи честно – тебя волнует лишь твоя репутация? – отозвался собеседник. – Но почему ты тогда начала встречаться со мной? Могла бы выйти замуж во второй раз за одного из твоих поклонников и оставаться честной женщиной. – Конечно же, нет! – придав себе оскорблённый вид, вскричала она. – Не только репутация! Ради тебя, во имя всего того, что между нами было, я готова переступить через неё так же, как уже сделала, став твоей. А теперь ты попрекаешь меня этим, – притворно всхлипнула Виенна, сделав вид, будто утирает слезинку. – Именно сейчас, когда я так слаба и пострадала ради того, чтобы встретиться с тобой, в последний раз поговорить наедине, обнять… Промелькнула мысль, что её слова напоминали фразы из какого-нибудь сентиментального романа, однако, кажется, они произвели нужное впечатление. Герцогу следовало ощутить себя виноватым. Тот факт, что играть на чувстве вины легче, чем на каких-либо других человеческих эмоциях, баронесса недурно успела уяснить ещё в детстве, когда однажды упала с лестницы по вине хмельного отца. Проспавшись и осознав, что едва не погубил единственную дочь, он стал на всё готов ради неё. Даже на то, чтобы в своём завещании позаботиться о том, чтоб оставленное Виенне наследство не становилось собственностью её будущего супруга. – Как вообще так вышло, что ты упала с коня? Ты приехала одна? Почему не в карете? – принялся расспрашивать Себастьян. – Ах, это очень долгая история! – отмахнулась баронесса. – Конечно же, я отправилась в путь в карете, но та сломалась по дороге. Мне пришлось добираться дальше верхом, вместе с моим телохранителем. – У тебя появился телохранитель? – с недоумением уточнил владелец замка. – Не могла же я пускаться в опасное путешествие, не позаботившись о своей жизни! Столько злодеев развелось! Так и норовят ограбить, убить и обесчестить беззащитную женщину, душегубы! – Ты хотела сказать «обесчестить и убить»? – Я бы предпочла наоборот! – Виенну передёрнуло. – Ведь мёртвое тело уже ничего не чувствует. – Что за ужасы ты говоришь, – поморщился герцог. – Ты же не выкинешь меня на улицу? – Нет. Обещаю, – заверил он. – Пока ты нездорова, можешь оставаться в замке. Но, пожалуйста, не рассказывай моей супруге и остальным, кто здесь живёт, о наших прежних отношениях. Мне жаль, что разочаровал тебя, но, поверь, едва ли наша семейная жизнь, стань мы супругами, оказалась бы долгой и счастливой. – Как знать, как знать… – вздохнула баронесса, входя в роль мудрой и понимающей женщины. – Но неужели мне придётся спать на диване? Мне даже не предоставят достойную моего положения спальню? И мне нужна личная горничная! Моей камеристке пришлось вернуться обратно из-за сломавшейся кареты! – Я распоряжусь, чтобы приготовили уютную комнату, но, боюсь, только завтра, эту ночь тебе придётся провести здесь. Горничную пришлю незамедлительно. Одна из них разбирается в народной медицине. А что твой телохранитель? Он может ночевать со слугами? – Пожалуй, – пробормотала Виенна, снова размышляя над тем, как бы устроить жене герцога адюльтер. – Но пусть с ним обращаются соответствующе. Он воин, а не конюх! – Я это учту. А сейчас доброй ночи! Если ты не сможешь утром выйти к завтраку, еду будут приносить к тебе в комнату, – добавил собеседник, направляясь к двери. – И ты не поцелуешь меня на ночь? Себастьян со вздохом обернулся. – Прости! Я совсем запамятовала, что… Ах, сейчас я действительно понимаю, как горька судьба моей дорогой подруги Иларии! – Но ведь король холостяк. – Ты не слышал? У него появилась невеста. Нашей королевой будет уроженка Хальфдана! – Интересно. Что ж, поговорим завтра, и ты сможешь рассказать мне все придворные новости. А сейчас уже очень поздно. – Ты идёшь к ней? – обиженно надула губы баронесса. – Нет. Ей тоже нужно перевести дух. Вы обе проделали долгий путь. «Слишком долгий, – подумала Виенна, когда герцог де Россо вышел из комнаты, и попыталась перевернуться на бок, но нога заболела сильнее. – Как бы в самом деле не охрометь… Тогда Себастьян со мной до конца жизни не расплатится». Когда пришла сведущая в лекарственных травах и методах горничная, выяснилось, что у баронессы всего лишь сильный ушиб, так что хромота ей не грозит. Поскольку сменной одежды у Виенны не имелось, пришлось переодеться в чистую сорочку прислуги, сшитую из грубого домотканого полотна, пока её собственное платье и бельё унесли, чтобы постирать. Такого позора ей ещё не приходилось переносить, и счёт к герцогу только пополнился. ГЛАВА 12 Перед тем, как покинуть комнату, я подошла к окну, чтобы при свете дня взглянуть на открывающийся из него вид. У меня захватило дыхание от ощущения того, насколько же удивителен и огромен мир, в котором протекала моя жизнь. Передо мной простирались леса и равнины, вдали почти сливались с небом горные пики. Дикая первозданная природа. Одиночество и свобода. Но, напомнила себе я, здесь, в замке, дело обстояло не совсем так. Он полон людей. Сам герцог, его бабушка, друг-колдун из Хальфдана, а ещё целый штат прислуги. И я сама. И баронесса, которую он едва ли выпроводил прочь в столь позднее время. Когда я вышла из комнаты, гадая, не заблужусь ли, первым делом наткнулась на одну из вчерашних горничных. – Вы уже проснулись, ваша светлость! – поклонившись, воскликнула она. – В столовой уже накрывают к завтраку. Вас проводить? – Хорошо, – согласилась я, надеясь, что скоро смогу привыкнуть к тому, как меня здесь называют. Девушка не только превосходно ориентировалась в хитросплетениях замковых коридоров, но и была на редкость говорливой. В обители подобную склонность к пустословию наверняка осудили бы, но для меня болтушка оказалась настоящей находкой. Шагая вслед за ней, я вслушивалась в её речи, из которых немало узнала про тех, с кем мне в самое ближайшее время предстояло познакомиться. – Бабушка герцога очень сурова, – жаловалась прислуга. – Чуть что не по-ейному, сразу замечает. И смотрит так, словно бы заморозить хочет одним только взглядом! – Сколько ей лет? – полюбопытствовала я. – Много. Никто точно не знает. Может, даже она сама, – хихикнула в кулачок девушка. – А что ты скажешь про друга герцога де Россо? – Господин колдун? О, он ужасно хорош собой! – мечтательно протянула она. – Красив не нашенской красотой, но просто загляденье. Особенно когда они с хозяином тренируются, а мы тайком подглядываем. Ой! – спохватилась собеседница, боязливо посмотрев в мою сторону. – Пожалуйста, не выдавайте меня! Я вам и так уже лишнего наговорила! – Не бойся, не выдам, – заверила её я. – Я ведь никого, кроме самого герцога и его поверенного, здесь пока ещё не знаю. А потому эти сведения очень важны для меня. – Спасибо, ваша светлость, – расцвела в улыбке горничная, отчего её круглое румяное личико значительно похорошело, а на щеках появились ямочки. – Вы очень добры. Не то что эта… баронесса, – добавила с досадой. – Вы знаете, кто она такая и зачем приехала? – поинтересовалась я. – Ну… – смущённо протянула девушка, комкая подол фартука. – Мы-то, конечно, догадываемся. Бесстыжая женщина, вот она кто! – Бесстыжая? – удивилась я такой характеристике. – А как ещё назвать особу, которая просит женатого человека поцеловать её перед сном? Ой-ой-ой! – воскликнула она, потупив взгляд и хлопая себя по щеке. – Снова я не то сказанула! Услышав эти слова, я остановилась от неожиданности и тронула её за плечи. – Расскажи поподробнее. – Мы подслушивали под дверью, когда она говорила с нашим господином. Совсем чуточку! Да и слышали-то не всё. – И она… она попросила его её поцеловать? – мой голос звучал будто со стороны. Словно чужой. – А он? – Он не стал. Точно вам говорю, – шмыгнула носом горничная. – А затем мы от двери отскочили, чтобы не попасться. Я молчала, всё ещё не сходя с места. – Вы ведь понимаете, у мужчин есть свои потребности, – продолжала девушка. – Но порядочные девицы – вот как вы до свадьбы – обычно не соглашаются их удовлетворить. Однако бесстыжие, которые готовы на всё, лишь пальцем помани, всегда находятся! Что толку от того, что она носит титул? Если всё равно… С губ моей собеседницы, кажется, едва не сорвалось какое-то грубое словечко, но она сдержалась. Лишь вздохнула, смахивая выступившие на лбу капельки пота. Мне вдруг подумалось, что горничная успела пострадать от женщины подобного сорта – может быть, та увела у неё жениха? – Пойдёмте, ваша светлость, завтрак остынет. Я кивнула, и мы зашагали дальше. Но теперь в молчании. Я обдумывала услышанное, и радости мне это не прибавляло. Судя по всему, Себастьяна де Россо и его нежданную гостью связывали такие отношения, которые дозволены только в супружестве. Но, если у него уже есть женщина для утех, то зачем ему тогда я?.. Разумеется, стоило бы спросить напрямую. Но хватит ли мне храбрости? Готова ли я услышать его ответ? Столовая оказалась просторным помещением с таким огромным столом, что за ним уселись бы все воспитанницы обители, да ещё и свободное место бы осталось. Домочадцы уже начали собираться. Во главе стола сидел герцог, одетый чуть наряднее, чем вчера. А рядом с ним с высокомерным видом восседала пожилая женщина, которая не могла быть никем иным, кроме как его бабушкой. Поймав на себе её внимательный взгляд, я ощутила, как моё сердце затрепетало от волнения и неприятного предчувствия, что понравиться ей будет ой как непросто. Её волосы были полностью седыми, а лицо покрывали морщины, но причёска сохраняла изящество, осанка заставила бы устыдиться большинство наставниц из обители, а одежда и подобранные под неё явно дорогие украшения выглядели безупречно. Светлые глаза совсем не казались старыми – они смотрели ясно, прямо и твёрдо. А строго поджатые губы красивой формы, должно быть, в юности служили предметом гордости их обладательницы. – Дорогая бабушка, позвольте представить вам мою супругу, – произнёс, нарушая молчание, герцог. – Её зовут Лилиан. Лили, познакомься с моей бабушкой Ортензией де Россо. Я сделала реверанс, стараясь не показывать собственной тревоги, и, дождавшись милостивого кивка в ответ, заняла указанное мне место по другую сторону от человека, которого мне теперь следовало называть мужем.

Конец ознакомительного фрагмента.