Шрифт:
Данте Алигьери – Божественная комедия, 43 стих.
2017г.
Число отречений
В стеблях короткого звука,
Летящих из темного темени,
Бедность безбедно рассыплет речения,
След не имея обратный.
В северном омуте взгляда
Каждый язык двоичен.
Женщина, холод, прикосновение -
Краткость всегда поэтична.
Длится числом отречений,
Предвосхищая прозрение,
Влага зеркальная передает
Зеркальное сердцебиение.
У существа нет тени,
Отсвета, пораженья,
Смотрят в тебя безразличные камни
Подробно, до отчуждения.
Здравствуй, мой бог наскальный,
Бог одной буквы и праха.
Розой слепой, подземной травою
Я тебя принимаю.
Как переводится Слово?
Себя превзойти иль забыться?
Ладонь, мотылек, трещина, солод…
Дай мне тобой напиться!
В стеблях короткого звука
Меня, обучая вести,
Падает свет на белую руку
Словно твое прощенье.
Влажными ранами дышит
Там, где отводят руки
Демоны в белом, ангелы в черном,
Мне предлагая разлуки.
Нежной случайностью станет
Архипелаг рассвета.
Здравствуй, мой Бог,
Спасавший всех павших,
Следом изъятый из следа.
2017г.
Хватит ли мне сил
Этого я берегу для себя…
Этого не трогайте, оставьте мне…
Хватит ли ему Любви не отвернуться
В час, когда из под ног его я выбью и твердь.
Этого я одену в красное и шипы,
Выдам ему терновый венец…
Этого я ждал не одну жизнь…
Хватит ли Любви ему чтобы не умереть?
Его, прижимающего солнце к душе,
Там, где очередь за зрелищем и хлебом,
Я оставляю в наказание самому себе
За то, что создал эту Веру.
Его…
Я позволю короновать всею болью,
предательством и нелюбовью,
Бесчеловечностью… той, с которой потом к нему придут
Целовать ноги его Вечности.
Его
На руках моя боль понесет,
сколы слез тьмы светом заплачут…
Его
Я обниму всею силою Любви…
той, которой он был оплачен.
Его,
Что по моим глазам течет…
по щекам, по сердцу, по венам…
Его,
Что крест на небо несет…
хватит ли мне сил вынести эту встречу?
2017г.
Здесь могла бы быть дата
И текст болит, и спать мне не дает…
И снится, и пророчит, и пророчит…
И кто – то в Белом по Воду идёт
И знать что я услышу хочет.
Развязаны у слова рукава…
Здравствуй,
противостояние белого пера и черных чернил,
Белого листа и типографского свинцового оттиска.
Здравствуй, пророчество и суррогат.
Здравствуй, жизнь и смерть.
Я надеваю сутану белого огня.
Богом у выбора дороги я плачу,
Прижимая жизнь к себе,
А она уходит водой, омывая мои ноги,
И несет эту воду к дереву, готовому расцвести.
Я смотрю на его вековые кольца
И понимаю святость каждой строки кольца.
И я терплю быть здесь, не умирать.
Неуязвимая литера, как сакральный кубок,
подносит к губам Любовь…
Танцуйте и пойте, губы!
Танцуйте так, словно вас никогда не убивали,
Словно вы – осанка царя.
И капает строка…
Она близка как смерть,
Она прекрасна как жизнь.
Пиши, пока взгляд не ослепнет
От блеска всех тех озарений, которым место на земле!
Кто знает, что вокруг бело – пишет белым.
Значит, словам моим длиться без остановки…
Значит, жесту моему ловить строки из ветра
и плавить металл.