Колин говорил о Дейрдре с такой смесью нежности и жалости, что Кевин вдруг понял: он тоже любит ее. Он просто без ума от нее...

– Да, - сказал Колин после короткой паузы.
– Так оно и есть.

Кевин вздрогнул, а по спине у него вдоль позвоночника пробежал неприятный озноб. Он беспокойно взглянул на Колина и спросил:

– О чем ты говоришь?

– Я ответил на твой невысказанный вопрос... Нет, нет, я не читаю твои мысли, не переживай. Просто это было написано на твоем лице. Ты так смотрел на меня, что я догадался, о чем ты думаешь, поэтому сказал: да. Но если ты считаешь меня своим соперником, то ошибаешься. Насчет отношения ко мне Дейрдры я не питаю никаких иллюзий и вполне довольствуюсь тем, что боготворю ее издали.
– Колин нервно затянулся и, запрокинув голову, выпустил струю дыма в потолок.
– В прошлом году король хотел было силой выдать ее за меня замуж, но я отговорил его от этого шага.

– Вот как, - сказал Кевин.
– А почему?

Колин недоуменно поглядел на него.

– Разве тебе не понятно?

Кевин тяжело вздохнул.

– Боюсь, я не столь великодушен, как ты.

– Великодушие здесь ни при чем, - ответил Колин, качая головой.
– Я руководствовался чисто эгоистическими соображениями. Если бы я принял дядино предложение, то получил бы только тело Дейрдры, но навсегда потерял бы ее дружбу, которой очень дорожу. Обмен был бы заведомо неравноценен.

– Ага, ясно...

Некоторое время оба молчали. Колин курил, постукивал пальцами левой руки по столу и то и дело бросал нетерпеливые взгляды на шпагу. Кевин понял, что ему хочется поскорее уйти к себе и, уединившись, приступить к тщательному изучению чар, которыми был скреплен клинок.

– Колин, - отозвался он.
– А кто такой Бран Эриксон?

– А?
– Целую секунду Колин озадаченно глядел на Кевина, возвращаясь с заоблачных высот на грешную землю.
– М-да... Ты много слышал о нем?

– Совсем ничего. Только сегодня днем Дейрдра вскользь упомянула его имя. Сказала, что он очень опасный человек и что я должен остерегаться его.

Колин с внушительной медлительностью кивнул.

– Совершенно верно, - веско произнес он.
– Ты должен остерегаться его. Он действительно опасный человек. Особенно для тебя.

– И чем же он опасен?

– Видишь ли, он имеет дурную привычку убивать тех, кто нравится Дейрдре.

От неожиданности Кевин закашлялся и неловким движением опрокинул свой бокал - благо тот был почти пуст, и на стол пролилось лишь несколько капель настоящего шотландского виски.

– Что?! Ты не шутишь?

– Увы, не шучу. К твоему сведению, все парни, что были у Дейрдры за последние два года умерли при разных обстоятельствах, но явно не по естественным причинам.

– О боже!
– пробормотал ошеломленный Кевин.
– Так вот почему она... Тут он осекся.
– И все эти... убийства совершил Бран Эриксон?

– Нет никаких сомнений, что он был организатором всех убийств. А двоих человек он прикончил собственноручно - на дуэли.

– Но зачем? Что ему нужно?

Колин развел руками.

– Он сумасшедший, вот и весь его мотив. Вообще-то Эриксон мужеложец и обычно сторонится женщин, но, видимо, перед Дейрдрой никто не в силах устоять. В прошлом году он было попытался приударить за ней; она, разумеется, отвергла его ухаживания, и с тех пор он мстит ей - на свой безумный манер.
– Колин сокрушенно покачал головой.
– Каково ей, бедняжке! Бешеный Эриксон прямо-таки затерроризировал ее.

– А как ты думаешь, - осторожно спросил Кевин, чувствуя, как в груди у него постепенно холодеет, - меня он тоже попытается убить?

– Непременно, - кивнул Колин. Затем он пристально посмотрел ему в глаза и добавил: - Небось, теперь ты жалеешь, что связался с Дейрдрой?

Кевин потупился. Неужели, подумал он, это правда? Неужели, доведись ему начать сначала, он отказался бы от своей горькой и такой сладкой любви, от объятий и ласк Дейрдры, от теплоты ее нежных прикосновений, от того мучительного наслаждения, от той сладостной муки, что он испытывал, обладая ею?..

– Нет!
– с огромным облегчением выпалил он.
– Я ни о чем не сожалею. Появись у меня возможность прожить эти три недели заново, я прожил бы их точно так же.

В устремленном на него проницательном взгляде Колина появилось уважение.

– Я уже говорил, что ты храбрый человек, Кевин Мак Шон, и вновь повторяю это.
– Он наполнил свой бокал и бокал Кевина остатками виски из бутылки.
– Знаешь, ты мне нравишься. Выпьем за тебя и Дейрдру.

Они выпили.

– А что же король?
– спросил Кевин.
– Неужто он терпит это безобразие?

– Еще как терпит. Такое положение вещей его вполне устраивает. Бешеный барон отпугивает от Дейрдры мужчин, и королю это на руку... Только ты не подумай грешным делом, что дядя Бриан жесток и несправедлив, все как раз наоборот. Но в данном случае он закрывает глаза на бесчинства Эриксона, и чисто по-человечески его можно понять. Влюбчивость Дейрдры, ее постоянные шуры-муры уже порядком задолбали его... как, впрочем, и меня. Ты уж прости за откровенность, ладно?