– Какой, на хрен, скорой? – Южанин ударяет ладонью в стол. – Чтобы они начали разбираться, что я здесь делаю?! Мне нельзя светиться в таких делах!

Он принимает из рук телохранителя свой пиджак и быстро надевает. Дрожащей рукой лихорадочно хватает еще дымящуюся сигару из пепельницы.

– Нет, вы как хотите, но нужно вызывать скорую. – Фридрих Робертович с трудом поднимается. – Несите телефон! – Строго наказывает онемевшему Филу. – Быстро!

И тот бросается со всех ног к стойке бара.

– Простите меня, Александр, – слегка наклоняется надо мной Имран. Он брезгливо разглядывает мои руки, прикрывающие из оставшихся сил рану на груди. – Мне нужно уносить ноги.

– Идите. – Бормочу.

Но получается что-то бессвязное.

– Достану этого гаденыша из-под земли, – перешагнув через меня, южанин спешит к выходу. На ходу бросает своему телохранителю: – А ты уволен, ничтожество.

Его верный пёс, что-то ворча под нос, уносится вслед за ним.

– Алло, скорая, – взволнованно восклицает в трубку эксперт-искусствовед, – огнестрельное ранение! Ранен молодой мужчина. Скорее, пожалуйста, он умирает! Бар находится на улице…

Он замолкает, едва дверь с шумом захлопывается. Кладет трубку и поднимается по лестнице, чтобы закрыть дверь на засов.

– Как ты? – Фил садится рядом со мной на корточки.

– Отлично. – Улыбаюсь, с неудовольствием про себя отмечая, что кровь из спрятанного под рубашкой резервуара все еще продолжает растекаться, противно щекоча кожу.

Поднимаюсь на ноги и сажусь за столик. Марк Иосифович помогает мне избавиться от пиджака и рубашки, подает полотенце, которое я оборачиваю вокруг туловища. Оно сразу пропитывается насквозь густым красным сиропом.

– Работать становится всё труднее. – Ворчит старик, аккуратно снимая с лица накладные бакенбарды и бородку.

– Да брось. – Фил разливает по пузатым стаканам коньяк. – Всё как по нотам. Я, правда, чуть не обосрался, думал, его человек тоже палить начнет.

– Куда ему. Тупой уволень. – Замечает лже-искусствовед, отмахиваясь. – Это я сразу подметил, в первый же день. А вот хозяин его нервный, с такими опасно.

Осуществить дерзкую аферу это не значит выйти сухим из воды. Вот поэтому приходится подчищать хвосты и «умирать», чтобы тебя потом не искали. Я рассматриваю кожу на груди, которая после «выстрела» осталась целой и невредимой, но теперь вся покрыта красными разводами, и шумно выдыхаю. Еще и любимую рубашку пришлось загадить, но тут уж никуда не денешься – без вложений не бывает и прибыли.

– Ну, как я вам? – Внезапно раздается бодрый голос Макса.

Он появляется со стороны черного хода с двумя чемоданчиками и небрежной походкой подходит к нам. Кладет добычу на стол. Картинно кланяется и с размаху выпивает коньяка.

– Еще один шаг, и ты труп. – Говорю я, нахмуриваясь, пока он жмет членам команды руки. – Еще один шаг, и ты покойник. – Повторяю, старательно копируя его «борзый» тон. – Это что, Швед такое было?

– Импровизация, – с гордым видом заявляет он.

– Этот придурок никогда не научится придерживаться плана. – Усмехаюсь, отправляя свою порцию коньяка в рот.

Внутренности сразу окутываются приятным теплом, наполненное до краев адреналином тело благодарно покрывается мурашками.

– Кто это? – Напрягается Фил, указывая пальцем на коридор.

Со стороны черного хода раздается требовательный стук.

– Видно, Макс привел кого-то на хвосте. – Постукивая ногтями по столешнице, замечает Марк Иосифович.

– Я? – Возмущается Швед. – Никого за мной не было!

– Тихо. – Приказываю грозно.

Осторожно поднимаюсь со стула, отбрасываю полотенце, накидываю куртку и иду к двери, спрятанной между коробками со спиртным. Слышу, как мои парни лихорадочно прячут кейсы за стойку бара. Сердце клокочет где-то в горле, когда останавливаюсь в узком закутке, и стук повторяется вновь еще настойчивее и громче.

Посмотреть в глазок не решаюсь, есть риск получить пулю в череп. Нажимаю на экранчик, закрепленный справа на стене. Тот оживает, картинка на нем сначала дрожит серыми полосами, а затем проясняется. Узнаю фигуру на видео и усмехаюсь, не веря глазам. А когда незваный гость подходит еще ближе, уже отчетливо вижу его лицо.

«Вот сукин сын. Трудно было предупредить?»

– Заходи, – открыв дверь, быстро втаскиваю пришедшего внутрь.

Закрываю засов и только потом прислоняюсь к гостю плечом, крепко обнимаю и хлопаю ладонью по спине.

– Привет, Лунёв. – Говорю с теплом в голосе.

Тот делает шаг в полоску света, оглядывает меня хмуро, будто пытаясь угадать те черты, которые еще помнит, затем качает головой и тихо отвечает:

– Ну, привет, Лунёв…

4

– Не называй меня так. – Отхожу назад, давая брату пройти. – У меня уже лет десять другая фамилия.

Егор колеблется. Сначала рассматривает мой живот, покрытый розовыми разводами после разыгранного «представления», потом цокает языком. Ненавижу, когда он так делает. Вроде оба уже взрослые мужики, но он по привычке опять включает старшего брата, пытаясь воззвать к моей совести.