Он поставил игру под названием ЖИЗНЬ на паузу, чтобы немного разобраться с мыслями и придумать, как растоптать этого холеного говнюка, скормить ему его же сердце, залить его кровью всю аудиторию. Сидя на остановке автобуса, он смолил дешевую сигарету и его взгляд был холодным как у рептилии. Он вспомнил, как однажды в первый и последний раз прогулял институт и зашел в магазин для рыбалки и охоты. Там было много интересного…

***

Близорукий взгляд рассматривал блестящие стекла витрин, под которыми на красном сукне лежали пистолеты и револьверы разных размеров и марок. Соблазнительные формы и очертания манили его, как кокаиниста белая «дорожка» на гладкой поверхности стола; как аппетитные коленки Орловой – Саню Солошенко; как маленькая девочка в легком платьице, поджидающего ее у подъезда педофила. В груди росло приятное чувство силы, которая заполняла каждую клеточку его несуразного тела. Его бросило в жар. Он хрустнул пальцами и спросил у продавщицы в белой рубашке с прикрепленным к карману бейджиком с надписью «Ира»:

– Подскажите, на этот револьвер нужно разрешение?

Девушка оглядела покупателя и, улыбнувшись, ответила:

– На все оружие, в том числе и газовое, требуется разрешение! А зачем он вам?

В ее серебристых глазах он прочитал усмешку. Он выглядел бедно в этом растянутом свитере, дурацкие очки висели на крючковатом носу. Он увидел себя со стороны, такого жалкого и беспомощного перед обстоятельствами в которые его загнал этот самоуверенный наглец из института. Он собрал оставшиеся силы и ответил глубоко вздохнув:

– Я охочусь на мелкую птицу! Это мое хобби!

Девушка понимающе кивнула и показала ему вправо:

– В таком случае возьмите себе арбалет, он продается без разрешения. В комплекте шесть стрел, но можете купить еще, если вам не хватит.

Его глаза вновь загорелись огоньком надежды, и он подошел к следующей витрине. На стене висело полтора десятка арбалетов, с пистолетными ручками и блочные. Он сначала попросил показать с рукояткой, но потом передумал и взял большой арбалет «Кайман Хаки». Рукоятка удобно легла в руку, как будто неизвестный мастер изготовил арбалет специально для него. Он прицелился в свое отражение в зеркале и улыбнулся, в первый раз за долгое время. Он даже ростом стал выше, и плечи расправились сами собой. Арбалет стоил двенадцать тысяч, он немного огорчился, но достал несколько купюр, оставшихся от денег, заработанных им летом на автомойке, и протянул девушке – кассиру. Пока она выбивала ему чек, он сунул арбалет в чехол, положил туда пачку стрел и начал считать оставшиеся деньги. В кошельке лежало еще около семи тысяч, и он решил купить премиумные танки: «Lowe» и еще какой – нибудь, возможно даже «блоху». На ней ему еще не доводилось ездить. На радостях он купил еще один комплект стрел: мало ли что может в жизни случиться! Настроение у Рогожкина поднялось, как перед праздником. В воздухе витал аромат счастья и тепла. Казалось, что Новый год начнется в эту ночь, хотя был только конец октября. Расплатившись, он вышел из магазина и пошел в сторону автобусной остановки. По дороге домой Юра купил новую сим – карту, чтобы создать свежий аккаунт. Но и про старый он не забыл. Перед тем как провалиться в глубокий сон, губы заворожено прошептали:

– В бой!!!

Трое студентов Политехнического института возвращались с занятий домой. Под ногами приятно шуршали желтые опавшие листья, семестр обещал, быть трудным, впрочем, как и всегда. Но парни не волновались. Заботливые родители должны помочь, как это было и раньше. У Звягинцева Тараса мать работала старшим следователем Прикубанского округа. Деньги в семье водились, и первые два курса вечный двоечник Звягинцев вырулил с маминой помощью на «тройки».

– В следующем году на «четверки» выйду! – любил шутить полный рыжеволосый Звягинцев, сверкая кошачьими зелеными глазами.

Рядом с ним плелся кандидат в мастера спорта по плаванию – Васька Сахаров, он же Сахар. Его семья торговала шубами и дубленками на «Вишняках», проблем с деньгами у них тоже не было никогда. Его жизнь была такой же сладкой, как и его прозвище. Ночные клубы; девушки модельной внешности, поглощающие «Абсент» со скоростью соковыжималки; грандиозные перспективы на будущее. Троица принадлежала к высшим слоям общества и на обычную серую массу, именуемую людьми, не обращала никакого внимания. Они смеялись, обнажая голливудские улыбки, и совсем не заметили нескладную фигуру в черном балахоне, бесшумно крадущуюся в двадцати метрах позади. «Мажоры» перебежали через трамвайные рельсы и попрощались. Сахар пошел один, он жил возле Чистяковской рощи, а Волошенко и Звягинцев двинулись в противоположную сторону. Они были соседями по подъезду. Сахаров расправил свои могучие плечи, натянувшие дорогую шелковую рубашку фиолетового цвета, и поднес к уху телефон. На улице стало рано темнеть, листья бесшумно падали в грязные лужи, танцуя в полете. Василий улыбнулся и сказал в трубку:

– Егор Константинович, извините, я сегодня не смогу прийти, мне много задали в институте. Можно завтра со второй группой прийти? – спросил пловец у тренера.

– Хорошо, только запишись заранее, – гаркнул в трубку тренер и Василий сунул телефон в карман.

Насчет учебы, он, конечно, соврал, ему было просто лень идти в бассейн. Тем более час назад, он договорился встретиться с Ленкой. Квартиру он снял заранее, купил презервативы, дорогой французский коньяк и предвкушал море секса этой ночью. Он был настолько поглощен мыслями о торчащих возбужденных сосках своей подруги, что не услышал свист острой стрелы, рассекающей воздух. Сахар почувствовал резкую боль в правой ноге и закричал от неожиданности.

– Гусеница сбита! Движение невозможно! – сказал металлическим голосом стрелок, заряжая вторую стрелу.

Пловец опустил глаза и закричал еще громче. Из его колена торчало острое копье, ее кончик был темно – багровым, по ноге потекло что-то липкое и теплое. Его синие глаза расширились от ужаса. Он упал рядом с лужей и пополз, доставая на ходу телефон. Но тут топот ног приблизился к нему сзади и стрелок поставил ему ногу на спину, как трофейному оленю на охоте. Он в дикой панике поднял глаза и потерял дар речи. На него смотрел уродец с его группы, фамилию которого он даже не запомнил.

– Ты что творишь, сука!!! – заорал на стрелка пловец, тон его голоса был угрожающим.

Он был на все сто процентов уверен, что трусливый, не способный постоять за себя очкарик испугается и убежит.

– Ну, мы ему завтра устроим с пацанами!!! Он падла, из унитаза пить будет!!! – подумал, усмехаясь, Сахар, пытаясь подняться.

Но ботаник и не думал убегать. В его глазах плясали огоньки безумия, а губы кривились в усмешке победителя. Сахарову стало не по себе, он закричал на очкарика еще громче: