— Не больно?

— Нет. Хорошо…

Давлю чуть сильнее, разрабатываю мышцы, слой за слоем, проникаю глубже. Надавливаю, и воздух вырывается из ее легких, с каждым моим движением. Ощущаю, как постепенно ее тело покидает напряжение.

Пора заканчивать. На первых процедурах нельзя увлекаться, но оторваться от Тани совершенно не получается, и я, как последний маньяк — скольжу пальцами по ее узкой спине. Спускаюсь к пояснице, потираю ямочки над ягодицами. Она дрожит под моими руками, а я благодарю небо за то, что мои брюки достаточно широкие — пытка становится невыносимой. Отстраняюсь. Беру салфетку и осторожно стираю с кожи избыток смазки. Чувствую ее растерянность. Ругаю себя, что перешел черту. Да, наверное, перешел — и это абсолютно недопустимо. Я только не могу понять, почему Таня настолько удивлена своей реакции на случившееся.

— Вам уже выдали график посещений?

Я знал, что девочки на рецепции все сделали правильно, и мой вопрос был вызван скорее желанием сказать хоть что-то, чем необходимостью услышать ответ.

— График?

— Да, график… Вам должны были расписать время приема и выдать дополнительные рекомендации.

— Ох, да… Конечно. Извините… Мне все уже отдали.

— Хорошо. Я советую вам по возможности заменить один препарат из листа назначений на западный аналог. Он гораздо более эффективный. Так что… если решите прислушаться к моим словам, в рекомендациях вы также найдете его наименование.

— Спасибо, доктор. Я… Мне вас очень рекомендовали.

Молча киваю головой. Мне прекрасно известно, что я на хорошем счету в городе, да и вообще по стране. Запись ко мне на прием расписана на полгода, если не на год вперед, я занят с утра до поздней ночи и, кроме работы, ничего в этой жизни не вижу. Меня это устраивает. Это, наверное, лучшее, что могло бы со мной случиться, после всего.

Уютную тишину кабинета нарушает трель телефона.

— Извините, — неловко бормочет моя пациентка, но трубку все же берет, — Саш, я сейчас не могу говорить. Перезвоню буквально через пару минут… Что? Эээ… Сегодня? Но… у нас же…

Она не договаривает, торопливо прощается и выскальзывает за дверь. А меня окатывает волной разочарования и боли, которая от нее исходит. Уже даже не пытаюсь анализировать природу этого явления. Я просто чувствую, «вижу» посторонних, абсолютно мне незнакомых людей. Это происходит по-разному. Иногда мне приоткрываются целые эпизоды из жизни. Я как будто смотрю кино, но не с начала, а с середины фильма. Не имея представления о том, что было, и каким будет финал. Сцены из чужих жизней — единственное, что я видел за последние годы…

Но гораздо чаще посторонние вторгаются в мою голову на уровне эмоций и ощущений. Реже — я слышу их мысли. Поначалу, когда еще не научился отделять их от своих — думал, с ума схожу. Однако со временем наловчился фильтровать это все, выстраивать блоки вокруг собственных чувств. Стало немного легче.

Три последующих пациента проходят через мои руки на автомате. Мысленно я нахожусь вовсе не с ними. Злюсь на себя, но ничего не могу поделать — меня уносит. Туда… к ней. Недоволен собою страшно. Мало того, что позволил себе абсолютно непозволительное, так еще и всю последующую работу делаю без души, спустив рукава. Что называется, на классе. Хорошо, что во всех трех случаях речь идет об обычном лечебном массаже. Ничего сверх я бы сегодня не смог показать.

Когда за последним пациентом закрывается дверь — с облегчением выдыхаю. Завтра будет легче, так всегда бывает. А пока я наощупь бреду в опустевший тренажерный зал. Физические нагрузки здорово успокаивают. Когда ты выжимаешь пару сотен килограмм — тут уж не до посторонних мыслей. Возможно поэтому я и пристрастился к качалке. Сегодня день ног.

— Привет, Степ. Что-то тебя совсем не видно.

Оборачиваюсь на звук, протягиваю ладонь. Тимур — один из наших самых опытных инструкторов. Плюс тренер по борьбе.

— А ты почему здесь? — удивляюсь я. Мои часы подсказывают, что рабочий день Тима уже давно окончен.

— Тебя буду страховать. Вот какого хрена ты вчера устроил?

Так-так, это намек на то, что я жал без страхующего. Они там что, камеры просматривают? Весело.

— Размялся немного.

— Без страховки!

— Да брось, мамочка. У нас отличные страховочные упоры, — парировал я, добавляя вес.

— Ага… Я вчера как раз просматривал видео, как один придурок чуть не убился, понадеявшись на них, — голос Тимура окрасился кислыми нотками скептицизма.

— Да ладно. Кончай, Тим… Я жал без замков на грифе. Если бы что-то пошло не так, я бы просто сбросил блины.

— И то хлеб, — выдохнул Тим.

— Не учи папку жить. Давай… проваливай! Небось, девицы заждались уже.

— Какие еще девицы?

— Которые приходят на тебя пооблизываться, — хохотнул я. Это, и правда, забавно. Охочих добраться до тела Тимура было хоть отбавляй. Для здешних мужиков эта тема стала поводом для многочисленных шуточек. Взрослых дядек хлебом не корми — дай только поржать.