— Нет, уж, дорогой. Давай-ка соблюдать субординацию. Вы — налево, я — направо, чтобы друг другу не мешать. И не смущать ваших девчонок, — добавляю лукаво.

— Это да, — с намеком шевелит бровями Дёма, заставляя меня качать головой из стороны в сторону. Позер! Знает, что симпатичный, и пользуется этим безбожно.

— Дём…

— А?

— Ты не забываешь пользоваться презервативами?

— Мам!

— Прости, дорогой, но…

— Ты не хочешь, чтобы история повторилась, — кривит губы сынок.

— Я просто волнуюсь за вас. И хочу защитить. Зачем тебе сейчас лишние проблемы?

— Ты жалеешь, что…

— Нет! — не даю Дёмке даже договорить. — Не выдумывай! Ни о чем я не жалею. Вы самое лучшее, что есть в моей жизни.

Демид кивает головой и достает тарелки из шкафа. Завтракаем мы вместе.

Встреча с поставщиком проходит в одном из многочисленных кафе неподалеку от моего магазина. Смотрю на нервного мужичка напротив и прихожу к мысли, что зря я это все затеяла. Мне такого матерого не переговорить. Я ему слово, он мне — тысячу. Вот только вряд ли после этого бесконтрольного потока сознания мои каллы и герберы станут свежее. Нужно разрывать договор, а я ни черта в этом не соображаю. Прав Сашка по поводу моих мозгов — мелькает мысль, но я тут же глушу её, ощущая, как в душе поднимается мутная, как болотная трясина, злость. Эта злость подхлестывает меня, и я делаю то, на что бы никогда раньше не решилась — неторопливо встаю, беру сумку с соседнего стула…

— Эй, послушайте… Вы куда это, Таня?

Я не разрешала называть себя по имени. Оборачиваюсь:

— Знаете, думаю, наша беседа зашла в тупик, и нет никакого смысла в ее дальнейшем продолжении. Последние четыре партии поставленного вами товара были откровенно некачественными. Но вы это отрицаете и, как я понимаю, исправлять ситуацию не планируете. Мне такой вариант не подходит, уж извините. Думаю, нам не остается ничего другого, кроме как расторгнуть наш договор.

— Послушайте, Татьяна, давайте обсудим…

— Нет, — отрезаю я, прежде чем ухожу. Впервые ухожу, оставив за собой последнее слово. Господи, какую легкость я чувствую! Не передать! Как же важно, как жизненно важно говорить «нет» вещам, которые тебя не устраивают! Я только сейчас до конца поняла, как часто, ломая себя, соглашалась с тем, с чем мириться не стоило. Желая понравиться, опасаясь разочаровать, или разочароваться… Но еще чаще — из страха остаться одной. Как много важных «нет» я не сказала!

Чувствую себя почти счастливой. Я еще не знаю, как буду жить дальше, но постепенно, по капле, ко мне приходит понимание того, что с Сашкиным уходом моя жизнь не закончилась. А может быть, даже наоборот! Я возвращаюсь к себе. Медленно, черепашьим шагом, но возвращаюсь… Выхожу из машины возле своего магазина. В теле легкость — мне хочется петь! Едва не подпрыгивая, бегу к двери, а потом резко останавливаюсь. Оборачиваюсь и несколько испуганно смотрю на внушительную вывеску на другой стороне улицы — «Адвокат». Захожу в магазин, нахожу папку с договорами и решительно откалываю нужный. Может, Саша и невысокого мнения о моих умственных способностях, но лично я считаю, что каждый должен занимать своим делом. Поэтому, с договором в руках, я снова выхожу на улицу.

К адвокату прихожу без предварительной записи, поэтому мне приходится подождать. Зато когда мой черед все же доходит, для того, чтобы разобраться в моем вопросе, ей хватает каких-то пяти минут. Оказывается, я могу расторгнуть договор в одностороннем порядке. Зря только переживала. Благодарю удивительно яркую, как для юриста, женщину и устремляюсь к выходу. А после замираю на полпути. В голове шумит:

«Ты никто без меня…»

«Какой цветочный? Что ты смыслишь в бизнесе?»

«Что-то у тебя там раз**ано, Танюха. Будто ты слона родила, а не ребенка…»

«Ну, тр*хнулся разок. С кем не бывает!»

«Хорошо, хоть у Демида мои мозги…»

Медленно оборачиваюсь:

— Извините…

— Да? — вскидывает черные дуги бровей теперь уже мой юрист.

— Скажите, — во рту пересыхает, я пытаюсь сглотнуть, но ничего не выходит, мое горло дерет, — вы занимаетесь бракоразводными процессами?

— Да, конечно. — Женщина откладывает в сторону модные очки, а я тупо киваю головой.

— Хорошо…

— Вас записать на консультацию?

— Что? — вскидываю взгляд, хлопаю растерянно глазами. — Ах… Да, да… Запишите, — с каждым словом мой голос становится тише. Мне кажется, еще чуть-чуть, и из моего рта хлынет алая кровь. Мне физически больно, будто слова — лезвия, которые вспарывают мою глотку. Не знаю, как надолго хватит моей решимости. Я вообще не понимаю, откуда она взялась — еще несколько дней назад я всерьёз опасалась, что умру, если Сашка уйдет. А сейчас… Сейчас я сама готова поставить точку в наших с ним отношениях. Сказать «нет» агонии. «Нет» психологическому насилию и изменам. Я больше не могу это терпеть. Сейчас мне нужна передышка. Время на себя. На то, чтобы узнать, кто я. Вне мужа и вне детей.

— Тогда я запишу вас на четверг… В три часа дня. Вам подходит?

— Да… Да, конечно.

— Секретарь выдаст вам список документов, которые мне понадобятся. Просьба заранее скинуть сканкопии на указанный электронный адрес и иметь при себе оригиналы в следующий ваш визит, — мой адвокат ненадолго замолкает, протирает очки, водружает их на нос и, глядя на меня поверх модной оправы, спрашивает: — Алименты? Раздел имущества?

— Простите?

— Вы будете подавать на алименты и раздел имущества? — терпеливо уточняет она.

— Не знаю, — развожу руками в стороны. Мое решение подать на развод было спонтанным, и уж конечно я не продумывала детали. А, наверное, следовало бы. Надежда Георгиевна вздыхает и заходит с другого бока:

— У вас есть несовершеннолетние дети?

— Нет, наши сыновья уже взрослые парни.

— Возможно, они получают образование?

— Да, младший как раз поступил в университет. — Я растираю озябшие плечи и отворачиваюсь к окну. От Голубкина мне ничего не нужно. Если он захочет помогать Демиду — я не стану мешать, ну, а если нет — просить тоже не стану. Прибыль от магазина хоть и не слишком большая, зато стабильная — на двоих с сыном, думаю, хватит вполне. А если нет — найду подработку. Чего-чего, а работы я не боюсь.