— Что-то уже не хочется… — признается Таня, медленно задирая вверх мою борцовку.

— Эээ, нет, милая. Так дело не пойдет, — смеюсь и с сожалением отстраняю ее ладошки. Таня тоже смеется.

В ее машине как всегда пахнет цветами, влажной землей и ее нежными духами. Я наощупь пристегиваюсь.

— Знаешь дорогу на Карловку?

— Мимо старого завода и складов?

— Ага, по объездной. Там, помнится, было красиво. Песчаный пляж, ивы до самой воды… Если ничего не поменялось — тебе понравится.

— С тобой мне понравится везде, — заверяет меня Таня и плавно трогается.

Некоторое время мы едем в молчании. Пока я не чувствую на языке острый вкус ее интереса:

— Спрашивай, — командую я и расслабленно откидываюсь на прохладный кожаный подголовник.

— Эээ… От тебя ничего не скроешь, да? — ухмыляется Таня.

— Не-а. Абсолютно. Но мы в равных условиях — при желании ты точно так же можешь почувствовать и меня.

Таня никак не комментирует мои слова. Но я уверен, что они не вызвали в ней отторжения. И это главное.

— Так что ты хотела узнать?

— Почему буддизм? — робко интересуется она после некоторой паузы.

— Хм… Мне близка эта философия. Знаешь, есть такой французский политолог Доминик Муази. В своей книге «Геополитика эмоций» он развивает идею о том, что существуют три базовые эмоции, управляющие миром. Это — страх, унижение и надежда. Западная культура — это культура страха. Запад боится всего на свете — массовой миграции, экстремизма и так далее… Они живут в постоянном страхе, в то время как исламский арабский мир существует в унижении. Унижении от терроризма. И только в юго-восточной Азии — Индии, Китае, Корее балом правит культура надежды.

— Ты очень мудрый, Степан. Я…

— Не продолжай. Не надо! — бесцеремонно перебиваю Таню, понимая, что она снова запоет песню о своей недостойности. Злюсь от этого так, что скулы сводит. Не на нее злюсь. На мужчину, который втоптал в грязь ее чувство самоуважения.

— Смотри, какую черешню продают! — она вдруг резко меняет тему, бьет по тормозу и слишком резво сдает назад, — давай купим, а?

— Конечно. Только я сам.

— Даже не сомневаюсь, — который раз за день Таня фыркает, и я почти вижу, как она закатывает глаза.

Да, я невыносим.

Выхожу из машины. Она послушно ждет, когда я открою ей дверь и ставшим привычным жестом берет меня за руку.

— Влево три метра, — шепчет мне на ухо.

Очевидно, на прилавке придорожной продавщицы находится не только черешня. В воздухе пахнет специями. Корнем хрена, сушеным укропом, листочками вишни и смородины. Всем тем, что обычно люди кладут в маринад. Дыхание Тани учащается, и, понимая причину этого, я снова смеюсь. Я смеюсь с ней столько, сколько не смеялся за всю свою прошлую жизнь.

Укроп. Ее возбудил аромат укропа…

— Два килограмма черешни. Хватит? — оборачиваюсь к Тане, а живот сводит смех.

— Вполне.

— Берите-берите! Не пожалеете! Сла-а-адкая, как мед. Дайте-ка я вам дам еще один пакетик…

— Зачем? — удивляется Таня.

— Люди ненадежные, думаешь, пакет будет? Бери, красавица… Мне целлофана не жалко.

Черешню забираю я. Расплачиваюсь. Подхватываю Таню за руку, и вместе мы возвращаемся к машине.

— Степан…

— Да?

— А в Эгрегоре есть место изменам?

Вздыхаю. Видимо, философия продавщицы вновь натолкнула мою женщину на невеселые мысли. Растираю ладонью затылок, переплетаю наши пальцы. Врать Тане я не стану, ни при каких обстоятельствах.

— Магический секс — это мощнейший энергетический процесс. Мужчина — источник энергии, женщина — ее потребитель. От Ян идет к Инь. Если мужчина отдает столько, сколько женщина способна принять — в их паре царит гармония. Если же он вырабатывает больше энергии, чем нужно его женщине — мужчине не остается ничего другого, кроме как разрядиться где-то на стороне. И наоборот. Если женщине мало — она ищет дополнительный источник питания.

— То есть ты считаешь, что измена — это нормально?

— Пойми… Здесь нет места морали. Это чистая физика. К тому же, не забывай, что мы говорим исключительно о магическом сексе. Твой прошлый опыт к этому не имеет абсолютно никакого отношения.

— Может быть. Просто… я не уверенна, что смогу пережить измену еще один раз.

— Между нами такого не случится. Верь мне.

Таня молчит и снова целует мою руку. Еще спустя несколько минут машина плавно сворачивает на грунтовку, ведущую к реке. Я слышу, как шуршит песчаная почва под колесами и как высокая трава царапает днище.