Настя закрыла лицо руками.

А Лера почувствовала, как её мягко тянут за руку. Обернулась.

— Пойдём-ка покурим, — кивнула ей Нина Григорьевна в сторону выхода. — Пусть они тут без нас поговорят.

Лера вышла на улицу, на ходу застёгивая шубу.

Они с Ниной Григорьевной пристроились на крыльце, прямо возле урны, хотя там тоже, наверное, нельзя было курить, но мама Кирилла достала свои тонкие сигареты, щёлкнула зажигалкой.

— Я ничего не понимаю, — призналась Лера.

— Кирилл аннулировал брак, а не развёлся, — Нина Григорьевна сделала глубокую затяжку.

— А так можно было? — вопрос, конечно, прозвучал глупо, но Лера была настолько потрясена, что всё это в голове у неё не укладывалось.

— С этой сучкой даже нужно, — мама Кирилла снова затянулась. Выпустила дым в морозный воздух тонкой струйкой. — Она так долго над ним измывалась, что довела его просто до отчаяния. Ещё чуть-чуть, и он бы, наверное, её убил. Разозлился так, что подал в суд и на расторжение брака, и на признание брака недействительным, и на оставшиеся четыре эмбриона арест наложил.

— Значит, Настя — бывшая жена Степана?

— Они, похоже, и сейчас женаты, — усмехнулась Нина Григорьевна. Махнула рукой с сигаретой. — Это сначала юрист раскопал. Ну, а потом мы уже и Степана разговорили. Оказалось, давно, ещё по студенчеству, Настя со Стёпкой расписались вроде как на «слабо». Типа в шутку. Да по пьяни. В каком-то сельсовете. Ездили к его бабке в деревню на каникулы. Стёпа с председателем договорился, денег дал, он их и расписал. Не знаю, насколько для Насти это было в шутку. А то, что Степан всю жизнь любит эту сучку продажную, тут к той бабке и не ходи. И тоже ведь, дурак, смирился. Она им обоим нравилась одно время, эта шепелявая. Но выбрала Кирилла. Тот не отказался. А Стёпа подумал: у неё к Кириллу чувства — и честно в сторону отошёл.

— Неужели так бывает? — накинула капюшон Лера, чувствуя, что подмерзают уши. — Значит, и девушку поделили, и дружбу удалось сохранить?

— Да, только глупо вышло, — она ещё раз затянулась. — И эти плохо жили. И тот, бедолага, маялся. Ведь так и не женится. А брак этот обещал ей тогда ещё аннулировать. И вроде как всё уладил. Они даже паспорта на всякий случай «потеряли». И думать забыли про тот инцидент, пока Кирилл его не раскопал.

— И ведь даже словом не обмолвился, — покачала головой Лера. — Я думала, он ничего не делает.

— Понимаю, — потушила Нина Григорьевна окурок и обняла Леру одной рукой. — Думала, что он от жены никогда не уйдёт?

— Честно говоря, даже смирилась. Решила, пусть будет как будет. Больной, хромой, женатый. Мне он нужен любой.

— Надеюсь, не передумаешь, — Нина Григорьевна улыбнулась. — А он у меня такой, да. Скрытный. Привыкай. Хоть и говорит много, но делает всегда ещё больше, — она мягко похлопала Леру по плечу. — Это он тебе подарок хотел на Новый год сделать. Смешной такой, документы упаковал, бантик прилепил. Но видишь, как вышло. Дед умер, он решил и с «подарком» повременить.

Они одновременно вздохнули.

— Что-то не могу я поверить, что она из-за денег, — покачала головой Лера. — Столько мучений. Эти беременности, ЭКО. Столько страданий. Столько Кирилл с ней пережил. Неужели всё так…, — Лера всплеснула руками. — Мне никогда не понять.

— И правды мы, наверное, от неё не услышим. Хотя, мне кажется, корысть эта в ней всегда была. Жили они бедненько, считай, без отца. А когда подружились, Степан попроще был. Это Кирилл сразу после института в гору пошёл. А тот всё болтался, в армию сходил, особо зарабатывать и не стремился. Вот эта Настя Кирилла и выбрала. Это потом и отец Стёпы депутатом стал, и сам он за ум более-менее взялся. Хотя, как за ум, — Нина Григорьевна махнула рукой. — Ну, ты же с ним общалась, знаешь.

— Может, и Настя в своих чувствах к нему не сразу разобралась? И любит на самом деле Степана. Может, и с наследством это она задумала с отчаяния?

— Ох, добрая ты Лера, — улыбнулась мама Кирилла. — С наследством, думаю, её дед намеренно настропалил. Он у нас манипулятор знатный был. Он и Кирилл может, когда хочет. Такой сволочью бывает, если его достать, мн-н-н… — протянула Нина Григорьевна даже с восхищением. — Это с тобой он мягкий и пушистый. Летает, а не ходит. Мурлычет, а не говорит.

— А про Варвару вы что-нибудь знаете? — с надеждой спросила Лера, когда в сумке у неё уже завибрировал телефон.

— Про Варвару это, я думаю, он тебе сам всё расскажет, если захочет.

— Мама, — показала Лера на поющий аппарат.

— Ой, — испуганно прикрыла рот рукой Нина Григорьевна. — Я ж ей вчера сказала, что Кирилл женат. Не знала, что она не в курсе, ляпнула. Это же секрет был, что брак аннулировали, а про жену вроде как не секрет.

— Ну, тут я сама виновата, — провела Лера пальцем по экрану. И тяжело вздохнула, готовясь выслушать всё, что думает о ней мама.