Шрифт:
— Давай я хотя бы вызову для тебя такси.
— Отвали!
«Пожалуйста! Просто дай мне уйти!»
Раум словно услышал ее безмолвную мольбу. Медленно разжал пальцы и посторонился, пропуская.
— Прощай, Джен, — уловил чуткий слух волчицы еле слышный шепот.
Если бы Дженни вслушалась в него, она очень удивилась бы тому, сколько боли звучало в голосе демона.
Ушла…
Раум выдохнул. В груди болело — так резко и остро, словно Дженни на прощание вырезала у него сердце и унесла с собой. И как теперь жить без этого проклятого органа?
Как жить без нее.
Он вцепился пальцами в подоконник и уперся пылающим лбом в стекло, провожая взглядом фигурку в синем пальто. Девушка двигалась неестественно ровно, переставляя ноги словно механическая кукла. Гордая…
Гордая, сильная смелая.
Не его… больше не его.
Дико, нечеловечески хотелось броситься за ней. Нырнуть прямо сквозь стекло, догнать, схватить, обнять. Сказать, что любит и что никогда ее не отпустит. Но Раум не двигался с места. Не для того он только что уничтожил все, что их связывало.
Надо было действовать жестче. Осыпать ее злыми насмешками, оскорбить, оттолкнуть. Но он не смог. У Раума, мать его, тоже есть чувства. Он и так еле нашел в себе силы сказать те слова.
Если бы Джен заплакала, он бы не выдержал. Не смог бы доиграть до конца свою роль. И это было бы эгоизмом.
Может, Раум и подонок, но в этот раз он поступит правильно.
Демон перевел взгляд на кейс и грустно улыбнулся.
Подписала.
Не стала вчитываться, задавать лишних вопросов, советоваться с юристами. Хорошо. Он постарался спрятать истинный смысл бумаги за вязью юридических формулировок, но Дженни умна и упряма. Она могла что-то заподозрить.
Обошлось. И теперь ни одна демоническая скотина не сможет поймать рыжую волчицу в ловушку рабского договора. Потому что право заключать подобные контракты от ее имени Раум оставил за собой.
Слабое утешение, но хоть какое.
Качнулась дверь, выпуская гостью за ограду Шейди Манор.
Вот и все.
Навсегда.
Демон уперся лбом в стекло с такой силой, что оно жалобно хрустнуло.
— Джен… — беззвучно шевельнулись губы.
Никто не ответил. Двор медленно погружался в сумерки — синие, стылые. Растопыренные ветви деревьев чернели на фоне неба, навевая тоску.
— Я поступил правильно, — вслух напомнил себе Раум. Хриплый голос в безмолвии гостиной показался чужим. Воронье карканье.
Если правильно, то почему, мать его, так больно? Почему хочется выть и крушить все вокруг?
— На хрен! — резко выдохнул демон. В два прыжка добрался до бара, вытащил едва початую бутылку коллекционного пятидесятилетнего виски, выдрал пробку и отхлебнул, не заморачиваясь такими условностями, как стаканы или лед.
В бездну все, сегодня он напьется. Нажрется, как свинья, до отупения, блаженного беспамятства, пьяных соплей. Вольет в себя столько виски, что места для тоски уже не останется.
Демоны устойчивы к алкоголю, но при должном упорстве нет ничего невозможного. Не зря в подвале ждет своего часа еще пара ящиков «Черного Джека».
Раум снова отхлебнул и ухмыльнулся сардонической злой улыбкой.
Глава 24
Сперва Чарли почувствовал запах. Еле ощутимый, но невероятно завлекательный аромат. Он принюхался, пытаясь понять, чем это пахнет. Цветы? Листва после дождя? Кажется, еще толика мускуса и звериной шерсти… Или это только кажется?
Оборотень замер посреди коридора, глубоко втягивая носом воздух. Шагавший рядом приятель — темнокожий джинн с параллельного потока — прошел чуть дальше и остановился, вопросительно вскинув бровь.
— Ты чего?
— Чувствуешь как пахнет?
Тот принюхался и пожал плечами.
— Ну да, полы помыли.
— Да нет же! — Чарли поморщился. Вонь от мокрых ступеней и моющего средств — вульгарная и резкая, вклинивалась, пыталась заглушить нежный аромат. Но тот все равно ощущался — шлейфом, отзвуком далекой песни. Манил, намекал на невиданное блаженство.
На мгновение нестерпимо захотелось сменить облик, но Чарли сдержался.
Он и так выследит источник сладостного аромата. Найдет, поймает, заберет себе…
Приятель все еще топтался рядом, бестолково нюхая воздух.
— Так чем пахнет-то?
— Ничем, — Чарли пожалел, что вообще заговорил об этом. Не чувствует этот чурбан с отбитым нюхом ничего и хорошо. Самому мало будет!
— Прости, мне пора. Увидимся позже на лекции, — буркнул оборотень и, глубоко вдохнув воздух, пошел по следу.