— Еще раз прости за это, — я показала на ее царапины. — Мне не стоило так поступать. Могу я загладить свою вину? К примеру, нарисовать тебя.

Одри задумчиво нахмурилась, кинула быстрый взгляд в сторону моих красок, а затем помотала головой. Взяв меня за руку, она отвела в ванную, и не обращая внимания на мои попискивания и попытку упасть в обморок, омыла от крови холодной водой.

— Почему нет? — снова попробовала я переубедить девушку. — Думаю, портрет получится замечательным. У тебя очень красивые глаза.

Служанка беззвучно фыркнула, распознавая лесть и отвернувшись, начала заправлять постель. Я показала ей язык, и взяв альбом и пастель, забилась в угол. У меня был план по освобождению, для которого нужна была Одри, но мой дурацкий характер сильно испортил шансы его воплотить.

Вскоре вернулся Луи — в нежно-бирюзовом платье и новой прической.

— Так, все успокоились?

Я отвлеклась от шаржа на Михаила, и задумчиво посмотрела на Луи. Терять мне было нечего. Стоило попробовать с ним. Только действовать стоило тоньше. Если мои догадки верны, то вампиры неплохо распознают человеческую ложь, и это значит, что откровенно ему врать не стоило.

— Вы сами первые начали, мадам Вирджиния. Я только защищалась.

— Не ценишь ты хорошего отношения, Клэр, — почти с упреком сказал Луи. — Мы лишь пытаемся вернуть тебе память и поправить здоровье.

— Для моего здоровья совершенно излишни вампирские клыки, мадам, — я скомкала лист бумаги, кинув его к остальным, и задумчиво посмотрела на вампира. — А вы сами обращенный, или родились таким… такой?

— Родилась, и довольно давно — в чудесную эпоху Людовика XIV. Ах, что это были за времена! Моя мать блистала при дворе Короля-Солнце. И он, однажды, восхищенный ее красотой, подарил ей великолепное платье, расшитое золотыми шелковыми нитями, — Луи откинул длинные волосы назад и мечтательно вздохнул. И все же глаза его были полны печали. — Я иногда надеваю его, чтобы хоть в зеркале увидеть её отражение.

— Вы так на нее похожи? — тихо спросила я.

— Мне так говорили. Я плохо помню маму, а все её портреты сгорели во время революции. Как и она сама, — совсем тихо сказал Луи, и криво улыбнулся. — Нет смысла говорить о прошлом — его не вернешь.

— Если хотите, я нарисую вас в этом платье. Конечно, я не такая опытная художница, но все же… Было бы интересно увидеть этот наряд, и ещё больше вас в нем, мадам Вирджиния.

— Или, может быть, надеть платье самой? — рассмеялся Луи, уходя от прямого ответа. И все же мне показалось, что эта мысль зацепила его.

Он вернулся на следующий день, укутанный в плаще. Несчастная Одри тащила за эпатажным вампиром огромную сумку.

— Я купила тебе красок, холст, и все, что нужно для создания шедевра. Если уж ты хочешь запечатлеть мой прекрасный облик — сделай это как положено!

Он театральным жестом расстегнул плащ, явив на свет свой наряд из черного бархата, украшенного золотой вышивкой, с пышной юбкой и белоснежными, совсем не пожелтевшими от времени кружевами на рукавах. Волосы были убраны в высокую пышную прическу, но не припудрены, сияя золотом. Шею и пальцы украшали изумруды, а голубые глаза блестели от возбуждения. Я не удержалась и захлопала в ладоши.

— Глаз не отвести! Да и вы сами будто сияете! Как вы этого добились, мадам Вирджиния?

— Купалась в крови девственниц, конечно.

Моя улыбка тут же угасла, и Луи замахал руками:

— Не нельзя же быть такой легковерной! Я пошутила. Это так вульгарно — хотя вот родная тётя Мишеля подобным баловалась… К счастью, нынешнее поколение высших вполне цивилизованно. И не говори ему, что я рассказала тебе о тёте Лиззи.

— Я давно его не видела. Может, надоела?

Луи фыркнул.

— Не надейся. Просто он немного занят. Но оставил кое-что для тебя.

Я поупрямилась немного, но скандал в этот раз закатывать не стала, выпив отвратительное содержимое флакончика, предварительно щедро разбавив кровь вином. Так что писать картину я начала немного навеселе. К тому же возвращение в родную стихию придало мне уверенности.

— Может быть, открыть ставни? — предложила я, пытаясь понять, куда усадить свою натурщицу. — Мне не хватает естественного освещения.

— Одри принесет еще ламп.

— Точно, вы боитесь солнечного света.

— Не любим, скорее. И… почему ты хмуришься? Я переборщила с косметикой? Мушку стоило приклеить в другое место?

Я осторожно дотронулась до завитой прядки волос.

— Вы очень красивы, мадам. Но думаю, вам было бы лучше с распущенными волосами. Это подчеркнуло бы вашу юность и свежесть лица, к тому же сделало линию скул… чуть женственнее.

— Распустить волосы? Когда Одри вернется.

— Если вы не против, мадам, я помогу.

Я склонилась над сидящим на мягкой тахте вампиром. От него пахло розовой водой, пудрой и… кровью. Совсем чуть-чуть, и все же я смогла это почувствовать. И когда мой нюх стал так хорош, а этот запах перестал вызывать неприятие?