— Да, сегодня, — также тихо ответила Аньис.

— Не забывай, что у тебя теперь своя жизнь, — улыбнулась Кассора. — Полноценная и независимая. Хозяин в доме — не значит хозяин твоего сердца.

А поздно вечером, когда прошло и время ужина, и время, когда она обычно ложилась спать, Аньис вышла в сад порисовать эскизы. Все равно не заснет теперь, когда каждую секунду каким-то особым органом чувств ощущает присутствие господина Рональда неподалеку. Поставила лампу так, чтобы светила ей прямо на бумагу, взяла в руку карандаш… В саду ей всегда хорошо думалось и рисовалось под пение птиц.

Неожиданно на светлый круг на земле упала тень, и Аньис вздрогнула — когда-то так же Эдор вышел из тьмы, и она пережила самый большой ужас в жизни.

— Прости, не хотел тебя напугать, — мягко улыбнулся господин Рональд. — Доброго вечера, Аньис.

— Доброго вечера, господин Рональд, — она с улыбкой встала и слегка поклонилась, потом села обратно. Сердце выскакивало из груди. Опять он стоит рядом со своей густой атмосферой, вышибающей мысли из головы… Какая уж тут независимость!

— Рисуешь эскизы, позволишь посмотреть? — спросил он и сел рядом, но не касаясь ее.

— Только начала, — чуть улыбнувшись, Аньис указала на пустой лист.

— Чем ты сейчас занимаешься, Аньис? Как поживает ваше ателье, что ты рисуешь так поздно вечером?

Сколько вопросов, удивилась Аньис и заглянула в смуглое лицо. Зависла на секунду… Как сильно она по нему соскучилась, теперь не насмотреться, не впитать глазами, чтобы насытиться надолго… А он был совершенно серьезен, и черные глаза смотрели крайне внимательно, словно для него не было ничего важнее, чем то, что она ответит.

— К концу года мы с господином Тэрье открываем новое ателье, — как можно спокойнее ответила она, переведя взгляд на бумагу. — К этому моменту я должна закончить две новые подборки. Одна женская, другая мужская. На открытие ателье мы пригласили постоянных клиентов и много других господ. Такого еще никогда не было, поэтому мы немного волнуемся… Наняли нескольких девушек и молодых людей, которые покажут подборки, а потом будет праздник. Мы сочтем за честь, если и вы посетите наше мероприятие.

— Хочешь устроить показ коллекции? — улыбнулся он. — Ты сама это придумала?

— Да, признаюсь, это была моя идея, но госпожа Кассора рассказала, что в Карлии проводятся такие показы, — улыбнулась Аньис.

— Постараюсь быть, — улыбнулся он краешком губ. — Ну что ж… Позволь, помогу тебе. Будет быстрее, и ты не будешь отвлекаться на рисование, — он кивнул на лист и карандаши и мягко взял их с ее коленей. — Ты все равно не уйдешь, пока не сделаешь. А уже поздно. К тому же холодает, надень, пожалуйста… — к ее изумлению, он снял свой черный короткий кафтан с меховой оторочкой и подал ей так, чтобы можно было легко просунуть руки в рукава. Аньис растерянно надела его, на мгновение почувствовав, как господин Рональд бережно укрыл им ее плечи и спину. Кафтан был горячий и хранил… нет, не запах, а атмосферу его сильного тела, и от этого казалось, особенно надежно укрывал от прохлады. Да и от всего… Кроме него самого.

— Благодарю вас, господин Рональд, — сглотнув растерянность, сказала она… И вдруг нашлась: — Итак, комплект для осени: платье и плащ… Желательно носить с высокой прической…

И вечер вдруг превратился в сказку. Словно она рассказывала истории, а он, как настоящий волшебник, оживлял их, и женщины в разных нарядах одна за другой переносились из ее головы на бумагу. Откладывал листки один за другим, действительно получилось быстрее. Незаметно, как фокусник, менял разноцветные карандаши, и они порхали над бумагой, легко, непринужденно.

А в перерывах поднимал на нее глаза, и Аньис ощущала внимательное стойкое тепло, серьезное и спокойное. И у нее, увлеченной любимым делом, очарованной его взглядом, слегка закружилась голова. Словно она опьянела. Нужно не подавать вида, тикало внутри, не забывать, что у каждого из них своя жизнь… И все, что она может сейчас представить себе — лишь ложная, горькая надежда…

— Это все, — улыбнулась Аньис. — Благодарю вас, господин Рональд, вы очень помогли мне…

Он поднял руку останавливающим жестом и улыбнулся уголком губ.

— Я всегда буду рад помочь тебе с этим… Для меня это удовольствие. И… в ближайшее время я буду свободнее, чем обычно. Поэтому, Аньис, у меня есть к тебе просьба… — взглянул на нее с долей лукавства.

— Слушаю вас, господин Рональд, я буду счастлива помочь вам…

— Не уверен, — вдруг усмехнулся он. — Это требует некоторого сосредоточения. Я хотел бы написать твой портрет, здесь, в саду, на фоне этих цветов. Конечно, можно по памяти. Но я предпочел бы с натуры. Ты окажешь мне честь позировать? — и снова улыбнулся, ярко блеснув черными глазами.