– Эй, есть здесь кто-нибудь? – вопросила я, замерев на месте. Никто не ответил. Моё шестое чувство нервно сглотнуло и подсказало новую гениальную идею. – Не отзовётесь добровольно, буду петь! И предупреждаю, у меня нет слуха, только хорошо поставленный голос!

Тишина. Ну что ж, мое дело предупредить.

– А мне бы только найти тебя-я-я-я,

а мне бы к сердцу тебя прижа-а-а-а-ать,

в объятьях милых тонуть любя-я-я-я,

и после снова бежа-а-а-а-ать!!! – завыла я во всю мощь своих лёгких, продвигаясь дальше и вытянув вперед обе руки.

Окрыленная собственным неземным талантом, я немного приободрилась и с новым энтузиазмом закрутила головой. А в голове пробежала мысль о том, что Мирос терпеть не может моего пения, его бы сейчас просто трясло от негодования. Мирос. Интересно, где он? Чем занят?

И тут туман стал рассеиваться. Передо мной вновь появились деревья и небольшой просвет между ними. Входить не стала, но любопытство меня победило – решила просто заглянуть.

Мирос сидел на любимом кресле, подаренном мною в честь его повышения в прошлом году. Дверь в спальню распахнулась и… Она не шла, а грациозно несла себя. Вся такая воздушная и светлая. Его новая пассия нарисовалась с подносом, на котором имелась тарелочка с кучей травы и помидорами, дымилась чашка с чем-то мутно-зеленым, а кроме того, там же возлежало несколько хлебцов. Этим она его кормит?!! Смотреть смешно!

Но Мирос, одетый в майку и форменные брюки (видимо, только со службы освободился, раздеться не успел) засиял при виде блондинки и её «щедрых» подношений, как начищенная монета на солнышке! Я почувствовала волну горечи и обиды, ведь ко мне он всё чаще возвращался затемно, объясняя это завалами на работе. Съедал приготовленный ужин (гораздо большей калорийности) и отправлялся на боковую, буркнув что-нибудь вроде: «Я наелся, пойду спать». Ну, погоди же, родной, сейчас отольется тебе каждая моя слезинка!

…

– Оля, твою ж мать!

Широко открыв глаза, я обнаружила перед собой хмурое лицо своего временного телохранителя. Он держался за поцарапанную левую щеку и громко обиженно сопел.

– Что случилось? – поинтересовалась я, подозревая себя в причастности к его плохому настроению.

Горан склонил голову на бок и с пристрастием осмотрел меня, только после этого сообщил:

– Ты выгибалась дугой и завывала на всю округу. Потом кинулась на меня, как дикая. Ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет, - я пожала плечами, подгибая коленки и натягивая задравшуюся футболку как можно ниже, даже щиколотки получилось прикрыть. – Мне снился плохой сон, но не настолько страшный, чтобы выть или лезть в драку с тобой.

– Расскажи.

– Не хочется.

– Это не просьба и не предложение. Расскажи. Сейчас, – Горан присел рядом со мной, и мне показалось, его глаза стали почти черными. А ведь раньше были серыми, точно помню.

– Хорошо. Я была в гостях у мамы, мы мило поболтали, потом... – чтобы придумать? Никогда не умела нормально врать, пора учиться. – Потом я пролила на себя кипяток. Вот и всё.

– А теперь правду, - спокойно проговорило это недоразумение, устраиваясь на диване поудобней.
– Или применю свою силу, тогда расскажешь под нажимом, еще и голова болеть станет. Начни, кстати, с того места, как тебя бросил жених и ты поехала в клуб. Подробности обязательны.

Ах, ты хочешь подробностей? Ну, слушай!

– Это было раннее утро, я встала тогда с особым чувством предвкушения и трепетного ожидания…

Глава 4

Нир Горан Вук

Она меня достала. Час рассказывала о том, что произошло; из него тридцать минут ушло на описание её эмоций, требований сочувствия к раненой душе и жалоб на судьбу. Но до сути мы все-таки добрались. Итак, Ольга Кир утверждает, что Октавия налетела на нее в парке (будучи еще живой и относительно здоровой) приблизительно в три часа утра; именно там и тогда на них напал зомби, оглушил обеих и уволок на место происшествия. Дальше – интереснее: моя подопечная считает, что труп осмысленно говорил с ней и сам проводил ритуал. Говорящее разумное зомби. Нет, ну говорящее – вполне возможно, это давно уже не редкость, но разумное? Для этого его создатель должен был расщепить свое сознание и поделиться им с мертвяком. На это может пойти только ненормальный, за таким мы, собственно говоря, и охотимся. В любом случае, есть основания полагать, что наш маньяк – сильный маг, с отличной теоретической и практической базой знаний. Нужно посоветоваться с Данте и Урвиком.

О, еще одна важная деталь, касающаяся самой девчонки: если я правильно понимаю, она видела сегодня не просто сон: то что описала Ольга, очень похоже на коридор времени, по которому путешествуют видящие. Значит, всё-таки мутирует. Кени с ума сойдет от радости.

– Горан, у нас проблемы.

Я, не оглядываясь, продолжил варить свой законный вечерний кофе. Проблем у меня действительно море, и одна из них слоняется по квартире практически обнажённой.

– Слышишь меня? – уже ближе заворчало это длинноногое недоразумение.
– Мне совершенно не в чем идти. Платье вечернее и подходит разве что для ресторана, а спортивный костюм велик на четыре размера. Да и из обуви – одни туфли.

Я посмотрел на маленькую почерневшую от времени иконку, висевшую в углу кухни. Оттуда на меня осуждающе взирали три печальных образа с нимбами на голове. Признаю, кажется, я перегнул палку, не дав ей выбрать одежду со склада.

– Оля, чего ты от меня хочешь? – как можно спокойнее спросил я, оборачиваясь к разгневанной девчонке.

– Признания вины! Это из-за тебя…

– Тихо! Минутку. Тачфон звонит, – я нажал на прием вызова и почти сразу услышал нетерпеливое сопение напарника. – Слушаю, Данте.