— Абсолютно, сержант. Она знает о местонахождении нашей цели.

— У меня есть координаты колонны…

— Это подождет. Проверь новые данные на дисплее шлема.

Хегайн несколько неохотно поклонился и вернулся в кабину. Ремни его снаряжения яростно забились и захлопали, когда он проходил мимо воздухозаборника.

Спиноза посмотрела на Хазад:

— Летим?

Ассасин кивнула, убрала волосы с лица и надела шлем.

— Тут недалеко.

Спиноза и Хазад забрались в пассажирский отсек «Полуночника», предоставив Хегайну возможность пилотировать корабль. Люки с лязгом захлопнулись, двигатели разогнались до максимальных оборотов, и транспорт мягко качнулся, отрываясь от земли. Затем они набрали скорость и исчезли среди черных облаков.

— Может быть непросто, — предупредила Хазад, проверяя блок питания силового меча. — Много последователей там, внизу. Сколько точно — не знаю. Некоторые хорошо тренировались.

— Как давно они готовятся?

— Давно.

— К чему?

— Не знаю. Но фестиваль уже почти начался.

Спиноза поправила одну из латных перчаток, вылетевшую из пазов во время их боя.

— Ты видела их ритуалы?

— Кровавые? Видела последствия. В подулье. Они оставляют тела.

— Зачем? Ищут силы? Это какое-то колдовство?

— Ты меня спрашиваешь? — хмыкнула ассасин. — Я все это время убегала. Может, им просто нравится. Такое бывает.

«Полуночник» набрал скорость и начал пикировать вниз. Пассажирский отсек завибрировал, бойцы, пристегнутые к креслам, болтались в них, как тряпичные куклы. Все штурмовики в пассажирском отсеке предпочитали смотреть куда-то в сторону, напрочь игнорируя ассасина.

— Так куда мы направляемся? — спросила Спиноза.

— Под землю, — ответила Хазад. — Куда же еще? Они совсем недавно сюда перебрались. Их выкурили из старого места. Они учатся на ошибках. Теперь есть стража.

— Я хочу взять его живым, — сказала Спиноза.

— Не сомневаюсь, что он хочет сделать с тобой то же самое. — Ассасин криво улыбнулась. — Я могу подвести вас близко. Но потом придется драться. Они не трусы.

Раздался щелчок, возвещающий об отключении габаритных огней и прожекторов, шум двигателя стал заметно тише. Хегайн перевел «Полуночник» в режим приближения, и угол наклона пола относительно горизонта стал стремительно уменьшаться.

— Подходим к объекту, миледи, — раздался голос сержанта по внутреннему каналу связи.

— Всем приготовиться к высадке! — приказала Спиноза. — Корабль запечатаем и оставим здесь.

— Как пожелаете.

«Полуночник» развернулся вокруг оси и со скрежетом приземлился. Шасси скрипнули под весом машины. Двери отсека с шипением открылись, и Спиноза первой выскочила наружу. Штурмовики последовали за дознавателем. Хегайн шел последним. Он заблокировал двери транспорта, подхватил свой хеллган и побежал догонять отряд.

Они двигались в полной темноте. По бокам, через каждые сто метров, возвышались громадные металлические турбины размером с титан класса «Император» каждая. Переплетения силовых кабелей спутанными пучками свисали с высокого чиненого-перечиненого потолка. Пол представлял собой металлическую решетку, под которой разверзалась черная пропасть. Воздух, горячий и сухой, дрожал от жары, а стены то и дело скрипели от бурлившей вокруг энергии.

— Теплообменник, — сказала Хазад на бегу.

Над головами отряда нависала вся масса жилого шпиля, сотни этажей. Каналы, по которым горячий воздух поступал в улей, поднимались до самой его вершины. Некоторые из них достигали многих километров в длину. Огромные машины прокачивали тонны вязкой жидкости по искусственным артериям, питавшим жизнь в этих башнях, а излишки сбрасывались через громадные воздуховоды на самых верхних уровнях, где никогда не стихали ураганные ветра.

Еще ниже находились главные силовые установки, подпитываемые разваливающимися от старости прометеевыми печами, топливо к которым подвозили машины, способные поспорить размером с многоэтажным жилым комплексом.

Хегайн отдал команды с помощью условных жестов, и десяток штурмовиков широким строем двинулся вперед. Сквозь решетчатый пол было видно, как в глубине то и дело вспыхивают огненные гейзеры — выхлопы колоссальных машин. Главный теплообменник улья не уступал по сложности машинариуму крупного боевого корабля и обслуживался соответствующим количеством людей. Тысячи рабочих тянули лямку в душной темноте подземелья, прикованные к священным машинам, благодаря которым воздух наверху еще не стал смертельно ядовитым, а температуры не выросли до непригодных для жизни значений.