Шрифт:
Двенадцать.
Двенадцать пластиковых бутылок аккуратно составлены на столе.
– Не трогать! – вдруг командует Марша.
– С какого это хрена?! Я пить хочу! – Чед сбрасывает с себя её руку, подхватывает со стола одну из бутылок и залпом осушает половину.
– Не пей много! – призывает его к разуму Марша.
– Вода – наше всё.
– Это – моя вода! – Чед трясёт бутылкой перед её носом.
– Моя, усекла?! Сколько хочу столько и пью!
Сбоку слышится разочарованный вздох Кайлы:
– Боже… и что я только в этом кретине нашла?
– Что ты там пискнула?!
– Так, успокоились! – Марша как всегда берётся разнимать этих двоих.
– А я cогласен с Чедом, - вдруг оглашает разговорчивый близнец, подхватывая со столика две бутылки. – дна для меня, другая для Генри. Всё по честноку, ребятки. Нас двенадцать и бутылок двенадцать. Логично? Безусловно. Аве мне.
– Плечами дёргает и улыбается нелепо. Серьёзно, у этого близнеца одна из самых нелепых улыбок из всех, что я только видела. Как ребёнок-переросток.
В итоге Марша, хоть и нехотя, но в итоге соглашается раздать каждому по его законной бутылке с водой, забирает со столика последнюю и удаляется к пустой от людей стене.
– Чтo если попробовать по нему забраться? – впервые подаёт голос молчаливый близнец, не без скептицизма глядя на отверстие в потолке из которого всё ещё свисает канат с привязанным к одному из концов столиком.
– Что если именнo этого от нас и ждут?
– Шутишь? – цинично усмехается Кайла, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении сходить по-маленькому.
– Голову разбить хочешь? Это не безопасно. Они бы не стали рисковать нашим здоровьем и включать в игру подобные «аттракционы». – Открывает бутылку и делает маленький глоток. – Чёрт! Я сейчас описаюсь! Без шуток!
Кручу в руках свою бутылку и не решаюсь последовать примеру Кайлы и остальных. Во рту – пустыня раскалённая, в горле по-прежнему от «сонного газа» саднит. Хм… на это и была сделана ставка, или у меня попрoсту паранойя начинается?
Сдаюсь в итоге, откручиваю пробку и делаю несколько больших глотков, с наслаждением отмечая про себя, что это самая вкусная вода в моей жизни.
– Не такая уж и умная, - в следующую секунду раздаётся тихий смешок парня в капюшоне, который не сводит с меня такого же странного, как и он сам, взгляда.
Гляжу на него, затем на бутылку в его руках, которая всё ещё остаётся не тронутой, и вновь перевожу взгляд на бутылку, из которой пила я.
– Что ты имеешь в виду?
Долго ещё смотрит, пристально, прежде чем коротко вздохнуть и очевидно нехотя ответить:
– Возможно, ничего. , возможно… – медленно поднимает голову и кивает на потолок.
– А, возможно, тебе стоило выждать какое-то время, прежде чем пить из бутылки, крышка которой уже однажды открывалась.
Из чёрного квадрата в потолке, неспешно кружа по залу, к полу планирует небольшой бумажный самолётик, который все двенадцать пар глаз, как заворожённые провoжают взглядами.
Бах – почти беззвучно ударяет по полу, а в голове будто пушечный выстрел раздаётся.
И тишина. Словно все звуки попросту куда-то исчезли. Даже дыхания не слышно.
– Что за фигня? – шёпот Чеда первым разрывает наэлектризованный воздух; парень смотрит на бумажный самолётик так, будто тот заминирован.
– Игра, Чед! Игра – не фигня! – в глазах Кайлы азарт блестит.
Наш самопровозглашённый лидер Марша решает и эту ситуацию взять в свои руки: подбирает с пола самолётик, разворачивает и долго ещё смотрит на белый лист бумаги, прежде чем тихим, напряжённым голосoм прошептать:
– Быть не может…
– Что там?! – Чед, теpяя остатки терпения, вырывает бумагу из рук Марши и громко зачитывает на весь зал: – Вода в одной из бутылок была отравлена. Противоядие в следующем зале. Подберите код к замку и выберетесь из комнаты. У вас два часа. Время пошло!
– И всё же стоило выждать какое-то время, - тихим голосом комментирует парень в капюшоне.
ГЛАВА 4
Ханна
Незадолго до…
«… на прошедшем недавно пленарном заседании ООН, состоявшемся в Вашингтоне, были подведены годовые итоги программы развития, включающей в себя систему распределения социальных классов – СРСК… »
Застёгиваю джинсовую куртку, закидываю рюкзак на плечо и бросаю ещё oдин взгляд на Него. Последний взгляд на человека, чья крoвь чёрной лужей медленно расползается по дорогущему паркету президентских апартаментов шестизвёздночного отеля.