– Да не стану я рисковать последней ногой! – заорал одноногий, пытаясь упрыгать к закрытой двери, где уже столпились остальные страдальцы. – Нашли дурака! Люди, не слушайте их! Они вас обманывают! Вы продаете яд! 

– Держи-и-ите его, - приказал Эврард. – Сейча-а-ас ма-а-азать будем… 

Охрана схватил безногого, который скривился и заныл так, что у любого оборвалось бы сердце. 

– Нама-а-азать! Сейчас посмо-о-отрим! – Эврард отвернулся, заложив руки за спину и не стирая улыбки с лица. 

Охрана тут же выполнила приказ, повторив фокус на здоровой ноге. По залу стал распространяться запах лаванды и тыквы. Убойный аромат, хочу вам сказать…

– Отвалила-а-ась? – поинтересовался Эврард, пока все слушали визгливые крики боли. – Подожде-е-ем…

 Десять минут наш страдалец ползал, извиваясь так, словно в него пытаются вселиться все демоны ада. Он скулил, ныл, изображая мучительные судороги, но нога как-то не спешила отпадать.

– Остальных то-о-оже нама-а-азать… - улыбнулся Эврард, даже не поворачиваясь в сторону орущих. – Перед тем как заду-у-ушить… Духа-а-ами… Потому что воня-я-яют конкуре-е-ентами… 

 - Ра-а-аз…. Два-а-а… Три-и-и-и…. – отсчитывал принц гадский, пока наша презентация превратилась в избу – голосильню. 

Через минут десять Эврард повернулся. Конечности были на месте… Под взглядом ядовитых глаз скулеж моментально прекратился. 

– Ну… Мы пойдем? – спросил одноногий, понимая, что сейчас с Эврардом шутки плохи. Я знаю этот взгляд, способный не спесь, и муху на подлете, но и любой самолет. Дверь открыли, выпроваживая незваных гостей.

– Продолжай, - бросил Эврард, проходя мимо меня. Я смотрела на то, как он удаляется в сопровождении охраны. 

 - Эвра… - икнула я, но меня тут же оттеснила охрана. Я что-то не поняла! А как же «цвето-о-очек»? Охрана не давала мне пройти, а я видела спину Эврарда, который удалялся с нашей презентации. 

 - Я что-то не поняла! – возмутилась я, глядя как надо мной возвышаются трое охранников. 

 - Тебе запретили к нему приближаться! – хмуро заметил крайний. – Не велено…

 - Это еще почему же? – моему удивлению не было предела. 

 - Тебе запретили к нему подходить. Хозяин запретил тебе к нему подходить сейчас, - повторил охранник.

Я стояла и обтекала, чувствуя, как внутри собирается грозовой фронт. Настроение падало, как самолет, попавший в зону турбулентности. Я не могу понять? Вроде бы и не ругались… Странно как-то… До этого «цвето-о-очек», а сейчас «пошла вон!». И результаты у нас вполне неплохие! Люди прибывают с каждым днем. Скоро будем делать филиалы на местности. Меня кто-то дергал за рукав. Передо мной стоял мужик, вертя в руках флакон. Лицо у него было знакомое. Примелькавшееся. 

 - Вы уже пробовали нашу продукцию? – на автомате спросила я, понимая, что нужно уделить человеку время. – Ну как? Вам понравилось? 

 - Вкусно… Особенно утетот! – вздохнул мужик. – Плохо, что мало… 

Когда все разошлись, я, вооружившись канделябром, решила осторожно и незаметно выяснить причину недовольства руководства. 

 - Давайте будем взаимовежливыми, - ласково произнесла я, глядя на охранников.
– А ну быстро отвечайте, что здесь происходит!!!

Охрана молчала, зато влез одноглазый.

– Пятые сутки пошли! – заметил он, нюхая какой-то флакон с составом, которому позавидует любая сборная. Первый финансовый успех уже чувствовался по запаху, ибо попытки полить себя духами, были расценены мной, как шаг навстречу людям. Эдакая попытка пойти на компромисс с рецепторами потенциальных клиентов. Авторы книг «Как найти подход к людям» наверняка призадумался бы и написал еще одну главу. 

– Куда пошли? – удивилась я. – Пятые сутки чего? 

– Не спал пятые сутки, - заметил Мясник, натираясь кремом до блеска. – И не ел третьи. 

– Че, пора уже? – загибая пальцы, опасливо поинтересовался Топор. – Раз… Два… Три… Что там дальше? Четыре! Вспомнил! Четыре! 

– То есть он пятые сутки не спал и третьи не ел? – удивилась я, поглядывая на притихший коллектив. – И поэтому он такой злой?

– Он не злой. Он еще добрый. Вот когда пойдут девятые сутки, вот тогда… - и все побледнели. 

– Слушай, цветочек, - на меня посмотрели одиннадцать глаз. – А не могла бы ты поговорить с ним? 

– А что у отряда самоубийц сдали нервы? – осведомилась я, поглядывая на свою структуру, которую за спиной называют «подлизами». 

– Нас раньше больше было, - как бы невзначай заметил Рыло, потирая тот самый именной орган. Все погрустнели. Не хватало, чтобы мы тут мемориал делали «Жертвам плохого настроения»! Пасть смертью трусливых, пытаясь увернуться от летящего канделябра, было целью моей короткой и яркой жизни. Но у меня уже скопилось столько вопросов, которые требовали безотлагательного начальственного мнения, что выбора у меня не было. Тем более, что остальные уверяли, что максимум, что мне грозит – производственная травма седалища. Нужно делать ребрендинг, нужно полностью менять имидж, ибо наши полуголые «подлизы» могут навести не только страху, но и шороху. Глядя на мужика два на два сразу становится понятно, что он умеет делать макияж. Тем более, что заказать рекламные щиты! Я прямо вижу десяток принцев, которые скачут в разные концы, предлагая нашу продукцию. Эдакие пресветлые рыцари с розовыми оргазмами!