Ночь мы провели в прибрежном лесу. Супружник еле стоял на ногах после сражения со своими. Он загнал нас в первое попавшееся укрывище - ямку между тесно растущими лещинами, - свернулся калачом и вырубился, велев нам не отходить от него ни на шаг.

За ночь мы с мелким продрогли насквозь. Я дремала урывками - нормальный сон не шел от холода и страха. Мелкий посапывал ровнее - дети есть дети, им все нипочем. Хоть тоже трясся, замерзший. А супружник и вовсе проспал до полудня. Вот какие они, маги. Колданут так, что мало не покажется, зато потом валяются без мочи. Хоть глаз ему прутиком проткни во сне - ничего не сделает в ответку. Беспомощный, как бельчонок.

Признаться честно, была у меня такая мысля. Глаз проткнуть или ножик с его пояса снять да пырнуть. В кои-то веки он ничего не поделал бы. Отомстила бы за то, что он меня втравил в их глоттавскую заварушку. Пошто не проткнула? Да потому, что соображалка не совсем еще отключилась.

Что бы я потом делала одна в лесу? Ждала бы, пока мелкий меня подстережет и проткнет этим же ножичком или еще каким? Наверняка тоже мстил бы за деда. А идти некуда. Не в город же возвращаться, к Краму. Не хотела я миленка видеть после всех смертоубийств, что он натворил.

Перерезать всех глотта от мала до стара - немило моему сердцу оказалось. Хоть они бы меня тоже не пощадили. Наверняка посчитали бы подельницей Крама да этого жуткого Андра. Да и прикончили небось всех, после того как Нолгар нас увел. Подожгли прачечную вместе с Крамом и остальными, как собирались... Некому помешать теперь.

Вот и пролежала я бок о бок с супружником в лесу вечер, ночь, да утро. Как прилежная верная жена. А пополудни он оклемался. Встал, нас поднял, сбил магией да нащелкал орешков с лещины. Мы утолили голод, а потом он поводил нас по лесу, пока не нашел эту расщелину под холмом. Там велел нам сидеть смирно и не высовываться, а сам обратился птицей прямо у нас на глазах, да улетел.

У меня чуть зенки не выпали из глазниц. Нет, в доме Андра я уже видела, как он обращается из птицы в человека. Но там столько всего было, что оно затерялось в бурных событиях. А сейчас я так и обалдела, как он запросто это выделывает. Далран поглядел на меня снисходительно. Видать не впервой наблюдал, как дед-колдун оборотничает. Так и захотелось влепить затрещину мелкому паршивцу. Ишь, умный какой. Он еще добавил мне раздражения, спросив:

– Красивый Нолгар, да? Гордишься, что тебя замуж взял? Мама говорит, таким мужем женщине надо гордиться!

Тут я не удержалась и шлепнула ему подзатыльник, не больно.

– А рот держать на крючке она тебе не говорит? Мал еще учить, кому каким мужем гордиться! Подрастешь, женишься, посмотришь как тобой гордиться будут!

Малой даже не обиделся на затрещину.

– Я буду достойным мужем!

– Подрасти сначала. А то как заловят нас дружки твоего красивого деда, так до свадьбы и не доживешь.

– Или дружки твоего Крама, - ввернул Далран. Вот ведь гаденыш. Мелкий, а палец в рот не клади.

– Крамовы дружки хотя бы спалить нас не пытались. Даром что ты глотта, враг ихний. А свои тебя не пожалели.

Охолонул, призадумался. А потом изрек:

– Нолгара держись, Лесс. Он со всеми врагами справится. От всех тебя защитит.

Я скривилась. Паршивец верно говорил. В супружнике одном мое спасение теперь. С Крамом не по пути. В город глотта не вернуться. Родную деревню не найти, да и верно муженек после свадьбы говорил - кем они меня посчитают, если теперь вернусь? Небось еще и за Крама спросят. Ушел в город за мной, а что с ним там сталось? Наверняка захотят знать.

Вот только все равно передергивалось все в душе при мысли о супружнике. Не могла забыть и простить, кто меня в эту передрягу впутал. Не трогал бы, не украдал из дома, не окольцовывал - жила бы себе да горя не знала. За Крама замуж вышла бы, детишек нарожала, хозяйство вела. И он бы в город не потащился вслед за мной, не связался со злобным прачечником.

Так что и выходило, что Нолгар один кругом виноват. Все мои беды от него. Злилась я за то на супружника несказанно. Волосы бы повыдернула бы, морду исцарапала. Нет ему прощения за все содеянное.

Когда он воротился уже под вечер, я была готова в глотку ему вцепиться с проклятиями. Черная хищная птица опустилась прямо в расселину и обратилась человеком. Далран завопил радостно и бросился к нему. Нолгар подхватил его на руки.

– Деда, что с мамой и папой? Дедой Сомаром и бабулей Лаини? С Эрени?

– Живы и здоровы все. А Эрени еще и замуж вышла.

– Чего?!
– воскликнула я.

– Мерзавец Тибальд принудил ее стать его женой. В обмен на то, чтобы выпустить из тюрьмы всю остальную семью.