Молодые вояки переглядываются с еще большим недоверием. "Пущай даже дива победил, хотя сомнительно, что такой задохлик сумел… В любом случае, против отборной сотни ни один удалец не устоит.

– Где подвох? – спрашивает рябой.

– Боитесь? – улыбается парень с чучелом. – Давай тогда так. Коли кому из вас удастся просто с ног меня сбить – отпишу дом на того. Вот те крест. При свидетелях клятву даю.

Во дворе становится тихо. На скучающих лицах появляется интерес. Рябой парняга расплывается в улыбке.

– Как нападать?

– А как пожелаете, – дернул плечами парень с чучелом. – По очереди долго выйдет, давай все разом!

– Ешки-матрешки! Страсти-то какие!

В ближайшем тереме к окну прильнул отрок лет четырнадцати. Крохотный для своих лет, золотоволосый, он глядит на воинов во дворе широко распахнутыми голубыми глазами. На полу валяется позабытая метла. Отрока зовут Любимка, он сирота из приюта в Чудовом монастыре.

Гридни оживились и загалдели, словно стадо гусей: "Просто сбить с ног?! Ни в жисть не выстоит!"

– Тихо! – сотник Ждан изволил проснуться и взять дело в свои руки. На сотнике богатый кафтан, на расшитом золотистыми нитями поясе кинжал в золоченых ножнах. Кончики седых вислых усов касаются ключиц. Гридни тут же притихли, предано глядя на командира.

– Стоян бросил нам вызов, – проревел сотник, жилы на его висках вздувались, как пиявки. – Ну что, братья? Покажем богатырям, что и мы в дружине не лаптем щи хлебаем?!

– Богатырям? – опешил рябой. – Это он-то богатырь?

Остальные гридни тянули шеи, перешептывались, как стайка девиц. На фоне статных как на подбор молодцев парень с чучелом и правда гляделся жидковато.

– Вот дурни, – пробормотал отрок в тереме. – Не поняли, кого задирают.

Богатырь с улыбкой глядел на расшумевшихся вояк, а сотник раздавал приказы.

– Липень, Хрол, Потап, Сутень – взять его в коробочку! Десятка Липы в круг! Остальные – в околицу!

Сердечко Любимки не успело ударить двух раз, как Стоян очутился в тройном кольце. Сотник усмехнулся и дернул усы:

– Про избу – сам сказал, никто за язык не тянул.

– Не тянул, – отозвался богатырь. – Твои парни без интереса шагу не сделают…

Договорить не успел. Воевода всхрапнул возмущенно и взмахнул рукой. Первые четыре гридня бросились в атаку. Двигались слажено и умело. Сразу видно, что не раз отрабатывали совместные действия, знают друг друга, как себя.

Один метил в голову, второй скользил в подкате, третий норовил пнуть в бок, а тот, что сзади, вытянул длинные руки, готовый ухватить богатыря в железный захват. За их спинами маячили жадные лица остальной сотни.

Любимка подался вперед, сжимая край окна. Стать богатырем – его заветная мечта. Поэтому надо глядеть во все глаза, чтобы не пропустить ни одной мелочи. Ведь в знании – сила. Так учит братец Иоанн, приютский наставник.

Стоян сместился, казалось, совсем чуть-чуть. Ноги скользнули на полшажка, руки едва коснулись нападавших, как будто мешающую ветку отвели.

Бах! Все четверо разом рухнули, только пыль поднялась.

– Десятка – вперед! – взревел Ждан.

На сей раз гридни не пытались бить, навалились вдесятером, дабы сковать движения и уронить.

Фигура богатыря замелькала, как бешеный мотылек. Он то подпрыгивал, то стелился у самой земли. Глаза не успевали за этими стремительными движениями, не говоря уж о людях. Нападавшие один за другим падали или отлетали в сторону. Любимка охнуть не успел, как десятка Липы была повержена.

– Вперед-вперед-вперед! – сотник отвесил оплеуху зазевавшемуся парню. – Не посрамим дружину матушку и воеводу батюшку!

На богатыря навалились все, кто остался на ногах. Первые гридни образовали круг, остальные просто поджимали их с боков и прыгали сверху, образуя кучу-малу. Любимка едва не вывалился из окна, переживая за богатыря.

– Мечи-калачи! В таком столпотворении невозможно устоять! Неужели дядька Стоян проиграет…

Сотник расплылся в довольной улыбке и лихо подкрутил правый ус. Выбывшие вояки поднимались и похохатывали.

– Ха-ха! Князь послал нас у богатыря поучиться, а мы – вона че – сами его поучим!

– Что, братцы, будет у нас общая изба в Китай-городе, то-то заживем!..

Хлоп! Во все стороны от кучи разошлась волна плотного воздуха. Отрок ощутил ее даже через окно. А потом…

Куча-мала взорвалась изнутри. Шлеп-шлеп-шлеп! Весь двор, как опавшими листьями, покрыло разлетевшимися гриднями. Вихрь в середке замер и превратился в Стояна. Волосы и полы рубахи богатыря плыли по воздуху, словно в них не было ни капли веса. Лицо просветлело, сам он сделался выше и крупнее. Глиняное чучелко как ни в чем не бывало взирало на поверженных гридней с богатырского плеча.