– Я вчера, то есть уже сегодня, так и не понял, что ты решила. Мы едем на Дэм-Вельду?

Улыбка нордэны исчезла так быстро, словно ее стерли ластиком.

– Тебе не понравится тамошний климат. Солнца нет по полгода. Оставшиеся полгода его слишком много, - сообщила она не Рейнгольду, а одеялу на своих коленях.

– А еще в Дэм-Вельде нет ежедневных газет, театра и работы для адвокатов, - спокойно продолжил Рейнгольд.
– Но жить-то там все же можно?

– Жить можно везде. Вопрос - нужно ли, - Дэмонра поморщилась и стала заплетать косицу. Как истинная калладка, на ее конце она носила черно-белую подвеску с четырьмя ромбами. Нордэна с преувеличенным тщанием переплетала между собой тонкие оранжевые прядки и смотрела куда-то мимо.

– Я так понимаю, ты остаешься.

– Да, - Дэмонра ответила сразу, без раздумий, безо всякого пафоса, спокойно и ровно. Она не стала рассказывать Рейнгольду, как любит Каллад или что бесполезно ее отговаривать. И тогда-то он окончательно понял, что надежды нет.

– Жаль. У меня мелькнула глупая мысль, что ты послушаешь Наклза, - скорее подумал вслух, чем обратился к собеседнице Зиглинд. Дэмонра под белой фатой уплывала куда-то в туманную даль рэдских полей и перелесков. Это было логично, ожидаемо и абсолютно немыслимо. Рейнгольд давно знал, что у их истории может быть только такой финал, но всегда как-то надеялся, что минует. Разумеется, не миновало.

– Можно подумать, ты знал, что он скажет, - буркнула Дэмонра.

– Твой маг не похож на рыцарствующего дурака.

– Зато я похожа на рыцарствующую дуру.

– Это ты сказала, не я. Я всего лишь выразил сожаление, что дельные советы Наклза прошли мимо тебя. Тот факт, что мое мнение всегда постигает та же участь, меня уже давно не огорчает.

Дэмонра, к большому удивлению Рейнгольда, не стала фыркать в ответ. Вместо этого она покачала головой:

– С тобой тяжело спорить, Рэй. Это у тебя врожденное или благоприобретенное?

– Профессиональное.

– Тогда твои профессиональные знания должны помочь тебе понять, что меня загнали в угол. Я могу оттуда шипеть и огрызаться, но кардинально ничего уже не могу изменить. Давай на этом закончим. Хочешь, я прямо сейчас уберусь из твоей спальни и твоей жизни? Я это хорошо умею.

Рейнгольд смотрел в темное окно. Рассвет почему-то медлил.

– А я ведь тебя люблю. Глупость какая.

– Действительно, глупость какая. Ничего это не меняет.
– Дэмонра пошарила по полу в поисках чулок.
– Можно я задам тебе еще один глупый вопрос в довесок?

– Задавай, конечно.

– Если выйдет так... что я повторю мамины подвиги. Что делать станешь?

Рейнгольд мог бы отшутиться, сказав, будто Дэмонра никогда бы не сумела повторить подвиги генерала Рагнгерд просто потому, что больше в Рэде столько фонарей не было. Местное население, увидев их альтернативную функцию, быстро означенные фонари ликвидировало. Так что вешать инсургентов Дэмонре предстояло на каких-то менее прогрессивных устройствах, вроде старых добрых виселиц, шибениц и обыкновенных березок.

– Затаскаю по судам первую либеральную газету, которая назовет тебя дурным словом, разумеется, - сухо сообщил он.

– А думать что при этом будешь?

– Это уже второй глупый вопрос. Я сделал тебе предложение, которое, будем честны, стоит мне возможности видеть большую часть моего семейства. А ты можешь сделать из этого какие-то выводы. Я имею право на встречный вопрос?

Дэмонра подозрительно прищурилась и кивнула:

– Задавай.

– Чем же я ухитрился произвести на тебя неизгладимое впечатление при первой встрече? Только не говори, что у тебя склонность к людям, скверно читающим карты. Не поверю.

Лицо нордэны просветлело. Дэмонра благодарно улыбнулась:

– Гм, видимо сегодня у нас утро тяжелых откровений. Ладно, Рэй, все значительно проще, чем ты думаешь. Я просто в тот день впервые в жизни увидела человека, догадавшегося притащиться на учения в лесу с театральным биноклем.

Рейнгольд не первый раз подумал, что некоторые вещи, перестав быть тайной, теряют половину своего очарования.

– Так вот, я сразу решила, что у тебя интересный взгляд на мир и не ошиблась. Не злись на меня, пожалуйста. Мы поженимся в июне. А потом махнем на историческую родину Магды, под крыло к ее дедушке. Обаятельнейший старик, гонит распрекрасный самогон из самых неожиданных ингредиентов и играет на чудном музыкальном инструменте со струнами. Добрые Заступники и зеленые бесы нас там не достанут, ты уж мне поверь. Он сбивает их на подлете винтовкой, видевшей еще виарскую кампанию.

4.

– К вам какая-то барышня приходила, - сторож говорил на морхэнн преувеличенно правильно и убийственно серьезно, с выражением лица, которое больше пристало бы министру накануне получения грандиозного разноса от кесаря. Так что это вполне невинное сообщение Наклзу с ходу не понравилось.

– Барышня?
– удивился он. До начала сессии было еще слишком далеко, чтобы особенно бестолковые студентки приступали к правильной осаде. Во всяком случае, количество откровенно глупых вопросов и томных взглядов еще не превышало обычного уровня.