– Мне нет дела до смертных, - его ладонь легла мне на щеку.
– Я выполнял свою задачу, потому что этого от меня хотел Отец. И потому что я должен был искупить свою вину. И сейчас мне есть дело только до тебя. Твой мир мне подарили, разрешили делать с ним что захочу, и только ради тебя я решил спасти его. Если бы не ты, я, возможно, и не стал бы его спасать. Я не ангел, Риша, как бы странно это ни звучало от меня.

– Ладно, допустим, а почему ты ее дочерью назвал? Она же тебе не дочь, а сестра, разве нет?

Свет помолчал, прежде чем ответить:

– Даже не знаю, как объяснить в паре слов.

– Объясни хоть как-нибудь.

– Мы с сестрой перемещается по разным мирам, и иногда встречаемся в одном мире в одно время. Я уже рассказывал, как она приходит в мир - забирает себе человека. Однако становясь им, она забывает все, что знала, потому что знает слишком много. При встрече я никогда не знаю, помнит ли она меня, поэтику у нас с ней есть особое приветствие, пароль. Я всегда говорю ей: “Здравствуй, дочь отца своего.” Если она не понимает, о чем я, это сразу видно, иначе она ответит “всегда рада видеть брата”, чтобы я мог убедиться, что она все помнит.

– И ты не стал говорить фразу полностью, потому что и так убедился, что она не помнит?

– Нет, не совсем, - Свет покачал головой.
– Она никогда не может вспомнить все сама, ей в этом всегда помогал Деус, искусственный интеллект, вынесенный ею из высокоразвитых миров и оживленный с помощью сущности аэлиенэ, ныне стертых из миров. Деус обычно спит в ее амулете, активируется по триггерам - событиям или времени - заданным сестрой ещё до входа в мир, и говорит ей ключевую фразу, которая должна пробудить ее, заставить вспомнить, кто она такая и зачем здесь. Но в этот раз Деуса при ней не было, и ей известно, что я здесь, и вселяясь в твою подругу, она знала, что я узнаю о ней. В таких условиях она может гарантированно услышать только одну фразу - которую я всегда говорю ей при встрече. И я не счел нужным пока что ее пробуждать, у меня есть ещё дело.

– Понятно…

Я замолчала, переваривая услышанное, а он продолжил разговор с Дарком:

– Михаэль, все Потусторонние прибыли?

– Да, - он сидел, опустив руки на руль.

– Хорошо. В таком случае осталось три дня, потом я покину мир.

Вот здесь меня как обухом по голове припечатало.

– Всего три дня?!

Три дня рядом с тем, кого любишь. Если вдуматься, это ничтожно малый срок. И сразу хочется так много всего успеть. Но потом не наступит конец света, никто не умрет, разве что маленький кусочек души, которой оторвет вместе с его уходом. И что делать, плакать? Нет, этого не хотелось. Хотелось прожить эти дни так, чтобы запомнить на всю жизнь, чтобы компенсировать его отсутствие после. А пока все, на что меня хватило, это обнять его и крепко к себе прижать. Свет подтащил меня к себе и усадил на колени. Дарк бросил на нас взгляд в зеркало заднего вида, и мне показалось, что в чем-то он разделяет мои чувства.

– Сделай мне татуировку, - тихо попросил Свет.
– Я не смогу забрать ее в другой мир, но пусть она будет со мной хотя бы на эти три дня.

А вот теперь плакать захотелось, но я подавила в себе это чувство.

Ночью после недолгого разговора со Светом и пары звонков Дарк уехал по делам, связанным с прибытием Потусторонних, и собирался быть не раньше следующего полудня. Нас же по просьбе Света он перед этим доставил к высокому зданию бизнес-центра - одному из самых высоких в нашем городе. Мы прошли к задней части здания, и Свет поднял взгляд наверх.

– Зачем мы здесь?
– меня сжирало любопытство, но до этого момента я надеялась, что он расскажет сам.

– У нас с тобой не останется ничего на память друг о друге, и как бы ты ни хотела обратного, твоя в итоге будет стёрта. Но я знаю, как это работает, и хочу немного обмануть систему. Иди ко мне.

Он расставил руки, а за его спиной распахнулись крылья. Обняв подошедшую меня, он стремительно взмыл со мной вверх.

– Человек может забыть факты, но его личность, выстроенная на них, не изменится. Ты не будешь помнить меня разумом, но я оставлю след в твоей жизни.

Он завис рядом с плоской крышей, с высоты которой было видно почти весь город, и опустил меня на нее.

– Ты любишь высоту, и я хочу, чтобы ты радовалась ей, пусть не вспоминая меня, но помня приятные минуты, проведенные здесь. Прямо сейчас я научу тебя двум вещам, - он встал на крышу рядом со мной с улыбкой на губах.
– Летать и танцевать.

– Как? У меня же нет крыльев. Или ты можешь сделать меня ангелом?
– затараторила я, вызвав у него улыбку своим воодушевлением.

Он повернул меня к себе спиной и подвел к краю крыши.

– Ничего не бойся, я с тобой. Расставь руки в стороны. Представь, что они - твои крылья, - он крепко обхватил меня руками.
– И не бойся, ничего не бойся.

Внезапно я ощутила, как помимо его рук, по моему телу, обвивая, скользит что-то похожее на веревки или щупальца, и это осознание заставило меня шарахнуться в сторону, но он крепко сжал меня, не отпуская:

– Тише, тише, не бойся. Это только ради безопасности.

– Мать твою, ты предупредить заранее не мог?!

Я разглядывала небольшие потусторонние щупальца, которые словно ремнями, притягивали меня к его телу.