— Интересно, завтрак нам не положен? — одними губами шепнула Тирна.

— Не заслужили, — хихикнула Грета.

Мора Вирстим хлопнула в ладоши, и шепотки тут же прекратились.

— Доброе утро, соискательницы. Сейчас Ванда раздаст вам конверты. Там ваши индивидуальные теоретические задания. После завтрака и до обеда будет открыта библиотека. Затем, на время обеда, она будет закрыта. И открыта вновь с обеда до ужина. Далее, прежде чем отойти ко сну, вы построитесь и отдадите мне то, что сочтете нужным. Я доступно объяснила?

— Да, мора Вирстим, — не сговариваясь, хором произнесли соискательницы.

— Да, мора, так точно, мора, — шепотом добавила Тирна.

— И специально для соискательницы Тирны я хочу напомнить, что у меня идеальный слух.

Вздохнув, Грета покосилась на подругу и шепнула:

— Меня осуждала, а сама нарываешься.

— Это разное, — почти не размыкая губ, ответила Тирна.

Ванда раздала всем плотные конверты из дорогой бумаги и пожелала приятного дня.

— Только мне чудится в этом пожелании некая изящная насмешка? — Тирна потянула подругу назад в комнату.

— Ты чего? А завтрак?

— А чего толпиться на раздаче? Положи лучше конверт под подушку. Кровати очень хорошо защищены.

— Так, может, прочитаем? Составим список необходимых книг? — предложила Грета. — Все равно больше сотни девиц сейчас ожидают свой завтрак.

— А подавальщиц всего семь, — покивала Тирна. — Ладно, давай. Интересно, мы сможем обсудить задание?

— Ой, сомневаюсь, — покачала головой мэдчен Линдер и, сев к столу, вскрыла конверт.

В ту же секунду ей в лицо ударила ярко-малиновая пыльца.

— Минус один балл за неосторожность, — прозвучал приятный, женский голос.

Тирна коротко, но емко выразила свое мнение по этому поводу, и Грета согласно кивнула. Сама бы она такую конструкцию завернуть не смогла.

— Зато тебе повезло.

Кивнув, подруга отвернула от себя конверт и резко его вскрыла. В этот же момент ей на пальцы вылился какой-то зеленоватый раствор.

— Минус один балл за неосторожность.

Второй раз высказывать наболевшее Тирна не стала. Только спросила пустоту:

— А как надо?

— Вероятно, используют перчатки и экраны. — Грета потерла подбородок. — И, скорее всего, в библиотеке оборудованы индивидуальные места для вскрытия корреспонденции.

— Плюс ноль целых пять десятых балла для соискательницы Греты, — голос заставил мэдчен Линдер вздрогнуть.

— А я поняла, откуда он звучит, — это кулон. Твой. А когда гной мне на пальцы вылился — мой звучал.

Вытащив из-под одежды подвес, Грета увидела на нем серебрящуюся цифру.

— Два с половиной балла.

— У меня минус один. Что ж, не нужно бегать вниз. — Подруга убрала подвеску и добавила: — Знать бы минимальный проходной балл.

— Вся наша жизнь — экзамен, — пафосно произнесла мэдчен Линдер. — Давай читать, раз уж вскрыли.

— А давай не будем? Давай под подушку, и потом зайдем, заберем в библиотеку? Мало ли что там еще.

Грета побарабанила пальцами по столу и пожала плечами:

— Наверное, ты права. Идем?

— Сидим, у тебя с лица еще пыльца не сошла. Но она понемногу исчезает. Почему твоя лиса не просып… Ой, а где она?

— Еще утром ушла, но особняк не покидала. Я ее чувствую где-то внизу, — улыбнулась Грета.

«И вокруг своего разума», — мысленно добавила она.

Ее щит, алмазной твердости, рассыпался на осколки от малейшего ментального прикосновения. И огромное счастье, что никому, кроме Алистера, не пришло в голову пытаться его ломать.

«Слишком сильная, слишком наглая», — промелькнул на задворках памяти ненавистный голос. И Грета поспешно отогнала кошмарные воспоминания прочь. Может, и правда стоило сходить к мозгоправу. Но тогда ей бы пришлось признаваться, почему она покинула академию. А признаться она не могла. Никак не могла.

— Эй, ты здесь? Белая, губы синие — красавица.

— Щит укрепляла, — буркнула Грета и нервно потерла левое запястье. — Я смотрю, руки у тебя очистились.

— Твое лицо тоже. Идем.

Меню на выбор опять не предоставлялось. Но зато общительная девочка-разносчица шепнула, что главная повариха слегла с нервным расстройством. Тирна подмигнула Грете, но та ее веселья не разделяла.

— Они ведь отвечают за продукты, — пояснила мэдчен Линдер причину своего недовольства.

«А я еще помню, как отчитывалась перед бабушкой. За каждое съеденное пирожное и за пропадающий сахар, — добавила она про себя. — Ничего приятного, и чувствуешь себя идиоткой. Хотя бабушка менталист, она должна была слышать, что я говорю правду».