Не завидовать невозможно. Все дело в том, чтобы эта зависть помогала, а не разрушала изнутри. Трудно, но стоит постараться.

Расчетливой быть обязательно. Лучше всего рассчитывать на свои силы, поскольку все другие могут подвести.

Больнее всего в жизни – терять любимых людей. От одной мысли, что человека не вернуть, хочется последовать за ним. Останавливает только понимание, что по ту сторону его не встретишь.

К заветной цели интересней путь, чем сама цель, потому что, когда она достигнута, становится скучно. Приходится искать новую.

На вопрос о том, кого она любит больше – женщин или мужчин, Шанель пожимает плечами:

– Себя.

Ее злили бестактные вопросы.

– Почему меня всегда спрашивают о моде или мужчинах? Разве больше не о чем говорить?

– О чем, мадемуазель?

Шанель, которой давно надоела хихикающая не к месту журналистка, спокойно пожимает плечами:

– О сексе, например.

Больше вопросов не последовало. В начале ХХ века еще не умели обернуть такой ответ к своей выгоде и продолжить тему.

Я не пытаюсь завоевать мир, я пытаюсь убедить женщин, что предложенное мной удобно и красиво.

Я уважаю только тех, кто хорошо делает свое дело, а не тех, кто кричит и чего-то требует.

Коко Шанель не будет, но обязательно останется СТИЛЬ ШАНЕЛЬ – удобная элегантность. Какими бы кругами ни ходила мода, она вернется к удобству и элегантности.

О неприятном знакомом:

– Он такой скользкий, что выскользнет из петли, если решат повесить…

Да, люди произошли от обезьян. Некоторые до сих пор «допроисходят».

– Мадемуазель Шанель, что будут носить в следующем году?

– У кого что есть.

Журналистка, осознав ошибку, перефразирует:

– Мадемуазель, что будет модно в следующем году?

Шанель, у которой дурное настроение, пожимает плечами:

– Кутюрье лишь предлагают свое видение моды, а уж что именно станет модным, выяснится, только когда показанное появится на улицах.

Она всегда твердила, что модным любое предложение становится, только если его наденут женщины, от мира моды довольно далекие.

Начинала свою карьеру модельера Шанель созданием шляпок для приятельниц своего первого бойфренда.

Тогда это была буквально война с засильем огромных, часто нелепых сооружений, водрузить которые на головы несчастных дам горничным удавалось только со специальных лесенок. Не всякая шляпа проходила в узкую дверь, а карикатуристы предлагали делать на уровне головы специальные проемы, чтобы женщины не сворачивали шеи.

Шанель уже тогда отметала излишества и ратовала за удобство и простоту.

Конечно, удавалось не все, бывали и крайне неудачные экземпляры.

Она всегда безжалостно уничтожала неудачные модели не только шляпок, но и весьма дорогих костюмов, за которые клиентки были готовы платить сумасшедшие деньги в любом случае. Но Мадемуазель считала, что только близкое к совершенному имеет право на существование.

Но однажды даже изуродованную в результате эксперимента шляпу пришлось оставить.

Коко разглядывала явно неудачный экземпляр с удивительным спокойствием. Первой молчание нарушила клиентка, пришедшая за другой шляпкой:

– Да, эту никто не купит.

Шанель задумчиво протянула:

– Не скажите… Если подарить ее заклятой подруге и убедить, что шляпа последний крик моды, то можно хорошо позлорадствовать.

Клиентка пригляделась к шляпе, довольно хмыкнула и кивнула:

– Я беру и ее. Сколько стоит?

Коко невозмутимо заломила цену, но идея так понравилась собеседнице, что та приобрела «подарок», хотя тот обошелся гораздо дороже ее собственной шляпки.

Только желание Шанель создавать действительно элегантные вещи не позволило ей заняться «уродским» бизнесом.

Дружите с теми, кто лучше вас, – будет повод становиться лучше самой.

– Мадемуазель, каких женщин вы жалеете больше всего?

Журналистка ожидала услышать ответ об отсутствии вкуса, умения одеваться и чего-то подобного. Но услышала совсем иное:

– Тех, кому приходится покупать цветы самим себе.