Впрочем, ни о какой толпе речь не шла. Да, Леша вечно нудил, что Катя – развратная женщина (в порыве гнева употребляя и более краткий термин). Сама Катя себя таковой не считала. Безусловно, она нуждается в сексе. В конце концов, мы нуждаемся кое в чем куда менее привлекательном и не делаем из этого трагедии, спокойно предусматривая наличие в квартире туалета. Катя редко имела нескольких любовников сразу и предпочитала не вступать в случайные связи. Где тут разврат?

«Ты увлекаешь женатых мужчин, разрушая семьи», – парировал Леша. Очевидная ерунда! Катя не имела ни малейшего желания что-либо разрушать. Разве она виновата, что связь с женатым оказывалась более прочной и удобной, чем с холостым? Холостые пугливы, вечно мнят, что ты жаждешь затащить их в загс, и притом требуют от тебя слишком большой затраты времени и душевных сил. Нет, женатые лучше. Катя не понимала, какой тут урон семье, ведь семья ничего не знает. А и знала бы, с мужчины не убудет. Сперматозоидов его организм вырабатывает более чем достаточно. Катя с симпатией относилась к жене Вадика и даже помогала выбирать для нее подарки к праздникам. Женщина, способная терпеть подобное сокровище каждый день, этого заслуживает. В постели Вадик хорош, однако все его интересы вертятся вокруг себя, любимого. Чем его покормили, как одели – и, разумеется, какой он гениальный и недооцененный. Катя обычно не слушала, думая о своем и ловко вставляя в нужные моменты: «Ну конечно, дорогой, ты совершенно прав».

Вот и теперь ей в голову не пришло честно признаться: «Да в качестве мужа ты мне совершенно не нужен!» Зачем обижать человека? Прекратив неуместный смех, Катя понесла сентиментальную чушь о том, что она плохая хозяйка и не сумеет обеспечить Вадику достойную жизнь. Тот гордо парировал, что всему ее научит. Катя напомнила о детях – Вадик наверняка будет по ним скучать, наверное, ради них стоит сохранить семью? – но и здесь не преуспела. «Как сильно ты меня любишь, – одобрительно заметил Вадик. – Не переживай, ты заслужила свое счастье. Я остаюсь».

Катя не любила конфликтов и старалась их избегать, однако если не видела иного выхода, действовала решительно. В результате Вадик удалился, сообщив на прощание, что хотя все женщины – подлые лицемерки, Катя среди них – наиболее омерзительный экземпляр. А она осталась, одновременно и недовольная собой (как же это не уследила?), и глубоко удовлетворенная («словно животное, сумевшее отстоять-таки помеченную территорию», – невольно хихикнув, произнесла она вслух, изучив перед зеркалом выражение собственного лица). Эта мысль развеселила и вызвала другую – что ни делается, все к лучшему.

Действительно, раз Вадика потянуло бросить семью, с ним в любом случае следовало расстаться. Не хватало испортить жизнь двум девочкам и их матери, подобного абсолютно не заслужившим! Это во-первых. А во-вторых, пора расстаться еще кое с чем. За три года «Арт» Кате поднадоел, но решиться подать заявление об уходе, не имея повода, было трудновато. Теперь повод нашелся: работа, которая довела женщину до неумения выставить мужчину без скандала, – уже не работа, а настоящее стихийное бедствие.

Вот на следующий день, в пятницу, Катя и отправилась к коммерческому директору, преследуя сразу две цели – уволиться и, возможно, завести нового любовника. Сергей Васильевич Жуков всегда казался ей привлекательным, хотя мало кто в редакции с этим мнением согласился бы. Его считали заносчивым, самодовольным, малокультурным нуворишем, делающим мало чести столь интеллектуальному издательству, как «Арт». И Катя подписалась бы под каждым словом – но добавила бы, что чести Сергей Васильевич приносит мало, зато денег – более, чем достаточно. Это не значит, что ее привлекали в Жукове деньги – однако умение их преумножать Катя в представителе сильного пола весьма ценила. Да, Сергей Васильевич способен читать новинки современной литературы только в надежде извлечь из них прибыль и знает лишь одного художника Васнецова, автора пресловутых «Трех богатырей», – но это не значит, что он дурак. Просто использует ум не так, как Катя и ей подобные. Что касается самодовольства, оно в той или иной форме присуще любому мужчине. Это что-то вроде их отличительного полового признака, требовать от любовника отсутствия какового – все равно что искать темпераментного евнуха. Заносчивость… пожалуй, тут Жукова есть в чем упрекнуть. Кате не нравилось, что он не отвечает на приветствие уборщицы, которая годится ему в матери. Но, в конце концов, в самой Кате тоже наверняка масса черт, которые кто-то осуждает. Все мы далеки от идеала. Сергей Васильевич импонировал ей физически – в данном случае последнее куда важнее.

Внешность коммерческого директора не у каждого вызвала бы восторг. Невысокий, сухощавый, жилистый, в сорок лет уже начинающий лысеть, Жуков отнюдь не был красавцем. Но, когда он прикасался к Кате – что происходило постоянно, хотя вроде бы невзначай, – ей было приятно. Однако она его не поощряла, скорее наоборот. И так тебе часто подпихивают работу на дом, не хватало забирать с собой еще и шефа! Другое дело, если собираешься увольняться.

Поскольку с увольнением не получилось, желание завести роман исчезло. Катя вернулась к рутине, довольная благополучным решением проблемы раннего вставания, приятно удивленная повышением зарплаты и в глубине души немного разочарованная – она настроилась радикально сменить обстановку.

Долго ждать не пришлось. Уже в понедельник Катя не без горечи вспомнила выведенный ею экспериментально закон, согласно которому если человек чего-то по-настоящему хочет, то обязательно получит – но не так, как он себе это представлял. Вот проявила себя жадиной, прельстилась лишними деньгами, которых, кстати, все равно теперь не увидит, – и что? Вместо гордого ухода по собственному желанию – увольнение со скандалом. С одной стороны, какая разница? Важен результат. А с другой… если Турищев и впрямь собирается «открыть глаза на вопиющий непрофессионализм Долининой всему издательскому миру», найти новую работу будет тяжеловато.

Что за вожжа попала ему под мантию? Утешало, что Катя сумела в ответ крепко испортить обидчику настроение – он аж в лице переменился. Надеялся, напал на беззащитную овечку? А важности-то, важности, словно Турищев – не рядовой детективщик, а по меньшей мере гибрид Толстого с Достоевским. Удивительно нелепая история, настоящая комедия! И, оживившись, Катя принялась думать, в каком ключе опишет сегодня новые подвиги писателя посетителям форума. Они тоже имеют право повеселиться.

То, что основу процветания издательства «Арт» составляют произведения Артема Турищева – он же Арт Тур, – было известно всем. Издательство ли организовывалось под Турищева или первым шагом своей деятельности оно создало и раскрутило на редкость успешный проект под названием «Арт Тур», трудно сказать. Катя склонялась к последнему, поскольку не видела в Турищеве особого таланта. Как, впрочем, не видела и во многих других популярных авторах. Книги Турищева были, безусловно, читабельны. Этим не вполне правильным словечком Катя обозначала тексты, которые проглатываются как-то незаметно, вроде чищеных семечек. Это безусловный плюс. Кому сейчас охота пропихивать в себя литературу, словно сухой репейник? В качестве горького лекарства нам вполне хватает новых парламентских указов. Итак, легкие, приятные вещицы. Если смотреть в корень – смесь детектива с любовным романом. То, что доктор прописал замордованным работой людям. Прочел и забыл. Вон сколько подобного барахла красуется на лотках! Каждый второй едет в метро, стыдливо прикрывая пеструю обложку.