Ссылку на фантастов никто в современной науке не воспримет всерьёз. Однако они дали мне для понимания больше, нежели все «научные» монографии об армии вместе взятые. Они позволили мне отшлифовать свои выводы под впечатлением от их фантастических повестей, связанных с армией. Такой же эффект имели и повести А. Куприна. Как ни странно, это одно из немногих объективных свидетельств армии прошлого. Единственным глотком свежего воздуха в области науки для меня стали выводы советских учёных С.А. Белановского и С.Н. Марзеевой относительно природы дедовщины и состояния советской армии 80-х годов ХХ века, так что я счёл своим долгом передать читателю некоторые их выводы в главе «Роли членов коллектива».

Работа состоит из шести частей. Содержательно они теснейшим образом связаны. Общая канва определяется движением от абстрактного к конкретному. Во вводной части ставится основной вопрос работы, и определяются базовые методы его решения. Во второй части вводятся основные понятия и аксиомы социологической теории. А затем идёт выход на анализ конкретного объекта действительности. В заключении приводится ряд выводов по различным аспектам объекта. При выходе на реальность, в третьей части даются сначала определяющие моменты армейской жизни, являющиеся результатом обобщения довольно высокого уровня, на базе которых выводятся уже частные элементы (части четвёртая и пятая), являющиеся частично их следствиями, комбинациями, а частично складывающиеся за счёт случайного стечения обстоятельств. В третьей части выделены элементы, определяющие отношения в армии вообще. В четвёртой же и пятой частях показаны уже сами эти отношения во всех аспектах. Эти части сначала были единым целым, однако логика исследования потребовала выделить вопрос социального статуса в отдельную главу (четвёртую). Части четвёртая и пятая, таким образом, по отношению к третьей выступают как ещё большее приближение к реальности от абстракции (отвлечённых вопросов). Нечто подобное можно наблюдать при выдвижении нового звена подзорной трубы: он ещё более приближает кусочек реальности, и становятся видны мельчайшие штрихи, которым раньше не придавалось значения, – они попросту были не видны на удалении. Шестая часть также встраивается в общую систему, но имеет специфику: она фиксирует выход армии на жизнь остального общества, и наоборот. Здесь также собраны некоторые итоговые выводы – опять же выходящие на общество. Плюс рассмотрен вопрос гражданской жизни через призму армии. Так что шестую часть можно рассматривать как ещё большую конкретизацию вопроса армии. Именно так можно представить с точки зрения самой армии выход и действие её вовне.

Глава «Некоторые особенности организации армии Российской Империи» не вписалась в общую канву работы, и её пришлось выделить отдельно. В ней содержатся интересные глубинные особенности не современной российской армии и не армии советской, а армии предшествующего периода нашей истории. Этой главой я не смог удержаться от взгляда на хвалёную армию Российской Империи через призму всех выявленных в книге закономерностей армейской жизни. Ну, а в заключительных, специально выделенных главах («Напутствие идущему служить» и «Послесловие») содержится своего рода крик души автора.

Основную структурную единицу настоящей работы составляют главы, которые с точки зрения стиля и формы представляют собой самостоятельные очерки. Изначально они писались без какой-либо системы. Единственное, что можно заметить в первоначальной их последовательности, – это всё большее углубление в дебри армейской жизни, а также появление принципиальных обобщений частных явлений. Третья же глава была написана уже после основной части очерков. После её составления некоторые очерки были отредактированы; несколько очерков добавилось, так как обобщения позволили понять, какие белые пятна имели место в исследовании. Фактически была проведена логическая операция движения сначала от конкретного к абстрактному, а затем получившиеся абстракции были распространены на реальность. Пробелы всплыли при развитии абстракции до реальности – при учёте всё большего числа аспектов, от которых отвлекались в абстракции. Кроме того, пробелы помогло вскрыть комбинирование базовых явлений (часть три) в той или иной ситуации реальности.

Написаны очерки в довольно простой, близкой художественной, форме. При этом в жертву художественности повествования пришлось принести некоторые рациональные усовершенствования конструкции. Они слишком затруднили бы восприятие. Введены также некоторые словесные обороты, делающие повествование более живым. Так, я часто говорю слово «батальон». Логически же более точно было бы употреблять в некоторых случаях слово «часть», а в некоторых – «взвод», «отдельная рота». То есть в одних случаях под батальоном мыслится вся войсковая часть со всеми её структурными компонентами, а в других – отдельное подразделение, относительно небольшое по численности, представляющее собой единый целостный коллектив и размещённое в одной общей казарме, наглухо не разделённой для разных структурных подразделений.

Далее приводятся общие понятия и законы из созданной А.А. Зиновьевым социологической теории. Текстовая часть взята из его работ «На пути к сверхобществу», «Логическая социология» и «Идеология партии будущего».

Вообще, книгу можно понять и не заглядывая в данную часть, но тогда многие отдельные моменты могут остаться непонятными – не будет той глубины проникновения в суть явления, которой позволяет достичь вдумчивый подход. Поэтому, как бы ни было тяжело читать эту часть, и какими бы абстрактными ни казались представленные в ней рассуждения, они здесь на своём месте, и при дальнейшем чтении это станет понятно, а их абстрактность окажется уточнённой данными конкретной реальности.

Социальные объекты суть объединения людей, а люди – члены этих объединений. Всё в мире есть результат комбинирования некоторых элементарных частичек – атомов. Это допущение принимается в логической социологии в отношении социальных объектов. Что считать социальными атомами, это напрашивалось само собой: людей. Но не просто людей со всеми теми свойствами, какие вообще у них можно обнаружить (таковых огромное число), а лишь с такими, которые непосредственно играют социальную роль и учитываются при определении человека как социального атома. Человек в этом качестве не делится на части, которые сами суть социальные объекты. Человек в качестве социального атома состоит из тела, способного выполнять необходимые для существования действия, и управляющего телом органа. Другими словами, человек в качестве социального атома обладает телом и сознанием, задача которого обеспечить поведение тела, адекватное условиям его жизни, и его самосохранение.

Хотя человечество добилось баснословных успехов в познании бытия, до сих пор живёт и даже преобладает взгляд на человеческое сознание как на особую идеальную (нематериальную) субстанцию, принципиально отличную от субстанции материальной (вещной). Это разделение духа и материи и лишение духа материальности из религии перешло в идеалистическую философию (или наоборот?), а из идеалистической философии – в «перевёрнутом» виде – в философский материализм. На самом деле сознание людей (мышление, дух) есть явление не менее материальное, чем прочие явления живой и неживой природы. Никакой бестелесной (нематериальной, идеальной) субстанции вообще не существует. Сознание есть состояние и деятельность мозга человека со связанной с ним нервной системой. Идеи (мысли) суть состояния клеток мозга и комплексы вполне материальных знаков. И если люди при рассмотрении и переживании идей отвлекаются от всего этого или не отдают себе в этом отчёта, если они абстрагируют лишь один аспект идей, а именно аспект отражения мозгом и знаками явлений реальности, или сосредоточивают лишь на нём внимание, то это не означает, будто идеи на самом деле таковы.