Надя пыталась соответствовать данному посылу. Не давая себе поблажек, она трудилась, чтобы стать отличницей в школе – и ей это удалось. Она работала по дому: убирала, стирала, гладила, готовила. Все старания Нади были направлены на одно: заслужить, наконец, признание матери, что она – хорошая девочка. Но Галина почти не замечала этих усилий, а любой результат вызывал лишь град упрёков.

Со временем Надя стала стараться меньше попадаться матери на глаза, чтобы давать меньше поводов для претензий. Она научилась воспринимать упреки отстранённо и не показывать обиды. Галина заявляла, что от Нади всё отскакивает, как от стенки горох, что ей наплевать на заботу. На самом же деле претензии глубоко уязвляли Надю, и она переживала в одиночестве или рядом со мной. Сколько бы я или другие люди ни хвалили её, отмечая многочисленные достоинства, в ней оставались неуверенность и тревога, порождённые заявлениями матери: «С тобой всё не так, у тебя ничего не получается».

Летом 2011-го Надя начала оставаться на ночь у меня дома. Наши совместные вечера были спокойными и счастливыми: Надя нарезала фрукты и ягоды в большую зелёную миску, и мы ели их вместе, смотря очередной фильм. Задумчиво поводя носом, Надя придумывала, какой вкусный напиток можно сделать, используя ингредиенты из моего холодильника. Чего-то не хватало, и я бегал в магазин за мятой, мороженым и ликёрами, а Надя смешивала ледяные и сладкие коктейли. Она купила масло для кожи, и я делал ей массаж – без профессиональных навыков, зато старательно. Проводя пальцами по её нежным рукам, вытянутым вдоль тела, я чувствовал её полное доверие и целовал её шею пониже затылка.

Ночи с Надей были прекрасны. Впервые секс стал для меня продолжением чувства. Встречаясь с Надей после разлуки, пусть даже короткой, я совершенно терял голову от её запаха.

На очередной нашей встрече Надя была необычайно тиха и расстроена. С трудом я добился от неё объяснения, что же произошло.

– Ты же понимаешь, что ты дешёвка. Смирилась? – спросила Галина, когда Надя вернулась домой после ночёвки у меня. Пока Надя молчала, стараясь справиться с оскорблением, буквально оглушившим её, Галина продолжала:

– Когда твой Миша наиграется и выбросит – ко мне плакаться прибежишь?

Обвинение звучало абсурдно, и Надя постаралась взять себя в руки и призвать на помощь логику.

– Мам, зачем ты так говоришь? Ты его не знаешь.

– Я знаю мужчин – в отличие от тебя, я уже пожила на свете. Но, разумеется, ты у нас считаешь себя самой умной.

– Не считаю.

– Тогда послушай меня. Пока ты такая доступная – мягко говоря, как понимаешь, – мужчины и относиться к тебе будут соответствующе.

Я обнимал и гладил по спине Надю, уткнувшуюся мне в грудь, и ярость вскипала внутри меня, грозя прорваться наружу.

– Малыш… – мой голос прозвучал до того хрипло, что мне пришлось сделать паузу, выдохнуть и продолжить уже спокойно. – Малыш, почему бы тебе не переехать ко мне?

Надо заметить, предложение это было для меня весьма серьёзным. Однушка – не бог весть какая жилплощадь, и в одиночестве мне было очень комфортно, а мы с Надей были ещё очень молоды и встречались недолго. Однако оставить её наедине с подобным обращением было бы гораздо хуже.

– Спасибо тебе, – она прижалась крепче. – Но после такого мама вообще решит, что мне наплевать на неё, и не простит.

– А сейчас, что ли, всё в порядке?! Наденька, на мой взгляд, то, что ты описываешь, – настоящее оскорбление. Я не считаю, что с этим стоит мириться.

– Она любит меня и хочет защитить.

Мои принципы требовали одного: не вступая в переговоры, ударить по врагу всеми имеющимися средствами. Наде нужно было собрать вещи и документы и переехать ко мне, а мне – не подпускать её мать и близко, пока не научится вести себя нормально. Юридически она не имела рычагов влияния на совершеннолетнюю дочь. А деньги я готов был зарабатывать. Много ли их надо, когда есть жильё?

Но всё было не так просто. Надя – не я. Она не пошла бы на подобный поступок в отношении мамы. Помимо прочего, я понимал, что этот путь серьёзно повышает ставки. Что будет, если мы с Надей поссоримся, расстанемся? Ей уже не так просто будет вернуться в семью.

– Может быть, проблема в том, что твоя мама меня не знает? – предположил я. – Наверно, у неё в голове сложился какой-то образ, и она пытается по-своему огородить тебя от беды. Давай встретимся все вместе и просто пообщаемся?

Пытаться помириться в такой ситуации – для меня это был нонсенс. Если моё предложение поселиться вместе значило много, то это – гораздо больше.

– Спасибо, Миша, я подумаю.

– А тебя что-то смущает?

– Не уверена, что мама этого захочет.

– Ладно, подумай. Захочет или нет – можно проверить. Если что, я готов.

Поняв, что Надя не перестанет видеться со мной, как и оставаться на ночь, Галина перешла к новой тактике.

– Куда идёшь?

– К Мише.

Галина молчала, всем видом показывая, что смирилась с участью пропащей дочери.

– Мамуль, мы с ним не виделись уже почти неделю. Ты обижаешься?

– Какая тебе разница, что я чувствую? Ты своё отношение уже показала.