Я поправила задранный ветром подол яркого пышного платья в красно-зеленую клетку и соломенную шляпку, чтобы уши не царапала. И уже представила, как порадую свекра со свекровью, Дарью, Хвесю хорошими новостями из Обжигающей лощины, — Дин нахмурился, а я оказалась в окружении насторожившихся охранников, разглядывающих что-то впереди.

Кажется, их внимание привлекло столпотворение возле трактира. Народ прибывал, но по какому поводу — непонятно? Возле конюшни стояли пять груженых подвод, правда без лошадей. Видимо распрягли и увели в стойло. Рядом суетились еловцы и чужаки. Щурясь на солнце, я пыталась разглядеть, что там случилось и кого мне напоминают эти до странности знакомые чужаки.

— Торговцы с Севера? — глухо предположил один из охранников, разглядывая действительно одетых как на моей родине приезжих.

Дин пожал мощными плечами, бросив на меня быстрый напряженный взгляд. Охрана продолжала гадать:

— Может проездом?

— Или переселенцы?

— Телеги загружены под завязку, словно весь скарб тащат с собой.

Тем временем из трактира вышел высокий плечистый оборотень — и у меня внутри резко ухнуло.

— Маран, — хрипло выдохнула я. — Один из помощников Амаля. И… мой бывший конвоир.

— Что ему здесь надо? — ощетинились наши сопровождающие.

Дин подхватил повод моей лошади, чтобы шла рядом с его огромным конем, и приказал:

— Не отходи от меня ни на шаг!

— Ты же меня никому не отдашь? — я испуганно посмотрела на него.

И ведь знала ответ, но неосознанно вырвалось.

— Я скорее всем кишки выпущу, чем позволю к тебе подойти, — спокойно ответил Дин, заледеневшими желтыми глазами разглядывая врага.

Маран спокойно стоял на крыльце, словно ждал кого-то. А я рассмотрела остальных приезжих и изумленно пробормотала:

— Луна, да он с женой приехал. И их родители здесь и… сестра с мужем. И детей привезли, я сама принимала у Алисы роды пять лет назад.

Услышав меня, Дин неожиданно расслабился, усмехнулся и даже головой качнул, словно досадуя на себя за глупость. Подался ко мне и поцеловал в щеку со словами:

— Моя кошка хоть и крошка, но самая большая драгоценность.

— Ты думаешь? — шаловливо улыбнулась я.

— А то! — подыграл Дин, подмигнув.

К тому моменту как мы подъехали, к таверне подошли и Матео с Лизаветой, но самое удивительное, торопилась присоединиться еще куча жителей Елового. Совсем скоро возле трактира яблоку негде было упасть. Дин помог мне спешиться. Я не знала, как себя вести, только и оставалось разглядывать бывших соклановцев, прибывших сюда всем родом: мать и отец Марана, его сестра с мужем и двумя детьми, жена Дамира, ее родители и подростки-двойняшки сестра с братом, еще старики-долгожители бабка с дедом.

Еловцы окружили северян, напротив которых встали глава клана с супругой, и мы с Дином. Толпа притихла, и, наконец, тишину нарушил глубокий, сильный голос Матео:

— Ама Савери, ты стала женой моего сына — будущего преемника и главного наследника клана Еловый ручей. Ты приняла на себя заботу о нем и о будущем клана. После вашего отъезда в Обжигающую лощину в Еловый приехали твои бывшие соклановцы. Ты знаешь ата Марана и его родню?

Я струхнула, оттого как строго и важно обратился ко мне Матео. Но Дин встал у меня за спиной, положил ладони на плечи, согревая, оберегая, своей непрошибаемой уверенностью помогая справиться с дрожью. Больше я в поддержке своего мужа не сомневалась:

— Да, ата Матео, я знаю ата Марана и его родню. Он служит моему брату Амалю, главе северного клана Волчий клык.

— Кем он служит ему? — снова задал вопрос Матео.

Вот зачем, спрашивается, он задает их мне, да еще перед всем селом?

— Он правая рука брата, одно из самых доверенных лиц.

— Савери, я хочу, чтобы ты искренне сказала, что думаешь об этом оборотне и его родне?

Маран напрягся и заметно нервничал. Его Дамира встала у него за спиной и прижалась к плечу. Родные сурового северянина, даже дети, замерли, словно в ожидании приговора, встревожив меня. Поэтому слова подбирала осторожно, но и врать, зная, что не горазда, не стала:

— Дамира — добрая и светлая душа, еще прекрасная кружевница, чем славится на всю нашу округу. Ее родные — достойные, честные оборотни, известные своими умениями и прилежанием. Сам ата Маран — сильный, умный, смелый волк. Не глава, но если надо, решения принимает правильные. Честный, верный, хоть и со своей правдой. Я думала, он безоговорочно предан моему брату и разделяет его взгляды, но по дороге в Аверт узнала, что Амаль принуждал его, пользуясь моим даром. Маран любит свою жену и боится за ее жизнь и будущее потомство.

Напряженную тишину после моего слова, снова нарушил Матео:

— Савери, ты говорила, что много лет брат держал тебя словно пленницу в собственном доме. Из-за твоего дара повитухи и травницы охранял от всех, украл твою юность и если бы не княжеские смотрины, заставил бы и дальше жить затворницей, без семьи и детей. Чтобы самому управлять твоим даром и решать, какой женщине выжить в родах, а какой нет, тем самым, вовлекая в вечную кабалу их мужей и соседей. Это правда?

— Да, правда, — сглотнув горькую слюну, ответила я, глядя в строгие глаза главы клана.