Продолжаю излагать хорошую новость. Мы в целом менее агрессивны по отношению к собратьям, чем люди. Может быть не то, чтобы менее агрессивны — подраться мы порой очень даже не прочь, скорее надо говорить об ограничителях агрессии, которые в нас сильны. Многие исследователи полагают, что ограничители агрессии — результат лучшей вооруженности: наши предки дрались лишь до первой крови, иначе драка могла закончиться смертью побежденного. Это заставило предков выработать некий кодекс чести — не бить лежачего, отпустить сдавшегося. Конечно, в семье не без урода, но за всю нашу историю не было ни одной кровавой войны. Максимум — грандиозные массовые драки. В наших органах правопорядка работает меньше тысячной доли населения — в десятки раз меньше, чем у людей на Земле, и с куда лучшим результатом.

Идем дальше. Наши предки охотились сообща, великолепно координируясь друг с другом. Попробуйте загнать оленя или лося! Тут кроме силы и скорости нужна предельная слаженность и дисциплина. Мы сохранили и укрепили эти качества. Теперь мы строим мосты, дороги и корабли столь же слаженно и с тем же энтузиазмом, как наши предки гнали оленей. При этом никто никого не принуждает. Если бы земные социалисты, включая Маркса, увидели бы наши кооперативы, они бы прослезились от умиления.

Подытожим: главные различия между людьми и аррусиханами легко прослеживаются еще на уровне далеких предков — обезьян и волков. Нашим предкам достались более суровые условия жизни, где много значили выносливость, терпение, альтруизм. Образ жизни требовал хорошей кооперации, а острые клыки — кодекса чести, сдерживающего агрессию. Да, наши предки были менее развиты, и мы немного отстаем в развитии. Но унаследованные от них качества, поверьте, на огромных исторических временах перевесят преимущества человека в интеллекте. А теперь перед тем, как перейти к заключительной части лекции, я готов ответить на вопросы, если таковые появились.

Ахар ждал этого момента и поднял руку первым.

— Вы сказали, что наше преимущество — альтруизм. Но что может быть более альтруистичным, чем деятельность Чака Рудника (он произнес «Гхака Рудника»), который всю жизнь посвятил училищам, предназначенным для неведомых разумных существ далекого будущего?! А сам Ковчег — разве не пример высочайшего альтруизма человека?

— Вы правы, в истории человечества много других примеров подлинного альтруизма. Точно так же, как истинного энтузиазма, благородства и других качеств. Но противоположных примеров человеческой корысти, подлости и низости едва ли не больше. Дело в том, что человечество было (хотя простите, я не знаю, наверное, неуместно говорить о человечестве в прошедшем времени) очень разнородно. Позитивные качества человека, вызывавшие восхищение, у нас являются нормой и никого не удивляют. Другое дело, что высшие достижения человека недосягаемы для нас. Во всяком случае, пока. У нас достаточно альтруизма, чтобы потратить огромные силы на новый Ковчег, но недостаточно таланта, чтобы задумать, разработать и осуществить такой проект с нуля. Но об этом я скажу в заключительной части.

— Скажите, а правда ли люди, даже когда они летали в космос, верили в чудесное всемогущее существо и бессмертие души?

— Как это ни парадоксально, верили. Не все, конечно, — те, кто летал в космос и строил корабли, вряд ли. Но большинство действительно верило в божество. Почему? Вероятно, из-за недостаточно крепкой психики. Вы что будете делать, если вдруг жизнь пойдет наперекосяк?

— Как что? Постараюсь понять, что я сделал не так, и исправить.

— А если это зависит не от вас и самому исправить не удается?

— Позову на помощь друзей.

— А если и друзья не могут помочь?

— Буду терпеть и пытаться минимизировать ущерб.

— Правильно, вы будете так действовать, поскольку вы существо с крепкой психикой и способны сохранять присутствие духа в сложной ситуации. А многие люди вместо того, чтобы собраться с силами, или вместо того, чтобы позвать друзей, звали на помощь могущественное, но вымышленное существо. И представьте, им это помогало! Помогало тем, что выводило из стресса, придавало силы, после чего человек становился способен действовать рационально и минимизировать ущерб. Мы с нашей более крепкой нервной системой обходимся без подобного психотерапевтического трюка. Но будем снисходительны к человеческим слабостям. Они компенсируются более высоким творческим потенциалом людей. Лишь некоторых, но этого достаточно.

Однако я продолжу и перейду ко второй части лекции, где я хочу сделать сильное утверждение: у нас с людьми общая дорога. Здесь на самом деле сразу два сильных утверждения: первое, что для развитых форм жизни существует некая «столбовая дорога», ведущая к процветанию, и второе, что она у нас общая с людьми. Понятно, что само понятие «столбовая дорога» — чистая метафизика, поэтому сделаем уточнение: этот самый путь состоит в развитии и экспансии. Собственно, он прослеживается и в доинтеллектуальной биологической эволюции, просто на каком-то этапе экспансия обязана перейти в космическую стадию, чтобы обезопасить жизнь и разум от необратимых катастроф.

Так вот, мы с людьми великолепно дополняем друг друга на этом пути. У человека огромный потенциал к быстрому развитию, к революционным скачкам, к прорывам. Человеческая цивилизация необыкновенно креативна, но в то же время неустойчива — в человеке заложены противоречия, способные погубить его самого и все вокруг. Человек — спринтер, способный на быстрый подъем, но также и на трагический срыв.

Мы же с вами — стайеры. Мы тоже способны к самостоятельному развитию — неправы те, кто говорит, что вся наша цивилизация вон оттуда, — лектор показал рукой в сторону застекленной стены, за которой виднелся купол Архива. Чтобы понять и освоить человеческую культуру, нам надо было воспроизвести ее самостоятельно — не выучить, а именно воспроизвести. Мы развиваемся медленней. Но у нас уйма времени. Мы не способны развязать мировую войну. У нас нет опасности захлебнуться в безудержном потреблении, испоганив планету. У нас вообще нет свойства подсаживаться на наркотики — химические или психологические. Нам в этом плане легче. И я не сомневаюсь, пройдет время, и наши потомки отправят новый Ковчег. Я уверен не потому, что у нас уже есть рецепт, как это сделать, а потому, что мы обладаем временем и силами для длинной дистанции. Запустим, и не один.

Итак, одни делают прорывы, другие пересекают открывшиеся просторы — так жизнь и утверждается — на миллиарды лет или навечно. Это и есть общий путь. Давайте вопросы.

— Как вы думаете, остались ли где-нибудь на белом свете люди? И если потребуется новый прорыв, кто его сделает?

— Как я могу знать насчет людей Земли? Все, вероятно, слышали, что через двадцать с лишним тысяч лет после отправки Ковчега была неудачная попытка установить связь из Солнечной системы. Кто-то ведь пытался это сделать, хотя ресурсы, которыми он располагал, были явно небогатыми. Почему не пытались снова? Возможно, просто потому, что узнали о вымирании людей на нашей планете, — ведь все, что происходило на Селине, транслировалось на Землю больше тысячи лет. Так что та попытка связи дает надежду, но больше сказать ничего нельзя. А насчет нового скачка — эволюция продолжается, пути ее неисповедимы, но чем больше мы пошлем ковчегов, тем выше вероятность, что где-то возникнет новый чрезвычайно креативный вид.