– Сейчас бы закурить!
– мечтательно произнес я, всё-таки я не курил с самой базы Наутилус. И вот сейчас, когда нервы начинали потихоньку сдавать, руки по привычке потянулись к пустым карманам.

– Держи.
– Из-за спины пробасил Грове, рядом с ним стоял Верд.

И протянул мне кисет. Я взял маленький кожаный мешочек и понял что в нём табак. Грове, следом, протянул мне трубку, а вот Верд, почему-то улыбался. Я поблагодарил бойцов, забил мелкий ароматный табак в чашу трубки и прикурил от лучины.

– Чего улыбаешься?
– спросил я и выпустил сизый дым кольцами.

– Ты мошонку-то карлика верни!
– Беррхем откровенно заржал и тыкал пальцем в кожаный кисет у меня в руке.

– Чего?!
– я аж подавился дымом.

– Так и есть!
– С гордостью в голосе произнес Грове.
– Кисет из мошонки карлика!

Я отбросил мешок с табаком, вытирая руки об заляпанную мантию.

– Ты чего? Талисман же!
– Несколько обиженно на меня смотрел Грове, поднимая с пола брошенный мной кисет.

– Какой, нахрен, талисман!
– Я аж задыхался от переполнявших меня эмоций, смешанных с природной брезгливостью.

– На богатство!
– вставил свою ремарку Верд, молчавший до этого.

У меня было что сказать этим двоим, но меня оборвал Беррхем.

– Вы здесь откуда?!
– спросил он у охраны.

– Наша утренняя смена на кормовом стреломете.
– Гров указал на почти незаметный люк в полу на капитанском мостике.

И теперь я понял, кого они мне напоминали, в итоге. Была такая старая, советская сказка, так вот, в ней были Двое из ларца. Ну а что, по-моему, они действительно очень похожи на тех героев мультипликации. Вечно улыбчивые, здоровые и доброжелательные.

Я не поленился, и спустился в люк. И в самом деле, здесь была оборудована огневая для двух стреломётов. Они были меньше чем те, что установлены на палубе, но всё равно здесь было не протолкнуться. Примерно подо мной и находится капитанская каюта. Кстати, пол был устлан соломой, которую я разгреб и обнаружил довольно приличные щели, сквозь которые в бойницу проникал желтый свет от фонарей.

Сквозь щели я разглядел стол, который до этого видел из дверного проема. Литт сидел закинув руки за голову и раскачивался на задних ножках стула. На столе располагалась подробная карта островов с жирными пометками, глиняный свисток на подобии тех, что показывают в музеях, только большой и дутый как глиняный горшок. Рядом был ящичек с кристаллами, испускающими разные цвета и стопка бумаг с какими-то формулами и чертежами.

– Что там?
– Заинтересованно спросил Беррхем когда я поднялся.

– Стрелометы - Ответил я, видя как его интерес к схрону, тает.
– Поплыли обратно.
– Кивнул я на огни Каракатицы. Завтра будет важный день.

Произнес это я как-то по-капитански, всё, по сути, было не в моём статусе. Но это мелочи, главное - что я увидел, и мне нужно в этом разобраться. У нас до рассвета, и самом деле, осталось не больше пяти часов.

– Что-то не так?
– Спросил Беррхем, когда мы отплыли.

– Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера!
– ответил я словами из старого и потому, хорошего советского фильма.

Беррхем кивнул, но пока, больше не задавал вопросов, только налегал на весла. Луна находилась высоко, отбрасывая на волны белые блики, между которых, желтыми огнями светили полсотни кораблей морского каравана. Красота, и тишина. Вот только такое, обычно бывает перед бурей.

Глава 13.

Когда мы вернулись на «Барракуду» нас встречала вся команда. Причём, встречали в основном меня: старый кок рассказал про то, кто отправил на дно морское их честно украденную добычу. Поэтому сталь, вынимаемая из ножен, зазвучала вместе со словами - вопросами. Однако, передо мной вышел Беррхем, который одним своим взглядом, в очередной раз, успокоил мятежную команду. Даже кок, больше всех потрясавший кухонным топориком, угомонился.

Когда это подействовало, тот уже более спокойно поднялся вместе со мной и Ольгердом на капитанский мостик и задал вопрос: кто бы сейчас сидел в трюмах медузы, если бы Литт нашел хоть какую-то полупустую бутылку крепкого вина Онегера с затонувшего корабля? Команда молчала, но он и не ждал от неё ответа и счёт свой вопрос риторическим. Следом он пояснил, что утром Литт обещал повесить всех, кто осмелился напасть ночью на «Барракуду». Остальные же, будут помилованы.

В ответ команда начала выражать недовольство, однако, когда он напомнил что, по сути, морякам и «Хамелеона» и «Каракатицы» есть за что перерезать глотки всем на этом корабле, те успокоились. Понимали чьё рыльце в пуху. Добил он тем, что команда в очередной раз должна целовать мне и Ольгерду задницу за то, что мы снова вытащили их с того света.

Беррхем - прирожденный капитан и оратор, подумал я. Даже меня проняли слова про едва ли не миссию и избавителя от смерти. О Великом Говорящем с травами, который сначала призвал целебный дождь на их головы и избавил от эхидн, а затем успел выбросить все награбленное, когда пришла ревизия уже мылившая веревки для их шей. Черт возьми, да я реально крут! Не Матросов, конечно, но как минимум, Шварценеггер. Только облаченный в грязные тряпки и с деревянной палкой, вместо оружия.

Утро началось еще до восхода. Вахтовый ночной смены поднял затемно ворчуна-кока, чтобы тот накормил команду. Завтрак получился раньше обычного часа на два, поэтому недовольный, но всё такой же боевой кок, начал раскладывать бобовую кашу по деревянным мискам, при этом приговаривая про то, что за такое неуважение к старшим по службе на корабле, принято оказывать розгами вдоль спины и даже пониже.