Гоблин лишь пожал плечами, поедая курицу и запивая ее холодным пивом:

– Валить где будем? – спросил он с набитым ртом.

– Во дворе с утра, где же еще.

– Продолжай, - мигом заинтересовался моим планом Гоблин.

– Рядом с подъездом есть вход в каморку дворников, - начал излагать я план, придуманный мной три минуты назад. – В этой каморке раньше был бак домового мусоропровода. Когда мусоропровод заварили, помещение, скорее всего, приспособили для хранения хозяйственного инвентаря. Метел, граблей, лопат и прочей поебени. Амбарный замок, который дверь запирает, хлипкий, пальцем открыть можно. Я спрячусь там, дождусь, пока цель выйдет, и завалю его со спины. Надеюсь, рации ты еще не выкинул?

Гоблин чуть замешкался, а потом на его лице проступило нечто вроде понимания:

– Я останусь во дворе, по рации скажу, когда тот выйдет, и свалю.

– Именно.

Я с важным видом кивнул головой.

– А план хорош, - задумчиво протянул Гоблин. – Все-таки иногда в твоем чугунке кроме ветра зарождаются дельные мысли. Все. Пора по домам.

Дорога была пуста, и Филин быстро довез меня до ставшего мне родным двора. Всю дорогу мы молчали, погруженные в свои мысли. О чем думал Гоблин мне неведомо, а вот я был всецело поглощен обдумыванием завтрашнего убийства.

Отчего – то мне вспомнился один момент из слежки. Когда Хонда чуточку изменил свой хаотичный маршрут…

– Ну и где его черти носят?

Гоблин нетерпеливо ерзал на сиденье, уставившись на дверь подъезда. На часах было восемь утра, а Хонда все еще не торопился выходить из дома. Гоблин нервничал, курил одну сигарету за другой, и крыл жертву таким отборным матом, что даже Филин после часа ожидания попросил его заткнуться. Гоблин замолчал, но вместо ругательств начал ерзать на сидение и горестно вздыхать.

Хонда вышел из дома, когда на часах уже было девять утра. Хлопнула подъездная дверь, наш новый знакомый не спеша пересек двор. Пискнула сигнализация, и Хонда уселся в машину.

– С какого хуя? – удивленно спросил Гоблин, заметив этот маневр.

– У нас спрашиваешь? – не понял я.

– Вопрос был риторический. Просто не люблю, когда что-то меняется.

«Камри» выехала со двора и поехала по Белинского в сторону центра.

– И куда его хер понес? – удивленно спросил Гоблин. – Все чудесатее и чудесатее.

Тот самый хер, обозначенный Гоблином, принес Хонду, а заодно с ним и нас, к торговому центру «Квадрат», в котором Хонда проторчал час. Вышел он оттуда с огромными, доверху забитыми пакетами.

– На пикник что ли собрался? Что за хуйня сегодня творится?

– Да тихо ты, - осадил я Гоблина. – Скоро все узнаем.

Хонда, и правда, поехал к выезду из города.

– Ох, и повезло, - Гоблин довольно потер руки. – Есть шанс, что он уедет в лес – и хуй оттуда вернется. Вечером вывезли мальчика в лес. Бизнес остался, а мальчик исчез. Ух, и повезло.

Но мечтам Гоблина, как водится, сбыться было не суждено. Вместо леса, Хонда приехал к серому ветхому трехэтажному зданию, обнесенному ржавым забором на окраине проспекта Ильича. Старый охранник распахнул заскрипевшие ржавые ворота – и машина въехала на территорию.

– Что это? Детский сад? – протянул я, рассматривая территорию, которая едва просматривалась сквозь ряд старых деревьев, растущих у забора

Старая детская площадка: обнесенная деревянным с облупившейся краской коробом песочница, в которой играли дети, покосившиеся деревянные машинки, выцветшая беседка.

– Дом – интернат номер два, - мрачно ответил Гоблин. – Хонда здесь вырос.

Хонда тем временем вылез из машины и, вытащив из багажника пакеты, пошел к входу. Завидев его, дети, радостно гомоня, бросились навстречу. Окружили Хонду, что-то весело ему рассказывая. Хонда остановился, слушая детей и что-то с ним обсуждая…

Эта картина счастливых детей, их радостные улыбки при виде бандита, искреннее веселье, что он приехал, стояла у меня перед глазами. Нет, я не сомневался, что Хонду необходимо убить. Не было ни угрызений совести, ни вопросов как, что и почему. Система блокировала все сомнения. Но все-таки…

Ворочаясь в кровати без сна в тот вечер, я так и не понял, почему Хонда ездил в тот детский дом. Возможно, в нем и осталось что-то от человека. А возможно, он чувствовал, что кармический пиздюль за его дела уже запущен, и теперь пытался сделать как можно больше хороших поступков.

– Приехали, - голос Гоблина вырвал меня из воспоминаний.

Я кивнул, и молча вышел из машины.

– Завтра утром ты должен быть бодр, свеж и весел, - напомнил мне напарник. – Если мы все проебем…

Он не договорил, погрозив мне пальцем.