Я машинально переставляла ноги, стараясь не отставать от Саллера и не разглядывать очень уж пристально маячившую впереди фигуру — красивую, мощную, но при этом удивительно легкую, даже изящную.

Литые мышцы, перекатывающиеся под кожей… узкую талию… соблазнительно-упругие…

Так, не смотреть, я сказала!

* * * * *

Мы шли уже несколько суток, а тоннель все не заканчивался. Я понемногу начала жалеть о днях, когда на каждом шагу можно было провалиться в блуждающий портал и оказаться Танбор знает где — посреди заповедного леса, луга, да пусть даже говорящего болота. Все какое-то разнообразие.

Коридор петлял, сворачивал в одну, в другую сторону. Расширялся, поднимая свод на невероятную высоту… Сужался до такой степени, что пробираться приходилось боком или наклонив голову. Случалось, он резко уходил вниз, потом спуск делался более покатым, и дальше мы часами шагали по абсолютно ровному, гладкому, словно отполированному полу. Утыкались в ручей, набирали воды в опустевшую флягу и прыгали по скользким камням на противоположную сторону.

Время от времени то справа, то слева открывались боковые проходы, мелькали развилки, от которых веером расходились, теряясь в темноте, многочисленные ответвления. Тогда мне представлялось, что наш тоннель — часть огромного, запутанного лабиринта или тайной резиденции какого-нибудь подземного короля.

В такие минуты становилось не по себе, но Саллер уверенно двигался вперед, не колеблясь и никуда не сворачивая, в голове звучало строгое: «Пока я рядом, никогда ничего не бойся. Я не позволю тебя обидеть», и тревога постепенно рассеивалась.

По пути мы не общались, а вот когда останавливались отдохнуть, становилось сложнее. Между нами повисало тягостное напряжение, а тишина порой сгущалась до такой степени, что ее можно было резать на куски. Мы перестали беседовать перед сном, как раньше, и упоминать имя Трэя. Герцог не то, чтобы игнорировал меня, но обращался очень редко, а если и заговаривал, то только в силу необходимости, ограничиваясь короткими четкими репликами.

— Ты не устала, Мэарин?..

— Еще отдохнешь или пойдем дальше?..

— Тебе, наверное, надо привести себя в порядок? Я отойду…

Рэм почти не подходил ко мне, явно стараясь держаться подальше. Но иногда, когда он передавал мне лепешку или кружку с горячим отваром, его ладони на несколько секунд касались моих… чуть задерживались… И тогда казалось, что у меня начинает плавиться кожа в тех местах, где до нее дотрагивались горячие пальцы.

Наши взгляды встречались, и я почти физически ощущала, как тянется и тянется это мгновение. Лишь бешенный стук сердец и молчание, наполненное множеством так и не высказанных вопросов.

Потом герцог выпрямлялся и быстро отходил, под предлогом, что нужно разведать обстановку, а я покрепче сжимала кружку, словно ища у нее поддержки.

Обычно Саллер не смотрел в мою сторону, но иной раз, внезапно оборачиваясь, я замечала, что он за мной наблюдает. Лицо его оставалось непроницаемо-спокойным, лишь в глубине глаз вспыхивали и гасли яркие искры.

Хуже всего было по ночам. Мы полулежали, прислонившись к стене, и Рэм по-прежнему обнимал меня, согревал в объятиях. Он быстро засыпал — по крайней мере, руки его почти сразу становились тяжелыми словно каменными. А я долго сидела, боясь лишний раз пошевелиться. Вслушивалась в ровное дыхание и боролась с нестерпимым желанием провести рукой по гладкой коже… ладонью… губами.

А когда усталость все-таки брала свое, я неизменно проваливалась в одно и то же видение.

Уходящий к горизонту пляж, легкий ветер, наполненный запахами моря, мягкий песок под обнаженными ступнями… Я стояла на берегу, ощущая ногами прохладную воду, а навстречу шел высокий темноволосый мужчина. Сколько ни пыталась, мне так и не удалось рассмотреть черты его лица, но я совершенно точно знала, кто это.

Секунда… другая… И он уже рядом.

«Мири… желанная…»

Эти сны не приносили покоя, а только выматывали еще больше. Внутреннее напряжение все росло и росло, и я совсем уже решилась припереть Саллера в темном углу к стенке и, пока он не опомнился, ошарашить каким-нибудь идиотским вопросом.

Например, «Ты не помнишь, той ночью между нами ничего… необычного не было?

Он меня опередил.

В конце третьего дня мы услышали еле различимый шум. Тоннель в очередной раз вильнул и вывел нас в высокий подземный грот с водопадом, падающим из ниши у самого потолка в небольшое, но, судя по всему, глубокое озеро.

Отдохнули, искупались, поели…

— Мири…

Подняла голову. Вот сейчас герцог протянет мне кружку и, как всегда уйдет, чтобы вернуться перед самым сном. Но Рэм не торопился исчезать.

— Нам нужно поговорить. Я…

Что хотел сказать Саллер, я в тот раз так и не узнала.

Скала справа от водопада дрогнула, мелко затряслась, а затем резко изогнулась, точно пыталась до нас дотянуться.

Охнув, вскочила на ноги. Герцог быстро развернулся и плавно скользнул в мою сторону, загораживая собою, на кончиках его пальцев уже разгоралось темно-фиолетовое пламя. Чувствуя себя за спиной Рэма в относительной безопасности, я завороженно наблюдала за тем, как часть стены пошла рябью, на миг будто подернулась туманом, а потом приобрела очертания гигантской фигуры.