Шрифт:
«Малыш, тебе можно будет помочь, если ты перестанешь сам себя жалеть. Ты довольно жалок. О’кей, возможно, от меня это тоже зависит. Возможно, я до этого неверно выразился. Ты ведь хочешь жить беззаботной жизнью, не так ли?»
«Да, но…»
«Никаких но!» – он резко прервал меня.
«Люди, которые сначала что-то утверждают, а в следующий момент одним „но“ ставят все под сомнение, слабы и глупы и не могут принять однозначное решение. Хочешь быть таким?»
Зачем он задает мне эти вопросы, если знает, в каком ужасном психическом состоянии я нахожусь. В моей душе все вверх тормашками. Кажется, ему доставляет большое удовольствие и он не находит ничего лучшего, как день и ночь появляться около меня и задавать эти неприятные вопросы.
При нашей первой встрече он представился «Мозгофакером», придавая своему имени много чести.
Когда я снова взглянул на мост, он спрыгнул прямо за руль мимо проезжавшего кроваво-красного кабриолета «Майбах». Кивая в такт сингла Дрейка [2] , он посмотрел мне в глаза и подбросил в воздух один миллион долларовых купюр, на которых была изображена его ухмыляющаяся физиономия и которые через несколько секунд захлопали надо мной с громким треском, чтобы потом обрушиться золотой пылью.
2
Обри Дрейк Грэм – канадский рэпер, певец. – Здесь и далее примеч. пер.
«Слушай сюда, – крикнул он мне, прежде чем скрыться за раскаленным горизонтом. – Твои три слабых места легко вычислить: эго, эго, эго! Но прежде чем ты наложишь в штаны, позволь тебе сказать, что в принципе это свойственно всем людям. Подумай об этом на досуге. Мое напутствие: Ты не твое эго! До завтра!»
Потом я проснулся. С головной болью. Как обычно.
Куда податься с моей грустью-печалью?
Я вылез из постели, натянул спортивные штаны для бега, которые валялись на полу перед включенным телевизором. Ясное утреннее солнце поблескивало на тонкой ледяной корке Шпрее [3] , которую постепенно сжирала приближающаяся весна. Скоро на реку вернутся утки. Хорошо быть уткой. У них никаких проблем: ни тебе платы за съемную квартиру, ни тебе огорчений, а благодаря приходящим в парк одиноким людям, коих множество, всегда полно корма. У уток просто отличная жизнь.
3
Река в Восточной Германии, бассейн Эльбы. – Примеч. ред.
В какой-то момент с улицы донеслась песенка Альфреда Йодокуса Кварка: «А он бывает грустным…» Моя голова ужасно раскалывалась. Мне захотелось, чтобы голландские утки тоже пропели для меня первую строфу, но они этого не сделали. В небе висело несколько облаков. Бывали дни, когда я едва замечал свою грусть. Она была рядом, и я мог ее чувствовать – как серая вуаль она покрывала мои мысли, – но она оставляла мне немного места, чтобы жить. Сегодня был не один из этих дней. Дыхание давалось мне тяжело.
Полет на ковре-самолете
Мой старый Nokia мигнул. Я взял его с дивана, увидел, что пропустил восемь звонков, и снова выключил. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Почему мне все стало так безразлично? Что это должно было значить? Был бы я хотя бы влюблен, как это часто представлял себе, мог бы тогда ночами мечтать о ней и писать ей после пробуждения любовные письма. Я мог бы сесть в поезд и поехать к ней, взглянуть ей в глаза и сказать: «Спасибо тебе, что напоминаешь мне о том, кто я есть, так как сам я забыл об этом. Спасибо, что заставляешь меня не грустить и возвращаешь к моим истинным мечтам». У меня бы наметились задачи, цель, появилась бы надежда. И что же? И ничего. Я проглотил аспирин и снова улегся в кровать. Фантазия иссякла, и знакомый внутренний голос снова поприветствовал меня. Я попытался улыбнуться и, по-моему, сделал это довольно честно.
«Почему мы с тобой не можем поладить?» – спросил я.
«Мы могли бы».
«Почему же мы этого не делаем?»
«Потому что тебе, вероятно, не так уж и плохо».
Я обиженно отвернулся на другой бок. Мозгофакер рассмеялся, подплыл ко мне по воздуху на своем летающем ковре и начал кидаться в меня маленькими рубинами.
У шутника взаправду был черный тюрбан на голове?
«Ты, что ли, Аладдина сейчас изображаешь?»
«Почему бы и нет? Ты мог бы тоже повеселиться. Или предпочитаешь оставаться идиотом и проспать всю свою жизнь? Пошли же, вставай! Прокатимся кружок».
«Я боюсь высоты».
«Забудь», – засмеялся он и протянул мне руку.
Я осторожно ступил на ковер. Мне пришлось подвинуть сотни алмазов, изумрудов и рубинов, чтобы поудобнее усесться.
«Можно мне их все скинуть?» – спросил я немного неуверенно.
«Да, выбрасывай, у меня их полно».
Я крепко ухватился за него, и мы взлетели. Тотчас же стало темно. Высоко над Атлантическим океаном звезды выглядели как уличные фонари, которые указывали нам путь.
«Я тебе сейчас кое-что скажу. – Мозгофакер повернулся ко мне, и ковер полетел без управления, на автопилоте. – Если ты чего-либо действительно хочешь, Бог, Вселенная, Энергия жизни – для этой силы есть много имен – сделает все, чтобы поддержать тебя. Ты только что видел звезды, так ведь? Маленький совет тебе: хватайся за них как можно чаще. И ты будешь удивлен, как часто будешь получать желаемое».
«Хочешь меня подурачить? – фыркнул я. – Откуда ты это взял, из печенья с предсказаниями?»
Он взглянул на меня, закрыл глаза, невозмутимо распростер свои руки, снова открыл глаза, и в его руку скользнула прекрасная сияющая звезда.
«Теперь ты», – засмеялся он.
Я неуклюже замахал руками и чуть не свалился с ковра. Проклятье, у него все выглядело так просто.
«Как ты это сделал?»
«С помощью магии. Я тебе уже сто раз говорил: кто не верит в чудо, сам виноват, если оно с ним не случается. Измени свой угол зрения, и твой мир сразу изменится».